Быт русского народа. Народность. Жилища. Домоводство. Наряд. Образ жизни. Музыка. Часть I
Шрифт:
Иоанн III, дозволив полезным иностранцам селиться в Москве, покровительствовал им и не препятствовал введению иноземных обычаев. Внук его Иоанн Грозный имел намерение ввести немецкие обычаи и законы [274] . Борис Годунов не воспрещал перенимать немецкие обычаи, замышляя совершить преобразование; но преждевременная смерть прекратила его предначертания. Первый самозванец презирал уже наши обычаи и вводил польско-немецкие. Цари Михаил и Алексей постепенно вводили науки, не воспрещали иноземцам жить по своему обычаю, а русским заимствовать от них не одно просвещение, но образ жизни и одежды. Напрасно думают, что Петр В. первый начал вводить иностранное и что он первый ввел науки: до него уже были посеяны начатки, ему оставалось докончить важное дело преобразования.
274
Львов «Подробная летопись»; Кар. «И. Г. Р.», т. IX, прим. 34.
При царе Феодоре Алексеевиче уже запрещалось носить драгоценные платья, шитые на татарский покрой, а повелевалось ходить в польском или древнем русском. Боярин Никита Иванович Романов давно носил польские и французские одежды, но только у себя в деревне [275] .
В конце XVII века повелевалось всем (1699 г.), исключая земледельцев и духовенство, носить венгерское платье; потом предписано было (в нач. XVIII ст.), чтобы мужской и женский пол носили определенное для них платье. Мужчинам определялось: верхнее саксонское, камзолы и споднее платье; сапоги и башмаки немецкие. — Тогда появились у нас польские шубы без отложного воротника, петлиц и пуговиц; они шились с просторными рукавами и меховой опушкой; вверху застегивались запонкою. — Такие точно и поныне носят. Предоставлялось на выбор носить зимою кафтаны саксонские или французские, но летом одно французское. Всем женщинам без исключения предписывалось носить: кунтуши, юбки, немецкие башмаки и немецкие шапки (шляпки). Черкесские кафтаны, русское платье и вообще все русское, как-то: тулупы, штаны, сапоги, башмаки строго запрещалось носить; даже не ездить на русских седлах, не делать и не торговать ими. На ослушников полагалось денежное взыскание: с пешеходцев по 30 алт. и 2 деньги, с конного 2 р. Портных, башмачников и седельщиков велено подвергать жестокому наказанию за изготовление старинных одежд и вещей [276] .
275
Olear. «Voyage en Moscovie», с. 201.; Korb. «Diar. itiner. in Moscov.», с 191, ed Vien., in f.
276
Грамота о ношении немецкого платья, 1705 г. марта 8 и апреля 28, пом. в собран. записок Туманского «О жизни Петра I», ч. 2, с. 251–252.
С основания нашего государства до конца XVII века все носили единообразное платье: и мирные граждане, и воины.
С учреждением регулярной армии Петром I в начале XVIII века одежда гражданская совершенно отделилась от военной, и с этих пор старинная наша одежда не только стала изменяться; но терять прежнюю свою важность и величавость, блеск и роскошь, хотя она находила еще приверженцев старины, однако уже была оставлена при дворе, потом дворянами и, наконец, даже стала пренебрегаема. Иноземные обычаи и одежды совсем вытеснили ее из круга русского.
Одежду нашу безошибочно разделить можно: 1) на гражданскую, называемую в простонародии штатскою, 2) военную и 3) простонародную. Первая не имеет и тени русской: в ней смесь иностранных мод. Вторая употребляется в полках, военно-учебных заведениях, между свитскими, инженерами, при разных военных учреждениях, между служащими по военным ведомствам и теми, коим присвоена военная форма. Третья сохранилась в простом народе, и хотя она понесла ощутимые изменения, однако все еще сохраняет наружность русской одежды. Нельзя не заметить, что очень многие между купеческим и мещанским сословием, даже между зажиточными простолюдинами, бросают уже свое народное платье. — Что будет чрез сто лет?
