Бытиё наше дырчатое
Шрифт:
— Нигде пока не опубликовал?
— Нет…
— Слушай, продай!
— Дарю, — истово сказал Артём.
Расстались возле бульвара Вигеля. Безуглов порывался ещё подбросить Стратополоха до диспансера, а заодно и до дома (вместе с супругой). Еле разубедили.
— Ну ты… ежели чего… — сказал на прощание добрый доктор, — заходи давай…
— Кто ж меня к тебе пропустит? — усмехнулся Артём.
Осторожное обращение на «ты» проскочило незамеченным.
— Пропустят, —
Две «неотложки» сгинули в сумерках, оставив Стратополоха в состоянии жестокой аменции. Напоминаем её основные признаки: полная дезориентировка в месте, времени, собственной личности, бессвязность мышления, наличие аморфных, нестойких иллюзий, отрывочные бредовые переживания, растерянность и прочее. Развивается либо вследствие тяжёлых соматических заболеваний, либо, как видим, в результате общения с доктором Безугловым.
Опомнившись, Артём обнаружил, что стоит рядом с бульваром, в двух шагах от цветочного павильона, напоминающего подсвеченную изнутри глыбу льда. Мышление восстанавливалось. В конце концов Стратополох купил розу, большую, как кочан, и двинулся к диспансеру.
— А мы её уже домой отвезли, — обрадовали там. — Где-то час назад…
Ну вот! Докатался с Президентом, люби его весь народ с утра до ночи! Раздосадованный Артём выбежал на улицу и ринулся напрямик, через дворы. Чем вообще хорош центр Сызново, так это размерами. Пятачок. Ах, как всё неладно складывается… Обидится ведь наверняка! Сказать правду? А поверит? Не забрал из диспансера, потому что принимал коньячные капсулы из рук Безуглова… Нет, не поверит. Сам бы он точно не поверил… Хоть бы Павлик дома был…
Павлик был дома.
— Что? — с порога спросил Артём.
— Спит.
— Снотворное?
— Не, установку дали. Сказали, проснётся как новенькая…
Ну и слава богу! Стратополох зашёл в спальню, поглядел на младенческую улыбку тихо дышашей Виктории и пошёл ставить розу в воду. Настроение выравнивалось. Подрезая стебель, вспомнил ту фразу, что придумал вчера в полусне, и занёс в наладонник.
ГЛАВА 14
ВНЕШТАТНЫЙ СОВЕТНИК
Уже в истории болезни записано, что вы вице-король, а сумасшедший не может менять свои мании, как носки.
Утром разбудил телефонный звонок. Виктория ещё спала. Приглушённо чертыхаясь, Артём добрался до аппарата, сорвал трубку.
— Артём Григорьевич?
— Да!
— Мы вас не разбудили?
— Ну… в общем…
— Стало быть, разбудили, — без тени раскаяния констатировал неумолимый мужской голос. — Через какое время вы можете спуститься вниз?
Попробовал бы он спуститься вверх!
Хотя… Если приказать таким голосом…
— Минут через пять, через
— Выходите. Ждём вас через десять минут.
Последовал отбой.
А на часах, между прочим, начало шестого.
Стараясь не шуметь, Стратополох умылся, оделся и вышел. Автоматизм командный, он же повышенная подчиняемость больного приказам окружающих при полном отсутствии критичности. Наблюдается при гипнозе и… И ещё там при чём-то.
Утренний двор был пуст. Возле соседнего подъезда кого-то ожидала «неотложка». Уж не его ли? Артём подошёл поближе — и дверца открылась.
— Садитесь, — сказали ему.
Кроме водителя, в кабине присутствовали позавчерашний омоновец (полный кавалер Боевого Красного Креста) и вчерашний маньяк с «бразильской ленточкой» на узком подбородке. Оба в белых халатах. В смысле интерьера машина ничем не отличалась от безугловской: натуральная кожа, натуральное дерево. Единственная разница заключалась в отсутствии камер слежения и наличии справа от приборной доски четырёх экранов, которые, впрочем, всё равно ничего не показывали.
Видимо, та, вторая.
Дверца закрылась, «неотложка» тронулась.
— Я ещё вернусь сюда? — тревожно осведомился Артём.
— Скорее всего, — сухо ответил орденоносный здоровяк. — Человек вы разумный. Даже вон с учёта вас сняли…
Выглядели оба медика неважно. Судя по всему, прилечь им этой ночью так и не пришлось.
— Куда мы едем?
— Это опять-таки целиком и полностью зависит от вас. Можем и в приёмный покой…
Судорожным движением Стратополох достал наладонник и торопливо начал тыкать в буковки стилом.
— А вот это вы зря, — хмуро сказал полный кавалер Боевого Красного Креста. — Ну-ка дайте сюда…
Отобрал, прочёл, что написано, ошалел.
— «Дали розог мазохисту…» — огласил он, моргая. — Что это?
— Афоризм, — буркнул Артём.
— М-да… — промолвил омоновец. Вернул наладонник и вопросительно взглянул на коллегу.
Тот вздохнул.
— Объяснять ничего не буду, — сдавленно проговорил он. — Сами вчера всё видели.
— Ничего я не видел, — открестился Артём, пряча наладонник. — Вчера у меня был бред величия. На почве переутомления и депрессии. С литераторами это бывает.
— Здраво мыслите, — заметил собеседник. — Тогда сразу к делу. Как вы смотрите на должность внештатного советника?
— Чьего?
— Можно подумать, сами не догадываетесь!
Машина плутала по переулкам, то приближаясь к проспекту, то снова уходя в лабиринты зелёных улочек.
Артём откашлялся.
— Догадываюсь, но… Что же я могу ему посоветовать?
— Например, вынуть ногу из окна машины. У вас это хорошо получается.
— А ещё?
— Всё. С остальным мы как-нибудь и сами справимся. Размер оклада вас интересует?