Бывает… (сборник)

Розенберг Алексей

О том, как господин К. посмотрел телевизор

Как-то по телевизору господину К. дали понять, что он — идиот. То есть натурально. Собственно, господин К. вообще редко смотрел телевизор, даже можно сказать, что телевизор он презирал и считал рассадником серости и глупости и поэтому старался не включать его вообще никогда. Но в этот раз, желая разнообразить очередной приступ меланхолии какой-нибудь мерзостью из просторов стоканального телевещания, включил ненавистное устройство и в готовности погрузиться в мир пустоты и пошлости уютно расположился в кресле. Блок каналов, напичканный унылыми сериалами, господин К. пролистал не задумываясь. Причем с нескрываемым омерзением на лице. Научно-познавательные каналы рассказывали об инопланетянах, привидениях, призраках и вообще о каких-то совершенно антинаучных вещах, так что, не засоряя себе мозг, господин К. проскочил и их. Пробовал он смотреть юмористические передачи. Но от той ереси, которая представлялась в этих передачах как юмор, на душе становилось как-то особенно гадко и совсем не смешно. Каналы с фильмами представляли собой какие-то совершенно дешевые непотребства и не цепляли ни сюжетной линией, ни декорациями, ни уж тем более игрой актеров. К спортивным каналам, как и к самому спорту, господин К. относился прохладно и без интереса. Таким образом, из всех ста каналов оставался лишь десяток новостных. На них-то господин К. и сосредоточил свое внимание. И, как выяснилось, зря.

В общих чертах вышло вот что: когда до господина К. стало доходить то, о чем ему рассказывают новостные каналы, он просто не поверил своим ушам. Тут было два варианта: либо он все еще находился на каналах с юмористическими передачами, либо кто-то там на телевидении принимал господина К. и, в общем-то, всех остальных зрителей новостных каналов за круглых идиотов.

Причем не просто идиотов, а таких, каких можно смело вымазать дегтем лжи и вывалять в перьях отсутствия здравого смысла.

Господин К. осторожно выключил телевизор. Затем, выпивши на кухне в полном молчании целый стакан валерьяновых капель, он открыл окно и, убедившись в отсутствии случайных прохожих, вышвырнул на улицу ужасный ящик Пандоры. Когда телевизор разнесло на множество кусочков, господин К. для надежности послал в кучу образовавшегося хлама несколько контрольных пуль из револьвера. После чего, выпивши еще один стакан валерьяновых капель, вернулся в кресло.

Утро застало господина К. за конспектированием работ одного замечательного господина — князя К…

О том, как господин К. встал не с той ноги

Господин К. самым натуральным образом испытал на себе, что означает «встать не с той ноги». Собственно,

у него изначально вообще ни с какой ноги встать не получилось, так как он, испугавшись спросонья неожиданно зазвеневшего над ухом будильника, просто-напросто свалился с кровати и при этом очень больно ударился лицом об пол. Таким образом, предпосылки к неудачному дню были буквально налицо. Не то, чтобы господин К. верил в приметы, но на всякий случай он решил, сказавшись больным, в этот день из дома не выходить, дабы не испытывать судьбу. Сразу скажем, что это ему мало помогло. Судите сами: во-первых, от болезненной встречи с полом лицо страшно посинело и опухло, да так, что один глаз совершенно заплыл. Это, конечно, было бы полбеды — некоторые живут себе с такими рожами, что не приведи господь, и особо по этому поводу не расстраиваются. И их домашние, будучи привыкши, по ночам не пугаются и вообще ведут себя прилично. А вот кот господина К., имея тонкую душевную натуру, при виде необычной физиономии не на шутку разошелся. Да так, что господину К. пришлось отбиваться увесистым «Капиталом» Карла Маркса, пока обезумевшее животное не соизволило ретироваться под диван. Этот в целом неприятный инцидент добавил лицу господина К. какой-то потусторонний оттенок в виде довольно глубоких сильно кровоточащих царапин.

Во-вторых, во время поединка с котом господин К. вывихнул руку и подвернул ногу, отчего перемещение по квартире, и без того затрудненное условиями плохой видимости из-за проблем с лицом, стало совершенно невыносимым.

