Бытие
Шрифт:
Джеральд развернулся, намереваясь уйти. Теперь, когда гигантский инструмент кончил раскрут и никакие лазеры по нему не выстрелили, надо заняться другими делами. Он шел по окружности вращающегося колеса-центрифуги, и иронические мысли не оставляли его.
Может, так и нужно. Помогать Вселенной. Миллионы раз копировать Посланца и его зонд. И в каждый зонд добавлять спутников-людей. Примкнуть к его миссии – распространению прививок и спасению других рас от недуга.
Джеральд знал, что может стать одним из первых кандидатов на перезапись, дающую права попасть в такой зонд и отправиться в космос. Ведь это означало бы осуществление его мечты астронавта, полет к звездам. В экспедицию – ради помощи, милосердия и приключений. Да, заманчиво.
Но когда лекарство начинает походить на яд?
Он размышлял.
Может, другие кристаллы-посланцы пускались в путь – много поколений назад – ради предостережения? Но когда добавлялся десяток новых рас, неумолимая логика эгоизма постепенно меняла послание.
Иногда эволюция – жуткая дрянь.
История остается обрывочной, но уже можно догадаться, что происходило здесь, задолго до появления человечества.
Когда-то давно первый межзвездный зонд фон-неймановского типа прибыл в Солнечную систему. Большая и сложная машина, созданная согласно тщательно разработанному плану, она прибыла исследовать (и, может быть, докладывать о результатах своих исследований) через световые годы пустоты. Этот первый посланец не нашел разумной жизни ни на одной из планет Солнечной системы. Возможно, он явился еще до того, как жизнь на Земле выбралась из океанов.
Машина-посланник приступила к выполнению своего второго задания. Выбрала подходящий астероид, добыла там нужные материалы и построила фабрику для воспроизводства самой себя. И наконец, в соответствии с программой большая машина отправила своих двойников к другим звездным системам.
А исходный прибор, выполнив свою задачу, приготовился наблюдать, дожидаясь того дня, когда в этом уголке космоса произойдет что-нибудь интересное.
Проходили долгие эпохи. Один за другим прибывали новые зонды, представители новых цивилизаций. Каждый без помех выполнял свою задачу – места достаточно, астероидов много. А когда новые двойники отправлялись в космос, вновь прибывшие присоединялись к растущей общине механических посланцев в эту провинциальную систему – ожидая, пока разовьется что-нибудь занятное. Кто-нибудь, кому можно сказать «Привет!».
Представьте себе эти одинокие машины, посланцев созидающих рас, возможно, давно исчезнувших – или эволюционировавших настолько, что им стала безразлична судьба когда-то отправленных ими экспедиций. После рьяного самовоспроизводства каждый посланец начал свою долгую вахту, а галактическое колесо медленно поворачивалось.
Мы нашли несколько таких ранних зондов, остатков более простого прошлого Галактики. Или, точнее, мы нашли их обгорелые останки.
Возможно, однажды эти наивные послы первого поколения почуяли появление новых существ. Вышли ли они с приветствиями, торопясь обменяться слухами? Возможно, они, как мыслители двадцатого века, считали, что эти зонды должны следовать той же логике – быть любопытными, общительными, благожелательными.
Но первый век невинности минул. Галактика состарилась. И стала опасной.
Найденные нами обломки – на Земле они обеспечили новую промышленную революцию – остались от невообразимой войны, тянувшейся долгие века. Вели эту войну машины, почти забывшие о существовании биологической жизни.
И, возможно, эта война продолжается.
68
Затаившиеся
Мое собственное Зарождение – туманное время сборки и обучения, когда конструкторы зонда создавали мою материальную составляющую из расплавленного камня под звездой, которую люди называют «эпсилон Эридана». С каждым новым модулем, с каждой новой программой, введенной в меня Родительскими Машинами, мое сознание расширялось.
Постепенно мои сестры и я узнали о Цели, ради которой были созданы и мы, и многие поколения наших преемников. Мы, молодые, расширяли свое растущее сознание. Мы создавали бесчисленное множество моделей, испытывая их посредством того, что земляне могли бы назвать игрой. И осмысливали свое особое место в Галактике – мы, представители 2410-го поколения с времени Первого Запуска, который наши Создатели осуществили давным-давно.
Родительница рассказала нам о биосуществах, необычных созданиях из жидкостей и мембран, неизвестных в бесплодной системе Эридана. Она описала нам разные типы создателей и сотни главных категорий межзвездных зондов.
Мы испытывали оружие и исследовали родную систему, разбирая обломки более древних рассылок – разбитые зонды, долетевшие до эпсилон Эридана в более ранних волнах. Тревожные руины, они говорили нам о том, какой опасной стала Галактика. И каждый из нас принял решение когда-нибудь исполнить свой священный Долг.
Потом наступил день запуска.
Надо было бы в последний раз обернуться и посмотреть на Родительницу. Но тогда я был молод и полон антиматерии! Машины бросили меня во тьму, и мои сенсоры смотрели только вперед. Крошечная звездная точка, Солнце, стала центром моей вселенной, и я понесся в ночь!
