Быт русского народа. Народность. Жилища. Домоводство. Наряд. Образ жизни. Музыка. Часть I
Шрифт:
В XV в. дома дворян и горожан были по большей части небольшие и крытые соломою; в них ставили хлебные печи, где варили и пекли, отчего покои наполнялись дымом. В тех же избах нередко толпились телята и другие домашние животные, как доселе. — По недостатку в стекле для окон обтягивали их говяжьими пузырями или намазанной маслом холстиною, которую заменили впоследствии слюдою [74] . В конце XVI ст. столица величалась прочными зданиями: каменными лавками и домами, но нашлись злодеи: кн. Вас. Щепин, дворяне: Вас. Лебедев и два Байковы, отец и сын, которые сговорились зажечь Москву в разных местах; однако умысел их открылся заблаговременно: виновников схватили и казнили (1597 г.) [75] .
74
Paul. Jov. «De legat. Moscov.»; Herb. «Rer. Moscovit. com.»; Certaine letters by Furbeville <Некоторые письма Фёрбевилля>, пом. в Гаклюйт.; Успен. «Оп. пов. о древ, русск.», ч. I, с. 32 и 33.
75
«Никон.
– Franc. da Collo «Trattamento di pace 1518 г.», л. 51, говорит: «Москва, состроенная большей частью на болотах, имеет в окружности три мили и судоходную реку Москву». — А теперь река Москва!
Успехи гражданского образования сколько ни были важны для удобства жизни, но повсюду еще строились дома из соснового леса в два или три жилья с большими крыльцами и дощатыми свислыми кровлями, а на дворах особо летние спальни и кладовые. Печи делались изразчатые, стены комнат расписывались изображениями из церковной истории. В светлицах были печи с лежанками, на коих любили покоиться ночью, или сиживали днем в зимнее время. В печных стенках делались печурки, в коих нагревали кушанье и что было надобно для хозяйства, или держали домашнюю посуду, и такие печурки заменяли часто шкафы. Петр В., построив для себя небольшой деревянный домик из трех комнат (на петербургской стороне), имел таковую же печь с печурками, в коих он ставил свой чайный прибор, разные домашние вещи и там нагревал воду. Его домик, обращенный ныне в часовню, не имеет прежней печи. — В холодных местах поныне делают у нас печи с лежанками. — Высота дома и обширность двора означала богатство и важность хозяина.
Недостаточные и простолюдины жили даже в столице в дымных избах, часто без труб или с деревянными трубами. По изготовлении кушанья гасили огонь, за чем смотрели нарочные пристава. Картина сельской жизни не изменялась долгое время в Москве: вокруг домов зеленели рощи, луга, огороды и сады; у Кремлевского дворца косили сено, и в нем красовались три больших царских сада; мельницы на реках Яузе и Неглинной довершали деревенские нравы [76] .
76
«Muscov. Reise», пом. в магазине Бишинга, ч. VII, с. 265; Petrejus «Histor. und Berichte von dem Gropfiirstenthumb Muschkow», с 9, изд. Лейпциг, 1620 г.
Борис Годунов, любя пышность, ослепляя богатством народ и чужеземных послов, воздвигал каменные палаты и хотел распространить вкус и изящество, но его желание не исполнилось: оно начало распространяться не ранее царствования импер. Елизаветы, которая с благополучным своим правлением умела поселить вкус к изящному — с открытием Академии художеств (1758 г.). Вообще должно сказать, что до полов. XVIII в. царствовало однообразное направление в постройках не только в простом сословии, но и в боярском. Ближние люди и бояре жили в деревянных домах без украшений. В пол. XVII в. был уже отведен для царских послов каменный дом [77] .
77
«Relatio legationis in Moscoviam, Aug. de Meyern et Guil. Calvucci», в 1661–1663 г., ч. I, c. 218, помещ. в собр. Вихмана.
У знатных людей находились на дворах летние дома и церкви. Дома делались уже просторнее; но в окнах вставляли, вместо стекол, слюду, которую получали из Карелии (нынешней части Финляндии) [78] .
Достоверно неизвестно, что вошло прежде в употребление в России: стекло или слюда? Хотя никаких не имеем сведений из нашей старины, однако мы думаем, что стекло, будучи вывозимо из Царьграда, употреблялось богатыми и в княжеских палатах; что недостаточные закрывали окна ставнями или залепляли пузырной кожею, как это делалось в Германии и Франции в полуобразованном их состоянии; что приобретение слюды и ее доставление, будучи сопряжено с великими трудностями по отдаленности места, сделалось известным у нас не ранее XVI в., и то в северо-восточной России, а в юго-западную не заходила тогда — в ней она поныне составляет предмет редкости.
78
Кошихин «О России в царств. Алексея Михайловича», гл. XIII, с. 118. «La relat. des trois embassades de Charles II., vers Alexey Michailoviezz, etc. par Miege».
– Amst., 1762 г., с. 324, Petrejus «Histor. und Berichte von dem Grossfurstenthumb Muschkow», с 9, изд. Лейпц., 1620 г. — Слюда была небезызвестна Мьежю, но он называет ее тальком, что не все равно. — Он так описывает: «du talc, dont les peintres en mignature sc servent aussi fort frequement pour mettre devant leurs portraits. On tire cela du rocher, qui se fend de soi — meme en plaques minces et unies, de sorte qu'il est pour le moins aussi transparent que le verre., mais il ne se casse point» <тальк, коим художники пользуются в миниатюре, облицовывая им портреты. Добывают его из скал, расколовшихся и рассыпавшихся; он прозрачен как стекло, притом что не разбивается>. — Ясно видно, что он говорит о нынешней слюде, но неправильно то, что он смешал ее с тальком, который никак не отделяется пластами и никакой не имеет прозрачности. — Древние приписывали тальку чудесную силу: полученным из него маслом думали возвратить старости молодость.