В-третьих, желая успокоить свою расшатанную нервную систему горячим чаем, господин К. опрокинул на себя кипящий чайник. Попытки остудить ожог холодной водой привели к тому, что господин К. упал в ванну, разбил затылок, выбил плечо и вообще чуть не утонул. Каким-то чудом выбравшись из ванны, господин К. предпринял героическую попытку доползти до дивана, в надежде отлежаться. Однако, как мы помним, под диваном коварно притаился кот, который не преминул воспользоваться плачевным состоянием господина К. и вцепиться ему в спину. Чтобы избавиться от кота, господину К., лежащему на полу, пришлось извернуться и раскачать, а затем и обрушить на себя книжный шкаф. Эта военная хитрость удалась, и кот, придавленный шкафом, надолго отключился. Впрочем, как и сам господин К.

Апофеозом неудачного дня можно считать, когда поздно вечером очнувшийся господин К. решил закурить, не выбираясь при этом, ввиду невозможности, из-под рухнувшего шкафа. Дело в том, что на одной из полок когда-то красовались подарочные бутылки с очень крепкими спиртными напитками и, соответственно, при падении шкафа они разбились, залив своим содержимым всё и вся, включая господина К. и его дурацкого кота…

О том, как господин К. схлестнулся со знакомым батюшкой

Господин К. был предан анафеме. Натурально. А дело было вот как: схлестнулся господин К. в научно-теологическом споре с одним знакомым священнослужителем. Речь шла об алкоголизме молодежи и взгляде на оное явление с точки зрения науки и церкви. Причем в момент спора господин К., представлявший, безо всякого сомнения, науку, и рыжебородый батюшка, как представитель церковной точки зрения, не гнушались водкой, закусывая ее солеными огурчиками и маринованными грибками. Собственно, поначалу никакого спора не было и не предвиделось: обычные застольные беседы за жизнь и политику. Но после третьей бутылки водки дернул лукавый батюшку морально охарактеризовать современное подрастающее поколение. Мол, алкоголик на алкоголике и вообще сплошной разврат и ересь. А такие, как господин К., дескать, своим поведением дурной пример и подают. После чего батюшка с надменным видом хлопнул целый граненый стакан огненной воды и занюхал огурцом. От протекающей мирной беседы у господина К. и так уже во всю чесалось в разных местах, так что последний гнусный выпад он уже стерпеть не мог. И ухвативши батюшку за огненную бороду, несколько раз ударил того лицом об стол. Видимо, недостаточно будет сказать, что это слегка подлило масла в огонь. Спор разгорелся еще жарче. Выпивши еще по стакану, каждый из оппонентов стал приводить доказательства личной вины собеседника в молодежном алкоголизме. Батюшка, плюясь в лицо господина К., во всем обвинял его лично и делал туманные намеки на родственников до десятого колена. Господин К., периодически стукая батюшку за бороду лицом об стол, обвинял самого батюшку и всю церковь, давно уже погрязшую в грехах. Апофеоз спора случился, когда батюшка, не выдержав очередного соприкосновения со столом, выхватил из-под рясы массивный золотой крест и звезданул им господина К. по голове. Господин К. в отместку возразил последней бутылкой водки по голове батюшки. На что тот резонно заметил, что теперь господину К. придется бежать в магазин, иначе тот будет предан анафеме. Господин К. сказал, что сбегать он может только за револьвером, а поскольку не хочет брать грех на душу, то, пожалуй, просто пойдет домой. А что до анафемы, то плевать он хотел на какого-то рыжебородого попа, которому итак уже во всю светит геенна огненная. С этими словами он еще раз приложил батюшку к столу и, осыпаемый страшными словами церковного проклятия, насвистывая веселую мелодию, отправился восвояси…

О том, как господин К. побывал на творческом вечере

Как-то раз господин К. присутствовал по пригласительному билету от одной малознакомой особы на творческом вечере, посвященном средневековой поэзии. Вот уже больше нескольких часов унылые ораторы декламировали не менее унылые стихи каких-то средневековых поэтов и менестрелей. И если бы не обильное угощение гостей вечера, в которое входило превосходное коллекционное вино, то, пожалуй, все зрители давно бы уже разбежались, и господин К., совершенно недоумевающий о причинах, по которым он согласился сюда прийти, был бы при этом в первых рядах. Однако превосходно приготовленное мясо и заманчивые бутылочки совершенно не отпускали господина К. на волю. Более того, чем больше было вина, тем менее унылыми казались читаемые со сцены стихи. Кое-что господину К. даже понравилось, однако запомнить содержание или хотя бы имя автора господин К. не рискнул. Сколько бы еще продлился этот унылый пир — неизвестно, однако в какой-то момент все пришло в некоторое движение, и на сцену, шурша многочисленными юбками, вышла та самая малознакомая особа, от которой и был получен пригласительный билет.