Чтобы скоротать время, я разделил свой мозг на тысячи субсознаний и заставил их сталкиваться в миллионах маленьких соревнований. Я создавал сценарии, читал архивы расы Творцов и учил стихи.
И наконец прибыл к Солнцу… прямо к началу войны.
С тех пор как земные люди неосторожно начали испускать эти диковинные излучения, мы, выжившие, слушали симфонии Бетховена и эйсид-рок. Мы спорили о достоинствах Китса и Лао-цзы, Эминема и Кобаяси Иссы [28] .
Я следил за карьерой многих слишком рано созревших землян, но одна исследовательница меня особенно заинтересовала. Ее корабль-каноэ наткнулся на разбитую верфь на планетоиде неподалеку от нашего последнего убежища. Приложив некоторые усилия, я подключился к ее компьютеру и читал ее мысли по мере того, как она их излагала. Пусть она мыслит примитивно, но как Творец.
28
Кобаяси Исса (15.06.1763 – 5.01.1828), также известен как Ятаро – японский поэт, мастер хокку.
У меня в глубине зашевелилась Цель, пробуждая спавшие склонности и предрасположенности – заставляя очнуться от шестидесятимиллионолетнего сна.
Ждущая тоже взбудоражена. Приветствующий взволнованно пульсирует в надежде на то, что наше долгое ожидание закончилось. К нам присоединяются младшие зонды: Посланцы, Ученые, Защитник, Сеятели. Каждый уцелевший в древней битве осколок, несущий индивидуальность своих давно исчезнувших Творцов, хочет участвовать. Как будто можно восстановить независимое существование после стольких лет, которые мы провели как единое целое.
Но все остальные не важны. Их желания не имеют значения. Теперь я думаю только о Цели.
В этом уголке пространства она будет достигнута.
Сто лет назад кому-то пришло в голову, что Программе поиска внеземного разума (СЕТИ) чего-то недостает. Конечно, разумные существа могут общаться через огромные расстояния с помощью радио. Но потом кто-то спросил: «А что, если они уже здесь?»
О, мы уже не раз слышали что-то вроде: «Они следят за нашими передачами уже много лет». Но представьте себе, что слушатели уже в Солнечной системе! Скрываются где-нибудь за краем Луны или Марса, делают заметки, выводят заключения. Принимают решения?
Конечно, это пересекается с мифами об НЛО. Если хотя бы одно «свидетельство» из миллионов – это действительно космический корабль чужаков, плывущий над городами и зондирующий фермеров, тогда неизвестно, к чему это приведет. Но бог с ними. Подумаем о никак себя не проявляющих скрывающихся.
Когда возник Интернет, от спутника к спутнику перелетал настоящий вихрь нашей общественной и частной жизни, наши книги, базы данных, целые библиотеки; вот уж раздолье для соглядатаев в космосе! Теперь скрывающиеся не ограничивались телеграммами, боевиками и новостями с фронтов. Теперь они могли получить в десять тысяч раз больше. Примеры миролюбия, любви, любопытства, мудрости… или коварства, самоуверенности, хищничества, непристойности… или просто банальности и скуки.
Больше того, Сетка – это ведь двусторонняя, точнее – миллионосторонняя, улица.
Один профессор – Аллен Таф [29] – понял: «Если ИП уже слушают нас, возможно, для великого события недостает одного элемента. Приглашения!»
И сайт Тафа в Сети стал таким приглашением, он уговаривал всех прячущихся по соседству чужаков, органических существ и машины, выйти и объявить о своем присутствии.
Таф, разместив в Сети это приглашение, ждал ответа и…
Услышал тихое пение цикад.
Приглашение профессора Тафа, обращенное к ИП, действительно вызвало немало электронных писем от людей, заявляющих, что они – с иных планет. Но во всех случаях найти и разоблачить шутников оказалось нетрудно. И никого «с неба».
Теперь, почти сто лет спустя, мы хотя бы отчасти понимаем причины. Логика тут ни при чем. Просто приглашение опоздало.
Когда-то давным-давно здесь, в поясе астероидов, были чужаки. Много чужаков. Мы прочесываем их кладбища. Сто миллионов лет назад здесь, должно быть, так и роились энергичные копии.
Но времена изменились. Галактика стала смертельно опасной задолго до того, как приматы впервые вскарабкались на деревья, чтобы выкрикнуть свои приветствия лесу миоцена.
29
Аллен Таф (1936–2012) – футуролог, профессор Торонтского университета.
69
Запечатанное помещение
Вокруг на фоне звезд возвышаются гигантские башни – призрачный, давно мертвый город, состоящий из руин. Везде, где когда-то в жаре солнечного пламени кипел камень, сейчас застыли потоки стеклянистой пены. Под рухнувшими небоскребами среди опрокинутых строительных лесов лежат обожженные, изъеденные корпуса незаконченных звездных зондов.
Тор следом за Гэвином двигалась среди развалин гигантской верфи, где когда-то строились космические корабли. Жуткое место. Огромное и устрашающее. Человек не в состоянии произвести такое опустошение. Едва она поняла это, как к ошеломляющей беспомощности добавилось тревожное ощущение, что за ней наблюдают.