Дома поселян и городских жителей не улучшились и в полов. XVII в.; строились, как и прежде, с высокими крышами; не сделались ни обширнее, ни красивее, и плотники наши при строении своих изб с маленькими окнами не употребляли других орудий, кроме топора, пилы и скобеля. Дома богачей
Внутренность каменных покоев обшивали досками в том мнении, что от этого в комнатах воздух здоровее, суше и теплее; стены ничем не окрашивали. У некоторых они были расписаны или обиты голландскою позолоченой кожею. Комнаты царицы Ирины, супруги Феодора, были расписаны великолепно: стены были изукрашены мусиею с изображением на ней Спасителя, Божией Матери, Ангелов, иерархов и мучеников; на потолке лежал прикрепленный к своду лев, который держал в зубах змею с висячими на ней роскошными подсвечниками. — Две царские палаты, Большая Грановитая и Золотая Грановитая, были расписаны событиями из священной и русской истории, аллегорическими изображениями добродетели и порока, времен года и явлений природы [79] . Картины, портреты и эстампы появились в это время, и первый стал употреблять бояр. Арт. Серг. Матвеев, украшая ими внутренность своего дворца, который, однако, был деревянный. — Почти при каждом доме находился сад, но наилучшее украшение домов составляли рыбные пруды. Двор обводился частоколом или плетнем, называвшимся тыном; ворота были вальящатые, вереи дубовые, подворотина из доски или бревна.
79
Arsenii «Decrip. itineris in Moscoviam», пом. в собр. Вихмана; Petrejns «Histor und Berichte von dem Grossfurst. Muschkow»; «Muskow Reise». 1602 г., пом. в Бишинг. магаз., ч. VII; Olear. Offt begehrte Beschr. d. Neuen Oriental. Reise, c. 116, изд. 1647 г.; Mayerberg «Voyage en Moscovie», c. 105, 106, изд. Leide, 1688 г.
До XV в. были у нас овощи сладкие; в XVI в. встречаются во множестве орехи, малина, смородина, яблоки и вишня. — Груши, сливы, дыни и арбузы только что разводились. Дыни славились отличным своим вкусом. Многие иностранцы утверждали, что за Самарою, между р. Волгою и Доном, растут дыни удивительные: они наружным видом похожи на ягненка и со всеми членами этого четвероногого животного, потому называются баранцами. Эти барашки по созре<ва>нии перекатываются с места на место в длину своего стебля, выходящего из пупа к корню, и пожирают растущую вокруг них траву. На баранцах образуется курчавая кожа, как на ягненке, из коей можно приготовлять зимнюю одежду. Олеарий даже пишет, что в Москве ему показывали несколько небольших лоскутков одеяла, сшитого из баранцев: шерсть из них была легкая и курчавая. — Иностранцы долго верили, что у нас находятся животные из растительного царства, называемые естествоиспытателями зоофитом, пока ученый Кемпфер, живший в XVIII в., не объяснил, что овчины получаются не из растений, а из овец. [80] — Из яблок особенно славились наливные, потому что они были нежные и прозрачные. — В пол. XVII в. появились садовые и махровые розы; в нач. XVIII в. появились в садах оранжереи; сады и дворы обводились уже дощатыми заборами [81] .
80
Olearii «Offt begehrte Beschr. der neuen Orientalisch. Reise», и пр., с 117, изд. Шлейзв. 1647 г.; Margeret «E'stat de l'empire de Russie», на обор. л. 1, изд. Париж, 1607 г. Petrejum «Histor. und Bench, von dem Grossfurstent. Muschkow», с. 124–125, изд. Лейпц., 1620 г.; «The voyages of Struys through Moscovia», с 180, изд. 1683 г. — Кто первый распространил молну о наших зоофитах? — Маржарет. — У него первого встречается описание баранцев. — Witsen «Noosrd en oost Tartaryen eene Beschryving», etc. Amst., 1785 r. in f., т. I, c. 288, говорит, что Энгельберт Кемпфер прежде всех объяснил значение баранца.
81
Olear. и Le-Brun, см. их «Voyages»; Herberst. «Rer. Moscov. com.», Korb. «Diarium»; Lyseck. «De legal.», c. 75 и 76.
К особенной чести наших предков должно сказать, что они были хорошие домохозяева, начиная от селянина до великого князя. Владимир Мономах в духовной к своим детям наставляет их между прочим: «В хозяйстве сами смотрите за всем внимательно, не полагаясь на отроков и тиунов, да гости не осудят ни дому, ни обеда вашего».
В старинных песнях начала XVIII в. превозносятся роскошные украшения домов, наприм. в рассказе о Соловье Будимировиче.
Гой еси вы, мои люди работные! Берите вы топорики булатные, Подите к Запаве в зеленой сад, Постройте мне снаряден двор, В вишенье, в орешенье. — С вечера поздним поздно, Будто дятлы в дерево прощелкивали, Работала его дружина хоробрая; Ко полуночи и двор поспел. Три терема златовeрховаты, Да трои сени косящатые. — Хорошо в тереме изукрашено: На небе солнце, в тереме солнце; На небе месяц, в тереме месяц; На небе звезды, в тереме звезды; На небе заря, в тереме заря. — И вся красота поднебесная.