— А сейчас, — заголосила особа весьма премерзким голосом, — слово будет предоставлено нашему самому дорогому и многоуважаемому гостю, профессору истории средневековья, а также замечательному поэту господину К.! Давайте поприветствуем его аплодисментами!

В зале раздались жиденькие аплодисменты, а господин К., кушавший в этот момент довольно большой кусок мяса, сильно подавился. Ударивши себя под дых и выплюнув на тарелку застрявший кусок, он, как следует откашлявшись, неуверенно поднялся со стула.

— Мне кажется, — сказал он, — что тут произошло какое-то недоразумение. Честно говоря, я вообще ни черта не смыслю в истории средневековья. А что до всяких там моих стишков, то мне кажется неудобным зачитывать их в таком благородном собрании. Дамы обидятся, да и драки я не исключаю.

— То есть как? — спросила особа, но тут же, мило заулыбавшись, продолжила: — Ах, я вас понимаю! Ваша скромность выше всяких похвал, и поэтому нам тем более будет интересно вас заслушать, дорогой профессор! Просим!

— Я, право, не знаю, — сказал господин К. — Дело совершенно не в моей скромности, которой у меня отродясь не было. Вы явно меня с кем-то путаете, называя профессором и требуя доклада на малознакомые мне темы. А что до стихов, то уверяю вас, я их даже перед зеркалом стесняюсь вслух произносить, опасаясь причинить себе физические увечья.

— Ничего не понимаю. Но вы же — господин К.? — спросила удивленно девица, перестав мило улыбаться.

— Натурально.

— Профессор истории средневековья?

— На счет профессора спорить не буду, если это какая-нибудь феня, но что до истории и тем более средневековья, то вынужден вас разочаровать.

— Так какого же лешего вы сюда приперлись? — угрожающе вопросила девица.

— Да вы же сами не далее как третьего дня вручили дурацкое приглашение на этот унылый творческий вечер.

— Я вручала приглашение человеку, которого знала как профессора истории средневековья и прекрасного поэта, а не такому мурлу, как вы. И теперь вот приглядевшись, я ясно вижу, что вижу вас первый раз в жизни. Что вы сделали с профессором, негодяй?

— Да отвяжитесь вы от меня с вашим профессором! Очки носить надо, коли не видите, с кем общаетесь.

— Ах, так? — взревела девица. — Извольте немедленно покинуть наше благородное собрание!

— С удовольствием, — сказал господин К., направившись к выходу. — Тем более что и винишко ваше уже закончилось.

Вышедши на свежий воздух, господин К. вздохнул полной грудью и, расправив плечи, отправился в гости к профессору истории средневековья и замечательному поэту господину К., который отдал старому другу пригласительный билет на этот дурацкий вечер, так как на дух не переносил подобные унылые мероприятия…

О том, как господин К. воспользовался такси

Однажды господин К. сильно опаздывая по неотложным делам, воспользовался услугами такси. Водитель господину К. сразу не понравился, как, в общем-то, и чересчур замызганная машина, однако корчить рожи времени уже не было, и господин К. воспользовался тем, что есть.

Минут через двадцать поездки господин К. почувствовал себя весьма неуютно. Возможно, что это было связано с тем, что водитель, вместо того чтобы внимательно наблюдать за дорогой, постоянно оглядывался на господина К., изучая его с подозрительным прищуром.

— Вы бы, любезный, — сказал господин К., — лучше бы за дорогой следили. Я вам не девица, чтобы меня разглядывать.

— Я вас разглядываю на предмет убедиться, что не везу труп в морг, — недовольно ответил водитель.

— Что вы такое несете? — удивился господин К. — Имейте в виду, что я вооружен.

— Дохлой кошкой?

Тут господин К. понял, что возникшее чувство неуютности вызвано небывалым смрадным амбре, которое становилось все крепче и невыносимее.

— Черт возьми! — вскричал господин К. — Мне что, вместо такси немытый катафалк прислали? Или у вас забытый труп в багажнике?

