Бытие
Шрифт:
Коббли. Соблазнительно отвергнуть их как чистую выдумку, потому что коббли никак не действуют на реальный мир – ничего такого, что смог бы измерить гомо сапиенс. Но самые глубокие аути и многие неандеры клянутся, что их стоит «не замечать»!
Другое их обозначение – антигонит, по стихотворению Хью Мирнза [30] :
Вчера на лестнице Я встретил человека, которого там не было. Сегодня его тоже там не было. Ах, лучше б он сюда не лез.30
Мирнз, Уильям Хью (1875–1965) – американский поэт. Самое известное его стихотворение называется «Антигонит».
И Джеральд что-то почувствовал. Смутно, как тень. Но больше тени. И меньше.
Однако он знал также, как легко обмануть воображение. Все четыре разновидности человечества, включая даже кремниевую, раздражаются из-за невидимого или почти видимого, заполняя черноту, страшась опасностей. Боясь тайн или возможных тяжелых последствий.
С таким трудом завоеванная привычка мыслить научно брала свое, убеждая его отбросить темные, ничем не подкрепленные подозрения.
И наука, и восточная мистика учат, что наблюдатель должен отказаться от эго, чтобы объять необъятное. Забавно. Я никогда раньше об этом не думал: буддист и физик расходятся очень во многом, но общий рецепт у них одинаков. Сопротивляйся ощущению собственной значимости. И только тогда… Но почему шаманы, волшебники и мошенники во всех культурах превозносят личную волю?
Почему такие крайности? Неужели человечество безнадежно двуполярно?
Неожиданно Джеральд понял, что показалось ему знакомым. Такое ощущение он испытывал очень давно, когда брился, проводя металлом по горлу. Это делаешь автоматически, не думая о своем отражении, как будто зеркало – это слепое пятно.
«Что ты говоришь? – спросил он свое подсознание. – Что это ничто подобно зеркалу? И что это опять обо мне?»
Темнота-тень дрогнула. И тут Джеральд вспомнил тот роковой день в телеуправляемом пузыре близ старой космической станции, где его спутником была только маленькая обезьянка, когда он развернул свою двадцатикилометровую петлю и подхватил кусочек судьбы. Еще было немного похоже на тот миг, когда он подвел камеру петли ближе к кристаллу, ставшему позже известным как Гаванский артефакт и, наконец, как посланец номер 1. Объект с неопределенными границами. Его внутреннее пространство холодно и темно, как сам космос.
Конечно, все, что он сейчас испытывает, может быть плодом его воображения. Постоянная проблема с магией. И все же из вежливости он сформулировал в сознании вопрос.
Со мной не покончено?
От меня можно еще чего-то ожидать?
Если все прошлые годы вы следили за нашим радио, телевидением и Интернетом и причина вашего молчания в том, что вы ждете, пока мы минуем какую-то важную веху в своем развитии… как насчет намека?
Очень просим.
Если такая важная веха – наша просьба о вступлении в сообщество передовых разумных существ, пожалуйста, рассматривайте этот абзац как такую просьбу от лица подгруппы человечества, надеющейся послужить интересам всей планеты.
Мы просим. Прямо сейчас.
Пожалуйста. Дайте нам форму заявления… и всю информацию (включая цены, преимущества и противоположные мнения), которая может нам понадобиться, чтобы принять обоснованное решение.
73
Затаившиеся
Насколько она все понимает, наше маленькое биологическое чудо?
Я подслушиваю ее разговоры с кибернетическим напарником, перехватываю данные, которые она посылает на свой игрушечный корабль, слушаю ее насмешливые передачи, но не могу проникнуть в ее мысли.
И гадаю, насколько полно она видит всю картину.
У нее лишь небольшая часть интеллектуальной силы Ждущей или Приветствующего, тем более моей, и ничтожная доля наших знаний. Как странно, что такие сложные мысли могут возникать в крошечном вместилище соединенных почти наобум тающих липидных клеток, в соленом адениновом супе при температуре таяния льда. Но в ней есть загадка Творца.
Даже я, отделенный двумя тысячами поколений от прикосновения органических рук и изолированный своей Целеустремленной Решимостью, – даже я чувствую это.
