Быть женщиной. Откровения отъявленной феминистки
Шрифт:
Уверяю вас, по сравнению с этим сущей ерундойпоказался день, когда у меня было только 27 минут, чтобы добраться от моего дома в Северном Лондоне до Даунинг-стрит, 10, чтобы взять интервью у премьер-министра, когда меня вдруг оглушили звонком из таксопарка, что машины не будет.
Разумеется, я успела на интервью. Знаете почему? Потому что я мама. Я технически превосхожу Барака Обаму по крайней мере в девяти категориях.
Хорошие роды
Прошло два с половиной года, и я проделала все это снова: поместила внутри себя ребенка, допустила, чтобы его голова
Но теперь я все делаю по-другому. Начать с того, что последние два месяца беременности я не пожирала за завтраком два пирожка с фруктами и кремом, шесть мини-бутербродов и пакет чипсов!
Поэтому я не прибавила 20 кг и способна к таким вещам, как «хождение», «стояние» и «вставание с дивана без пыхтения»! Я не пропустила ни одного занятия по технике родов, видеокурс, на котором гипнотизирующий женский голос снова и снова напоминает мне, что моя шейка матки работает как ловушка, и если я буду сдавливать ее, неосознанно сопротивляясь давлению плода, это не принесет пользы никому, и меньше всего мне. В 27 лет это оказалось для меня сюрпризом, но сейчас я искренне верю, что шейка матки действительно имеет отверстие.
Наконец, на этот раз я признала то, что просто не могла признать раньше: роды меня не убьют.
В глубине души я верила, что роды меня убьют, когда была беременна в первый раз. Эта уверенность их и угробила. Я не могла вообразить, что чувствуешь во время схваток и родов, и – как дикий средневековый крестьянин – сделала из этого вывод, что, стало быть, увы и ах, должна умереть, когда это произойдет. Я была рада за других матерей, которым удалось благополучно все пережить – хотя и сомневалась, правда ли это, – но сама благородно смирилась с перспективой печальной надписи на надгробии: «Скончалась при родах. 2001 год».
Хотя бы теперь я избавилась от этого наивного страха – девяти месяцев слезоточивых снов о гробах, вдовцах и детском плаче. Я не сочиняю, рыдая, панегирик самой себе: «Она была достаточно честным человеком и неплохо умела подобрать перчатки».
Теперь я знаю, как проходят роды, – спокойный женский голос уже рассказал мне об этом процессе. Наконец-то мне объяснили, в чем моя задача. Все просто – настолько просто, что я удивляюсь, как могла не знать этого раньше. Однажды утром я проснусь и прежде, чем снова лягу спать, постепенно пройду через большое количество родовых схваток. А когда доберусь до последней, у меня будет девочка. Каждая из этих схваток будет как самостоятельная работа – испытание длиной в минуту, которое испугало бы всякого, если бы явилось неожиданностью, – но я знаю одну вещь, благодаря которой все становится очень просто: в том, что со мной будет происходить, нет ничего неправильного. Все так и должно быть. В отличие от всех других болей на земле, эта сигнализирует не о каком-то сбое, а о том, что все идет правильно.
Именно этого я не понимала в первый раз, когда страстно молилась, чтобы схватки остановились. Тогда я не знала, что схватки были решением, а не проблемой и что любая их альтернатива была бы несоизмеримо хуже. Теперь, когда я знаю о них и понимаю, для чего они нужны, я спокойно приветствую каждую из них: 60 секунд передышки, расслабиться как спящий ребенок, чтобы нигде не появилось ощущения зажатости – ни одной напряженной мышцы, которая может его спровоцировать. Я прозрачный стакан воды, струйка дыма, отнесенная ветром в сторону, пустой космос, через который плывет Луна.
К тому времени, когда я попадаю в больницу, схватки такие сильные, что в дверях я резко падаю на колени и хватаюсь за то,
Во время этих родов я не лежала беспомощно на кровати, ожидая появления ребенка, как ждут доставки заказа в гостиничном номере. Мне сказали, что надо ходить, и я делаю это – вышагиваю милю за милей, как будто иду по дороге в Вифлеем. Я превращаю коридоры больницы в самую медленную в мире беговую дорожку для бегемотов. Я хожу четыре часа без остановки, босая, потихоньку вздыхая. Голова как камень – я чувствую ее спокойное давление, которое ни я и никто другой не можем остановить. Гравитация – то волшебное лекарство, которое я не могла получить два года назад, когда была прикована к кровати. Гравитация – то чудодейственное заклинание, которое я должна была использовать. Я читала не те колдовские книги.
Через четыре часа хождения чувствую, что все изменилось, и понимаю, что зашла достаточно далеко. Я забираюсь в бассейн и рожаю Нэнси за пять коротких потуг. Когда появляется ее головка – фиолетовый щенок шарпея с блестящими от смазки африканскими кудряшками, – даже я понимаю, что теперь уже ничего не может пойти не так.
– Это было легко! – прокричала я прежде, чем ее вынули из воды акушерки, стоящие наготове с пеленками. – Это было легко! Почему никто не говорит нам, что это так легко!
Глава 13
Почему у вас не должно быть детей
Растить ребенка – это тяжелый труд: минимум 18 лет ответственности по полной программе, потом еще 40 лет беспокойства, одалживания чаду денег, его раздражения из-за того, что вы продолжаете разрезать тост на ломтики, хотя ему уже 38 лет и он нейрохирург. Но для женщины этот вариант в определенном смысле проще. Почему?
Потому что, если у вас есть дети, никто по крайней мере не будет постоянно спрашивать, собираетесь ли вы завести детей.
Женщин всегда спрашивают, когда они собираются завести детей. Этот вопрос они слышат даже чаще, чем «Могу ли я помочь вам, мадам?», завернув в магазин, чтобы позвонить по мобильному откуда-нибудь, где потише, или навязшее в зубах: «Почему бы тебе не убрать эту челку? У тебя прелестноелицо!» – от собственной бабушки.
Общество жуть как хочет знать, когда женщина собирается родить. И предпочитает, чтобы она заблаговременнозапланировала это мероприятие. Обществу подавай предельно ясный протокол о намерениях: «Мне, пожалуйста, бокал мерло, моллюсков, стейк – и ребенка к 32 годам».
Как ни странно, если какая-то женщина равнодушна к этому вопросу, если ей все равно, общество поднимает панику. «Но ваши биологические часы идут! – вопит оно. – Планировать свою жизнь нужно по крайней мере на пять лет вперед! Если вы хотите, ребенка в 34 года, то в 29 лет должны хотя бы обручиться. Вперед! Ищите мужа! Или вы закончите как бедная бесплодная одинокая Дженнифер Энистон».
А если женщина скажет, что вообще не хочет иметь детей, то услышит весьма неожиданное: «О-о-о, не зарекайтесь раньше времени!» Можно подумать, женщина осознает, тот ли она человек, которому хочется внутри себя в результате секса и едысотворить полноценное человеческое существо и потом строить всю оставшуюся жизнь вокруг его благополучия, под влиянием какой-то внешней случайности. Примерно так, как мы спонтанно решаем выдвинуться за город, потому что день вдруг выдался солнечный, или меняем под настроение фоновый рисунок рабочего стола.