— За труп вы бы лучше молчали, — огрызнулся водитель. — Сами воняют, как не приведи господь, а на машины катафалками обзываются.

— Это я воняю? — возмутился господин К. — Эта машина ваша воняет!

— Довольно обидные вещи вы мне тут выговариваете, — сказал водитель, — Что-то пока вы в машину не сели, она не воняла, а как сели, то вот даже открытые окна не помогают дышать.

— Ваше счастье, что я опаздываю, а то давно бы уже привлек милиционера на предмет поиска трупа в этой скорбной карете.

— Это ваше счастье, что я вас вообще еще не высадил. С таким запахом могли бы и постесняться на улицу выходить.

— Ну, знаете, — сказал господин К. — Мне эти ваши шуточки уже порядком надоели. Если вы еще хоть раз намекнете на то, что источником вони являюсь я, то шиш вам с маслом, а не оплата за проезд. А будете возмущаться, то вот определенно милицию вызову.

— Ах, так? — возмутился водитель. — Это вам сейчас шиш будет!

Водитель резко затормозил рядом с прогуливающимся милиционером. Тот, зажавши нос, выслушал обе стороны конфликта и, на всякий случай надев на обоих наручники, стал обыскивать машину. Когда обыск ничего в виде трупа или какой-нибудь его части не дал, милиционер приступил к досмотру конфликтующих сторон. Водитель оказался чист, а вот из карманов плаща господина К., к его же господина К. удивлению и ужасу, милиционер, с омерзением на лице, двумя пальцами вытащил несколько стухших рыбьих голов и гнилой куриный потрох. Причем последний явно шевелился…

Неотложные дела господина К., конечно, были сорваны на корню. А что до кота, господина К., подстроившего такую обидную пакость, то господин К., недолго позлившись, весело рассмеялся над комичностью ситуации и, потрепавши кота за ухо, положил ему в миску большую рыбину из папье-маше, обильно сдобренную валерьяновыми каплями…

О том, как господин К. пообедал в ресторации

Однажды господин К. забрел в одну из городских рестораций с целью пообедать. Сделавши заказ в виде охотничьей похлебки на якобы медвежьем мясе, охотничьего же жаркого из вроде как оленины и хорошего, со льда, графинчика водки, господин К., вальяжно откинувшись на спинку стула, задымил трубкой.

Не прошло и часа, как господину К. подали дивную глиняную плошку с ароматной похлебкой и запотевший графинчик. Выкушав стопку холодной водки, господин К. зачерпнул похлебку, вложил в рот и немедленно выплюнул. Или повар был отчаянно в кого-то влюблен, что не пожалел, наверное, пуда соли, или господин К. ничего не понимал в охотничьих похлебках. Выкушав от огорчения еще одну стопку водки, господин К. вызвал для объяснений официанта, который тут же явился, и, принеся глубочайшие

извинения, унес похлебку с целью замены. Впрочем, он тут же вернулся с пустыми руками. Объяснивши, что повар ненароком испортил вообще всю похлебку, предложил заказать что-нибудь иного. Господин К., почесав голову, заказал солянки, попросив официанта предварительно в этот раз убедиться, что с солью в ней все будет в порядке. Официант пожелал господину К. не волноваться и, пока тот выкушивал очередную стопку водки, принес глиняный горшочек с привлекательно пахнущей солянкой. Осторожно, зачем-то понюхав содержимое горшочка, господин К. зачерпнул это содержимое ложкой и отправил себе в рот с тем, чтобы совершенно немедленно выплюнуть все обратно. Сколько на этот раз было соли, сказать не представлялось возможным, так как количество перца в разы превосходило какие-либо разумные размеры. И даже господин К., любивший острую пищу, не смог оценить по сомнительным достоинствам это огненное варево.

Когда дар речи понемногу стал возвращаться к господину К., тот, сказавши официанту, что первых блюд с него, пожалуй, на сегодня достаточно, попросил принести сразу второе. И желательно постное. Без соли, перцу и прочих неожиданностей для вкусовых рецепторов. Официант вторично принес свои извинения и, заверив господина К., что сегодняшний обед будет за счет заведения и кошелька нерадивого повара, умчался выполнять заказ.