С постепенным распространением иностранной одежды мужчины стали носить галстуки и манжеты, а женщины кофты, корсеты, шнуровки, локоны, гребенки, башмаки с пряжками, перчатки, кружева, платья длинные и широкие на фижмах, робронах и со шлейфами [277] . На белые лица наклеивали черные атласные мушки, затягивались крепко в корсеты, надевали еще предлинные платья: фуро и полонезы, которые шились с косыми полами. Женские наряды приготовлялись из крепкого гродентура, тафты, штофа, блестящего атласа и пушистого бархата. Голову убирали огромными со шпильками шиньонами и булавками разной величины и вида. Булавки были топазовые, яхонтовые, жемчужные и бриллиантовые: в виде звездочек, роз, незабудочек, мух и т. п. Пальцы унизывались кольцами и перстнями; без перчаток и веера ни одна дама не смела появиться в гостиную; лица румянили почти все без исключения. Входя в комнату и держа в правой руке надушенный платок, делали реверансы и кникс<ен>ы очень почтительно — присев всем туловищем на колена, а мужчины, шаркая и размахивая платком со всевозможной осторожностью, раскланивались и потом подходили целовать ручку. На рождественские Святки и в Пасху позволялось им целовать дам в губы. — Женские башмаки шились с высокими каблуками и на рилах. — Мужчины щеголяли во французских кафтанах с медными, стальными и стразовыми пуговицами; жилеты носили глазетовые и шелковые, с кружевными манжетами; нарукавные манжеты были так длинны, что они закрывали пальцы; голову покрывали треугольной шляпой, башмаки были тупоносые с серебряными большими пряжками; а сапоги по икры, лощенные ваксою, с шелковыми кисточками и рилами; в руках носили бамбуковые трости с костяными или металлическими набалдашниками. Такой наряд употреблялся с небольшими изменениями до конца XVIII в., но в царствование императрицы Елизаветы появились букли и тупеи с длинными косами, вкладываемыми в кошелек с большим бантом; голову осыпали душистой и самой лучшей пудрою. Во время Суворова наше войско носило косы и букли, и поэтому он сказал однажды: „букля не пуля, коса не тесак“. — Екатерина II по открытии наместничеств назначила для гражданских чиновников и дворянства губернские мундиры.
277
Галстуки появились первоначально в Германии, и первые ввели их кроаты в 1636 г., почему таковые платки называют французы доселе cravates. «Diet, des origines», Par. 1777 г.
При императрице Анне стали пудриться и делать прическу волос, примазывая розовым маслом, или помадились и напрыскивались духами — все это получали из Германии и Франции [278] . Благовонное мыло, зубные порошки и изысканные румяна, не выходившие тогда из употребления, были распространяемы ввозами иностранных торговцев. — Парики, круглые шляпы и фуражки заменили старинные колпаки и меховые шапки. Широкие и длинные шинели, долгополые сюртуки, жилеты длинные со светлыми пуговицами, манишки с манжетами, трости толстые камышовые с дорогими набалдашниками, часы карманные, коих носили по двое, с длинными золотыми цепочками и печатями из дорогих каменьев, составляли щегольской убор мужчин; но время все это так изменило впоследствии, что ныне только вспоминают и хвалят старину.
278
Розовое масло, вероятно, получали из Румелии, в коей делалось самое лучшее, известное под именем казанликского. Казанлик город в Румелии, древней Фракии, у подошвы горы Гемус (Балканы); он расположен на живописном месте: обнесен розовыми садами, составляющими главный промысел жителей, и тут выделывалось розовое масло, единственное во всем свете. — Априлов «Денница новоболгарского образования», прим. 50, с. 113. — Богини любили благовонное масло и духи: богиня Гера «умастилася маслом чистейшим, сладким, небесным изящнейшим, всех у нее
Мы теперь по одежде совершенно ничем не отличаемся от иностранцев, и нигде нет такой роскоши на платья, как у нас. Для уборов и нарядов ничего не жалеют; охотнее согласятся голодать, чем отказать прихотям моды, особенно женский пол, который решительно поглощает состояние своих мужей [279] .
Изменение платья не простиралось на духовенство и простой народ. Первое носило и теперь носит греческую одежду: длинные рясы с широкими рукавами, посох в руке и черную круглую шляпу с широкими полями. — Народ остался верным старинным армякам, кафтанам, только заменил колпаки круглыми низенькими шляпами с короткими полями и круглыми шапками, подбиваемыми теплою подкладкой. Оба эти сословия удержали свои бороды. Доселе купцы, хотя многие уже из них стригут бороды и носят иностранные платья, величаются окладистой бородою и усами [280] .
279
Бессмертные красавицы — богини не поглощали столько состояния своих мужей — богов, как наши смертные красавицы — богини. Вот описание наряда Геры, державной богини, супруги верховного бога:
«…Умастивши прекрасное тело, власы расчесала, Хитро сплела и сложила, и волны блистательных кудрей, Пышных, небеснодушистых с бессмертной главы ниспустила. Тою душистой оделася ризой, какую Афина, Ей соткав, изукрасила множеством дивных узоров. Ризу златыми застежками выше грудей застегнула. Стан опоясала поясом, тьмою бахром окруженным. В уши прекрасные серьги, с тройными подвесями, вдела. Легким покровом главу осенила державная Гера, Пышным, новым, который как солнце сиял белизною». —280
О приверженности к старинным обычаям см. Бергия «De stato eccles. et relig. Moscov.», в статье: «De Russor. relig. et ritib.», 1710 г., ed. Lubeck.; Fabri «Relig. Moscov.», edit. Tubing., 1523 г.; Philips «The Rissian Catechism, compos'd and publis'd by order of the Czar.», Lond. 1725 г.; Whitw., ed. 1710 r.
