Быт русского народа. Народность. Жилища. Домоводство. Наряд. Образ жизни. Музыка. Часть I
Шрифт:
Зимой носили картели (шубы) из собольевых, горностаевых и других дорогих мехов; крыли их бархатом и золотистой материей. Летом надевали летники: атласные платья с рукавами или из другой легкой материи; до локтя обшивали их парчою или делали складки со швами из материи другого цвета. Носили еще кокошники, выдававшиеся вперед, которые были различного вида и величины. Тулья кокошников делалась из цветной шелковой ткани, парчи и штофа. Передняя сторона вышивалась шелками, унизывалась бисером и жемчугом, а местами цветными каменьями. Иные делали их круглыми, шириною в пять или шесть вершков, и довольно низкими. Другие делали высокими, иногда в поларшина, с торчащим вверх клином. На рукава платья надевали широкие запястья из золота, усаженные жемчугом и драгоценностями; пальцы украшали кольцами и перстнями; сапожки носили сафьянные: желтые, малиновые и голубые, шитые золотом, жемчугом, но на высоких каблуках. Марина Мнишек в день своей свадьбы (1606 г. мая 8) была в русском красном бархатном платье с широкими рукавами и в сафьянных сапожках; весь ее наряд был усыпан алмазами, яхонтами и жемчугом; венец на ее голове ослеплял сиянием. Сам высокомерный Лжедимитрий был усыпан с ног до головы алмазами и драгоценными каменьями [266] .
266
Petrejum «Histor. und Berichte vom GrossfЭrstent. Muschkow», et. с. 337–339, изд. 1620 г.
Женский
Описанный женский убор был общий для цариц и царевен, которые распознавались только по особо оказываемому им почтению или чрезвычайному блеску одеяния.
267
Сиряне, вавилоняне и арабы красили глаза. Гречанки и римлянки, желая всегда иметь живой цвет лица, придумали румяна, а именно: белила и румяную краску. Римские поэты, восхваляя своих красавиц, говорят, что дочь Юноны, похитив у своей матери ящик с румянами, подарила его дочери Агенора. Искусство белиться и румяниться перешло от гречанок к римлянкам, и покрываться ложными красками отнюдь не было стыдно, потому что сами богини любили краситься — верно, они были дурные! — Итальянцы, находившиеся при дворе Екатерины Медичи, ввели во Францию румяна; оттуда они распространились повсюду и к нам зашли не ранее конца XV в. — Француженки, натиравшие ресницы сурьмою, еще растягивали их, чтобы глаза были большие. На востоке вообще любили большие и черные глаза — и эта краса перешла в Европу. — Доныне многие народы Азии, Африки и Америки красятся черною, желтою и красною красками; руки, грудь, щеки, губы и лоб натирают разными красками по наколенному узору.
Арсений, приезжавший с патриархом Иеремией в Москву (1590 г.) и видевший блистательные украшения царицы Ирины, говорит: „Нельзя постигнуть разуму человеческому, какими драгоценностями была унизана голова царицы! Чем более я смотрел на ее корону, тем более изумлялся. Корона ее, обведенная двенадцатью столбами, представляющими Иисуса Христа и Его Апостолов, вся составлена из одного жемчуга и весьма искусно усеяна рубинами, алмазами, топазами, аметистами, сапфирами и другими драгоценностями [268] .
268
Arsenii «Descriptio itineris in Moscoviam», с. 99–100, пом. в собр. Вихм., ч. I.
Женщины и девушки из духовного сословия одевались точно так же, как светские. Замечательно, что между рисунками старинных одежд бар. Маерберга представлен священник в ферези теплой.
Девицы заплетали волосы в косу, голову повязывали широкою повязкой, называемой лентою, потому что она была или из одних лент, или широкого позумента; богатые накладывали жемчужные поднизья, оставляя верх головы открытым. Из-под повязки ниспадала по спине коса, к концу коей привешивался косник, который не что иное был, как из картузной бумаги треугольник шириною в два или три вершка: обшитый шелковою тканью, унизанный разноцветным бисерным узором или жемчугом и каменьями. Косу заплетали как можно слабее и пошире, разделив волосы на множество прядей и перевив их золотыми нитками, а богатые переплетали нитки жемчугом.