К тому моменту, когда принесли жаркое, плохое настроение господина К., впрочем, как и содержимое графинчика, стремительно уменьшилось. Так что, прочитав в добродушном взгляде господина К. отпущение грехов, официант взял на себя смелость порекомендовать господину К. еще один графинчик. Тот, сказавши, что это будет зависеть от того, что ему принесли на этот раз, осторожно подцепил кусок мяса на вилку и отправил в рот, соответственно немедленно выплюнув его обратно. Гамма чувств, которую пережил господин К., была несравнима ни с чем. А о существовании некоторых ощущений господин К. даже не подозревал. Произнеся неописуемый монолог на каком-то древнем мертвом языке, уронив при этом стул и опрокинув стол, господин К. в гневе покинул ресторацию.

Глотнувши на улице свежего воздуха и немного придя в себя, он направился домой, где с удовольствием пообедал вчерашним борщом безо всяких ресторанных изысков…

О том, как господин К. обманул соседа

Как-то вечером к господину К. заглянул сосед, попросив соли. Оставив соседа в прихожей, господин К. проследовал на кухню за искомым предметом и, в момент, когда он начал насыпать в соседскую солонку соль, услышал, что в комнатах что-то топает и грохочет. Выйдя в прихожую, господин К. обнаружил, что сосед стоит как ни в чем не бывало, почесывая себе пузо, а шум при этом вроде бы как прекратился. Распрощавшись с соседом, господин К. вознамерился было вернуться к своим занятиям, как в дверь снова позвонили. Это снова оказался сосед, просивший на этот раз луковицу.

Вновь оставив соседа в прихожей, господин К. отправился на кухню. Однако, как только он запустил руки в ящик с овощами, в комнатах вновь послышались грохот и топотанье. Выскочив в прихожую, господин К. увидел соседа, спокойно стоявшего у дверей и по-прежнему меланхолично почесывающего себе пузо. Вручив тому луковицу и выпроводивши вон, господин К. внимательно осмотрел комнаты и, не обнаружив ничего подозрительного, снова вознамерился вернуться к своим делам. Но не тут-то было! В дверь снова звонили. Выругавшись нехорошим словосочетанием, господин К. пошел открывать, как вы догадываетесь, соседу, на этот раз припершемуся за парой картофелин. Посмотрев выразительным взглядом соседу в глаза и не обнаружив там ничего кроме пустоты, господин К. направился на кухню за картофелинами. Соответственно, открыв ящик с овощами, он немедленно услышал грохот и топанье, раздающееся из комнат. Пулей выскочив в прихожую, господин К. застал соседа за привычным занятием почесывания пуза. И шума, конечно же, больше не было.

Спровадив соседа, вручивши ему картофелины, господин К. буквально дюйм за дюймом исследовал квартиру, но не обнаружил ничего, что бы могло служить источником шума и потрясений. Даже кот мирно спал, растянувшись на подоконнике. Господин К., пожав плечами, снова попытался вернуться к своим делам, но звонок в дверь заставил его вздрогнуть. Совершенно определенно, что явление подозрительно зачастившего соседа и аномальные шумы в комнатах были взаимосвязаны. На этот раз господин К. пошел на хитрость, оставивши на столе включенную видеокамеру, прежде чем впустить соседа, которому приспичило одну морковину. Поэтому, ни на секунду не беспокоясь по поводу раздававшейся какофонии, господин К. спокойно выудил из ящика морковину и, проследовав в прихожую, передал ее почесывавшему пузо соседу. Заперев за ним дверь, господин К. включил камеру на просмотр: сосед с немыслимой скоростью метался по комнате, заглядывая под шкафы, на шкафы, внутрь шкафов, за шторы, за ковры, под стол и диван, явно что-то пытаясь найти и постоянно при этом принюхиваясь к воздуху, словно какая собака-ищейка.

Господин К., снисходительно усмехнувшись такому, казалось бы, странному, поведению соседа, еще раз проверил, надежно ли заперты двери, и, наконец, вернулся к своим делам, которые заключались в некоторых любовных утехах с женой соседа, прятавшейся все это время в маленькой потайной комнатке в спальне господина К…

О том, как господину К. позвонил неизвестный

У господина К. зазвонил телефон. Номер оказался неизвестным, а звонивший оказался странным типом, так как ни на какие «Алле», «Слушаю Вас» и прочие «Говорите» совершенно не реагировал, но зато отчаянно что-то пилил, стучал молотком и жужжал дрелью. В общем, совершенно очевидно, что этот тип, скорее всего, и сам не подозревал о том, что случайно набрал номер. Поэтому господин К. пожал плечами и отбился.