При введении иноземных обычаев многие стали брить бороды. Еще во время владычества татар некоторые брили из подражания им, и это продолжалось почти до Иоанна III. Однако никому не воспрещалось носить их. Псковитяне, по свидетельству Герберштейна, стригли волосы и тем отличались от прочих русских. — В. к. Василий, желая казаться молодым для своей супруги Елены, обстриг свою бороду и во время одного обеда, данного им для цесарских послов, он, подозвав к себе барона Герберштейна, спросил у него, бреет ли он бороду? — „Брею“, — отвечал посол. — „Это по-нашему“, — сказал великий князь, улыбнувшись с самодовольствием [281] . — Стоглавом воспрещалось брить бороды, подстригать усы и носить иноземные одежды. Царь Борис Годунов, вводя чужеземные одежды, приказал, между прочим, брить бороды. Поборники старины упрекали его в порче нравственности, ставили ему в вину сами смуты; однако благоразумные люди стриглись и моложавились [282] . Преждевременная кончина его была причиной, что намерение его не исполнилось, чтобы истребить некоторые старинные странные обычаи. Петр I почел за нужное изменить застарелые понятия о платьях и бороде: он начал с себя. Его пример долженствовал бы произвести перемену между знатными и всеми гражданами, однако почти все упорствовали. Это побудило его указать (1699 г.) о повсеместном стрижении бород, исключая духовенство. Упорство снова оказалось между многими столь сильное, что государь оставил принуждение, потому что оно произвело разные расколы, а недовольные его нововведениями волновали умы; но по прошествии шести лет он повелел новым указом (1705 г. июл. 25) брить бороды и усы; не желающих же брить обложил пошлиною. С царедворцев, дворцовых, городских жителей, служащих и приказных велено взыскивать ежегодно по 60 р.; с гостей и гостиной сотни первой статьи по 100 р.; средней и меньшей статьи, торговых и посадских, по 60 р.; с посадских, боярских людей, ямщиков, извозчиков, кроме духовенства, по 30 р. и всем им выдавать из приказа медные знаки вместо квитанций, которые должны были носить на себе. С крестьян же велено взимать пошлины по две деньги всякий раз, как только они отправятся в город и за город по своим делам, и без этих знаков не пропускать их [283] . Собирание пошлины с бород и усов отмечалось на медном кружке величиною с обыкновенную медную копейку и с надписью: деньги взяты; под этими словами висел нос с губами, длинными усами и бородой; на другой стороне изображалась кружка и государственный герб с означением под ним года.
281
Herber. «Rer. Moscov. com.», с. 89–101.
282
Келарь Аврам. Палицын «Истор. Троицк. лавр.», с. 17, Кар. «И. Г. Р.», т. XI, с. 110.
283
Указ 1705 г. июля 25, пом. в собр. записок Туманского о жизни Петра В., ч. II, с. 282–286. Там же указ 1705 г. июня 12 — о флагах на торговых судах.
Должно заметить, что усы составляли отличительную черту жителей Малороссии и всех казаков. Малороссияне и казаки малороссийские не носили бород, но зато величались длинными усами. Донские и волжские казаки до того величались ими, что отращивать самые большие усы мог один только их атаман, и в песнях он прославлялся „усищем“.
Собирались усы на царев кабак, А садилися молодцы во единый круг. Большой усище и всем атаман, Сам говорит, сам усом шевелит: А, братцы усы, удалые молодцы! А и лето проходит, зима настает, А и надо чем усам голову кормить, На полатях спать и нам сытым быть. Ах! Нутеж-ко, усы, за свои промыслы!Впоследствии, кто носил большие усы, тот в общем мнении был храбрый человек. Ежели о ком говорили: „Вот усатый“, то это значило: „Вот храбрец!“ В старинные годы борода у испанцев занимала почетное место, как в прежние годы у наших предков: длинная, окладистая и чернолоснящаяся борода, и на нее смотрели с особым уважением. Если говорили: он с длинной бородою, то под этим разумели — он умный человек. — Испанцы говорили: „Es hombre de barba“ — вот бородатый муж, это значило: „Вот умный!“ [284]
284
«Diction. des origines.» Par., 1777 г., см. под слов. barbe.