Заплетание косы составляло большое искусство. Надобно было, чтобы коса закрывала всю шею широкой решеткою, которая постепенно суживалась бы до самого косника. Девицы, отправлявшиеся под венец, не заплетали волосы в косу, но распускали по плечам, и в этом положении венчались. По совершении бракосочетания свахи выводили новобрачную в трапезную или на паперть, снимали с головы ее девичий убор и, разделив волосы надвое, заплетали в две косы; потом, обвертев ими голову, надевали кокошник, наконец, покрывали фатою и подводили к новобрачному, который все это время ожидал ее на своем месте в церкви [269] .
269
Флечер «Com. wealth»; Jenkinson. «The first voyage from the citee of London toward the land of Russia, begun the 12 of may 1557», c. 351. Так же Флсчера «The embassage from her Majestie to Theodor the Emperor of Russia» — все это пом. в собр. Гакл. «Collection of the early voyage, travels and discoveries of the englisch nation», ч. I, 1809 г.; Гваньин «Kronika Sannacvev Europskiey», изд. 1611 г., с. 514; Petrejum «Histor. und Ber. vom GrossffЭrstenthumb Muschkow», с 593, 595, 596 и 613; Maerberg «Voyage en Moscov», с. 100–101, ed. Leid., 1638 г. В рисунках к пугсшествию его по России, издан. в 1827 году за счет государствен, канцлера графа Н. П. Румянцева, изображены старинные одежды несколько сбивчиво, за всем тем они во многом согласны с описанной одеждою. См. рисунки XXVII–XXXIX. — Новик. «Древ. рос. вивл.», ч. II, с. 222; Болтин «Примеч. на истор. Леклерка», т. I, с. 437–441; Mach «A relat. of three embass. of Carlisle», с. 42–46. — О платьях при приеме послов, см.: Marger. «Estat da l'emp. de Russie», л. 15, 16 и 19, изд. Париж, 1607 г.; «Лет. с воскрес. сп», ч. I, с. 69, изд. 1793 г.; Korb «Diar. itin. in Moscov.», ed. Vien, in f., с. 208–209.
Платье обоего пола было почти одинаковое; женский пол высшего сословия и богачей распознавался нежностью сложения, но в простом сословии женщины и девушки не могли быть различены от мужчин по причине одинаковой с ними одежды. Десятилетние девушки и мальчики ходили в одних длинных рубашонках; всем им стригли одинаково волосы на голове, оставляя висячими по два локона, и девушек можно было узнать по одним длинным волосам [270] .
270
Olear. «Offt begehrte Beschr. der Neuen Oriental. Reise», с. 136 и 137, ed. 1647 г. — Там же, с. 15… alle so wohl Megden als Jungen mit abgeschnittiene Haaren auff beiden seiten hangenden Zocken, und in langen Hembden giengen, dass man die Megden von den Jungen nicht unterschieden kunte. Wolte unser Medicus dessen gleichwol Wissenschaft haben, grieff einen von sechs Jahren nach dem Hembde, troff aber ein Knablein an, dieser sagte lachende: devke niet, нет, не девка. <…все, как девочки, так и мальчики, с подстриженными волосами с висящими по обеим сторонам локонами и в длинных рубахах ходили, так что девочек от мальчиков нельзя было отличить. Когда наш лекарь захотел все же это выяснить, схватил одного шестилетнего за рубаху, обнаружил, однако, мальчонку, который, смеясь, сказал: нет, не девка>.
Все упомянутые наряды и одежда более или менее употреблялись до конца XVII в. — Иностранцы, жившие у нас по торговым делам и находившиеся в служении, должны были носить наше платье, если не хотели подвергать себя посмеянию и презрению. Впоследствии им было запрещено носить русскую одежду.
Во время одного крестного хода патриарх осенял крестом
271
Olear. «Voyage en Moscovie», с. 200.