Призывы, которые она распространяет, утомительны и скучны. Какими они были, когда их впервые сформулировали в земной сети данных десять орбит (или восемьдесят их лет) назад.
Я помню, что тогда мы, уцелевшие реликты, переживали кризис. Некоторые из выживших находили, что Третье воззвание удовлетворяет запрограммированным у них критериям контакта! И хотели немедленно ответить. Пришлось провести чистку Посланника и Приглашающего, чтобы помешать им закричать «Добро пожаловать!».
Но и тогда продолжались споры о том, что делать с другими воззваниями. Люди воздействовали на нас, еще не выйдя за пределы своей луны.
Потом произошел – я знал, что он произойдет, – кризис с кристаллами. Возможно, эта болезнь поглотит их, как бывало со многими перспективными расами с тех пор, как эта эпидемия впервые распространилась в Галактике.
Действительно, когда кристаллы появились, разве они не посеяли безумие среди нас, старших механических зондов? Особенно когда кое-кто из нас захотел заключить союз с определенными разновидностями вновь появившихся вирусов – наша способность двигаться и пользоваться оружием была извращена и направлена на помощь и защиту некоторых типов…
…что и послужило причиной нашей последней войны. Последней из многих.
А теперь Тор Повлов шевелит старый пепел. Раздувает искры старого пламени, открыв со своим напарником останки зонда Сеятеля.
Это вариант воззвания номер 3. Что, если вы говорите с нами, а мы не понимаем?
Разглядывая другие виды на своем заднем дворе, мы видим, что имеет место напряженная коммуникация – и не посредством электромагнитных волн или TCP/IP. Муравьи, пчелы, головоногие, дельфины, собаки… Все они используют запахи и танцы, жесты и звуки, размахивание усиками и перемену цвета тела. И большинство живых существ, от бактерий и грибов до термитов и бамбука, а также все клетки в наших телах, соперничают или сотрудничают с соседями с помощью химических веществ.
Не надо упрощать и думать, будто возникнет какое-нибудь удаленное от нас сознание, способное смотреть «Я люблю Люси». Даже если эти существа используют кодированные электромагнитные сигналы, смогут ли они расшифровать связные сигналы, записанные двоичным кодом? Что ваша дочь или ваш сын подумают об аналоговых видеозаписях, закодированных в PAL или SECAM?
А вдруг нас сейчас бомбардируют измененные квантовые сообщения? Цивилизации кричат нам: «Да что с вами, ребята, вы что, оглохли? Следите за нашими Кометой, Бомбой, Вирусом и вообще чем угодно!» Они тщетно стараются привлечь наше внимание, размещая на Солнце пятна, посылая с него гигантские протуберанцы. Или помещают гравировку на Луне и идут на многочисленные трудности, чтобы Луна всегда была обращена к нам одной стороной, но мы слишком тупы и не можем понять простой язык кратеров.
Но в таком случае разве высшие цивилизации не должны решать коммуникационные проблемы дураков? И вообще, если это верный сценарий, вы не можете прочесть или понять то, что я сейчас говорю. Так что не важно.
74
Давно проигранное дело
Тор всегда тайно сочувствовала презираемым неудачникам. Вроде грабителей могил – недооцененная профессия, в чем-то сходная с журналистикой. Обе профессии предполагают извлечение тайного на свет.
Эти древние воры были рециклерами – помогали вернуть в обращение спрятанные богатства. Золоту и серебру лучше стимулировать торговлю, чем лежать зарытыми в каком-нибудь затхлом царском склепе. Или возьмем археологов, раскапывающих произведения древних ремесленников: эти мастера являют собой гораздо более достойные восхищения образцы человечества, чем нанимавшие их монархи.
Тор явилась в пояс астероидов не для того, чтобы искать драгоценные металлы или музейные экспонаты. «Но я все-таки часть этой великой традиции», – думала она, руководя сворой роботов, которые разрезали, размонтировали, разбирали остатки доисторических космических кораблей, извлекали мозг и двигатели для переправки на Землю, чтобы их изучала человеческая цивилизация.
Покойтесь с миром, вам так и не пришлось взлететь к небу. Но, может, вы научите нас, как покинуть колыбель.