Однако не прошло и десяти минут, как звонок раздался вновь. В трубке по-прежнему не реагировали на приветствия и приглашения к конструктивному диалогу, а продолжали отчаянно что-то пилить, стучать молотком и жужжать дрелью. Господин К. снова пожал плечами, но, отбившись, решил набрать незнакомый номер, рассчитывая, что странный абонент услышит звонок и даст какие бы то ни было объяснения. Абонент действительно ответил, но вместо каких-либо слов начал еще отчаяннее производить шум инструментами. Решив, что его попросту кто-то разыгрывает таким странным способом, господин К. положил трубку, решив более не отвечать. Но после приблизительно сотни звонков он все же взял трубку, намереваясь произнести в нее как можно громче злобную тираду, наполненную яркими фразеологизмами. Тщетно. На той стороне его или не слышали за адским шумом, производимым инструментами, или всячески игнорировали. В итоге у господина К. стало нехорошо подергиваться правое веко.

Тогда господин К. решил больше не отбиваться, так как плата за входящий звонок целиком и полностью лежала на звонившем, и, положив телефон на стол, занялся своими делами. И так получилось, что за делами незаметно пролетел целый день. А к вечеру, вспомнив о странном абоненте, господин К. взял телефон и убедился, что на том конце эфира до сих пор что-то пилили, почему-то стучали и жужжали дрелью. Немало подивившись такому факту, господин К. вознамерился было совершенно обесточить телефон, как вдруг на том конце все стихло.

— Ну и что это за фигня? — прокричал господин К. в трубку.

— Кто здесь? — вскричал абонент и в тот же момент, видимо попав молотком по пальцу, как-то страшно взвыл, и в телефоне раздались короткие гудки.

Попытки господина К. дозвониться впоследствии до странного субъекта ни к чему не привели. Эфир безмолвствовал. Но и сам странный субъект более никогда не звонил…

О том, как господин К. полетел в космос

Придя совершенно уставшим домой после работы, господин К. обнаружил на кухне человека в космическом скафандре. Тот, отложивши гермошлем в сторону, совершенно не стесняясь, с угрюмым выражением лица, поглощал большим стаканом коньячные запасы господина К. Однако сильная усталость господина К. не оставила сил не то что для возмущения сим фактом, а даже на то, чтобы хоть немного удивиться происходящему событию. Поэтому, пожав плечами, господин К. прошел на кухню и сел за стол напротив таинственного космонавта. Космонавт печально посмотрел на господина К., затем, тихонько всхлипнув, залпом приговорил очередной стакан.

— Что же это вы, батенька? — спросил господин К.

— Я убежал, — ответил космонавт, хвативши еще коньяку. — И пришел к вам.

— То, что вы пришли ко мне, — сказал господин К., — это, конечно, факт, хотя его происхождение для меня полная загадка. Так что потрудитесь выражаться немного яснее. Я, признаться, чертовски устал и желал бы пойти спать.

— Я убежал с космодрома, — сказал, всхлипнув, космонавт. — Я оказался трусом. Я чертовски боюсь высоты. Прямо вот как представлю, как высоко мне лететь и как потом, случись чего, высоко падать, так, верите, поджилки выкручивает. И даже прямо писаюсь. Поэтому сегодня перед стартом я и убежал. Иначе, наверное, просто умер бы от страха.

— Вот так притча! — удивился господин К. — Так за каким же, простите, чертом вы вообще в космонавты подались? Шли бы в шахтеры или, скажем, водолазы — там вроде падать некуда особо.

— Ах! — всхлипнул космонавт, плеснувши еще коньяку. — А как же высшие идеалы, взращенные с детства? Стремление к звездам сквозь, так сказать, тернии? Я не могу без космоса! Я космонавт до мозга и костей! Я мечтаю открывать новые планеты, звезды и галактики! Я мечтаю поиметь личные знакомства с представителями внеземных цивилизаций! А разве все это может шахтер или, скажем, водолаз?

— Тогда что вы жалуетесь? — спросил господин К. — Валите к своим звездам сквозь тернии страха, а не коньяк мой тут пейте. Кстати, как вы вообще тут оказались? Собственно, от меня-то вам что нужно?