Под конец царствования Алексея запрещено было (1675 г. авг. 6) стольникам, стряпчим, московским дворянам и жильцам перенимать немецкие обычаи, носить их платья, шапки и стричь волосы по-иноземному. Кто же ослушивался, тот подвергался опале, а из высших чинов переписывали в низшие.
В бытность в Москве английского посла Карлиля, во второй половине XVII в., одевались так же, как и прежде: в широкие и длинные платья, коих рукава ниспадали до пядей, но их подбирали в многочисленные складки с большим искусством; носили полукафтаны, длинные по икры, с большими висячими воротниками. Знатные особы одевались в кафтаны до колен, со стоячими воротниками, кои сзади были шире и выше, нежели спереди; их покрывали бархатом и парчовой материей. Споднее платье было узкое. Головы покрывали высокими колпаками с одним отверстием впереди и другим сзади: богатые носили кармазиновые и бархатные и унизанные жемчугом; купцы делали суконные, а бедные войлоковые, кои пестрили разноцветными кусочками сукна. На зиму подбивали мехами. Рубашки, составляя щегольство, вышивались шелком; воротник, нарукавники и грудь блистали золотою вышивкой и жемчугом. Носили полусапоги остроконечные с весьма высокими каблуками; подборы подбивали гвоздями. — Большая часть дворянства носила уже тогда башмаки и шелковые чулки или вязаные шерстяные; поселяне и рабочие оборачивали ноги войлоком или толстым сукном; бороды отращивали длинные, а волосы на голове имели короткие. Должно отдать справедливость, говорит Мьеж, что русские, не говоря о прекрасной их наружности и хорошем сложении, гораздо еще важнее в своих длинных одеждах, высоких колпаках, со своими короткими волосами и длинными бородами, нежели большая часть европейцев в их одеяниях. — Платье простого народа в отношении покроя было тоже, что у знатных, отличавшихся от них бархатами, атласами и парчою; горожане носили суконное: темно-красное, темно-зеленое и фиолетово-красное, а бедные — из толстого сукна, делаемого ими самими. На зиму подбивали платье, смотря по состоянию и важности, дорогими мехами: собольими, лисьими, горностаевыми, беличьими, заячьими и пр.; простолюдины носили овечьи полушубки. Женский наряд отличался от мужского шириной и длинными рукавами. Рукава их рубашек были довольно узкие, но от трех до четырех аршин длины, почему собирали в складки, которые покрывали сгибы самих пальцев. Полусапоги носили такие же, какие мужчины. Волосы заплетали девушки в две плетенки, которые ниспадали по спине; женщины подбирали их под чепец. „Надобно заметить, — продолжает Мьеж, — что женщины вообще имеют правильные черты лица и прекрасно сложены, но так преданы белилам, что едва можно их уверить, что они без румян хороши“ [272] .
272
Miege «La relat. de trois embass. de com. Carlisle», с. 329–334, ed. Amsterd., 1672 г.
Страсть белиться и румяниться продолжалась до наших времен. И теперь многие купеческие жены и мещанки не покидают этой дурной привычки. В этом, однако, нельзя обвинять их одних. Очень многие из другого сословия прибегают к постыдному средству краситься и румяниться, думая привлечь воздыхателей поддельной красотой или обмануть глаза других, натираясь румянами [273] .
Следующая простонародная песня явно показывает, что для того только белятся и сурьмятся, чтобы нравиться:
273
Дикари, стараясь казаться красавцами, намазывали тело красками, выводя по нему узоры. При открытии Америки испанцы видели не только женщин, но мужчин, проводивших целый день за уборным украшением, состоявшим в натирании маслом и краскою — это составляло их одежду. Они не прежде могли выйти к ним, пока не покроют себя мастикою, извиняясь пред ними, что они еще голые (не одетые): «by sayng that they cannot appear, because they are naked» <говоря, что не могут появиться, потому что обнажены>.
– Roberts «Hist. of America», кн. 4, с. 120 и с. 348, прим. 78, изд. 1828 г.