— Ах, — сказал космонавт, заметно оживляясь. — Как я попал сюда — это не имеет значения! Важно то, зачем я сюда попал! Только вы можете исправить ситуацию, дорогой господин К.! Еще не поздно! Еще есть время!

— Что исправить? — воскликнул господин К. — Чего не поздно?

— Вы должны лететь вместо меня! — восторженно вскричал космонавт, осушив очередной стакан. — Вы наденете мой скафандр! В гермошлеме вас никто не узнает и примут за меня, и мое честное имя будет спасено!

— Но позвольте, — возмущенно воскликнул господин К., — я не имею ни малейшего намерения лететь в космос! Мне и на земле хорошо! Да и вообще — какого черта? Это вы ведь грезите космическими просторами. Вот и летите! А я в детстве химиком хотел стать, а не космонавтом. Так что, как видите, наши идеалы и тернии совершенно разные.

— Но вы же видите, что я не могу! Я умру от страха. И потом, я уже в стельку пьян.

— Тогда поищите кого-нибудь другого. Я думаю, что от желающих отбоя не будет.

— Увы! — снова всхлипнул космонавт, — уже нет времени искать кого-то еще. Скоро начнется отсчет.

Господин К. прошелся по кухне. «А может, действительно бросить все к чертям, — думал он, — и махнуть сквозь эти тернии? Что меня тут держит, в конце концов?»

— Черт с вами, — сказал господин К., решившись на авантюру. — Я согласен. Говорите, что делать.

Спустя какое-то время господин К. в неудобном скафандре находился в кабине космического корабля, готового к старту.

— Десять! Девять! Восемь! Семь! — слышалось из репродуктора. — Шесть! Пять! Четыре! Три! Два! Один! Поехали!..

Проснувшись среди ночи, господин К. вышел на кухню и, закурив, с грустью посмотрел на манящее звездное небо, совершенно не замечая поблескивавшего в лунном свете гермошлема, лежащего на краю кухонного стола…

О том, как господин К. поучаствовал в неприятности одного старичка

— Вот вы, господин К., смеетесь, — сказал маленький старичок, поигрывая тросточкой. — А мне, право, совсем не до смеха. Как же я ее сниму оттуда?

— А вы ее камнем сшибите, — предложил господин К., — всенепременно свалится.

— Да ведь жалко. Ушибется, поди, — ответил старичок, почесав затылок.

— А зачем же она вообще туда забралась? — спросил господин К.

— Да кто же ее знает? — ответил старичок и усмехнулся. — Совсем, видать, старая из ума выжила. Говорю ей: не лезь, зашибешься, а она ни в какую: лезет и похабно шипит при этом.

— А может, ее какой палкой подпихнуть? — спросил господин К., — Глядишь, станет неуютно и сама слезет.

— Ну что вы, господин К., — ответил старичок, — опасно это. Да и потом, боюсь, что она еще выше заберется.

— А подзывать пробовали? — спросил господин К. — Там «кис-кис» или «фью-фью» или на что она у вас там еще отзывается?

— Да пробовал, — сокрушенно качая головой, ответил старичок. — Уж и головой селедочной подманивал, и вырезкой свежей, и колбаской махал — все без толку.

— Ну, тогда, право, и не знаю, что бы вам еще посоветовать. А хотите, я схожу за лестницей и сачком? — предложил господин К. — По лестнице подберемся и в сачок ее — раз!

— А сачок-то выдержит? — обеспокоился старичок. — В ней вон весу-то сколько! Да и не спугнуть бы лестницей.

— Ну, чай, не улетит же, без крыльев-то? А сачок у меня очень крепкий, — успокоил старичка господин К. — Я с его помощью замечательных щук вылавливал. А щуки-то потяжелее небось будут.

— Ах ты ж, господи, — покачал головой старичок, — вот же угораздило-то. И зачем я только ее на улицу вывел? Ну пусть будет по-вашему. Несите лестницу. Может, и выйдет толк?

— Да уж какой-никакой да выйдет, — сказал господин К., — А вы ее пока попробуйте поотвлекать как-нибудь, чтобы она наших маневров не распознала.

— Как же мне ее отвлекать-то, — сказал старичок, — да она на нас и внимания никакого не обращает. Эвон сидит на солнышке, жмурится. Ну, несите скорей, пока она еще чего не учудила.

Господин К. сбегал за высокой лестницей и огромным сачком. Но когда лестницу приставили к дереву, и господин К., подобравшись поближе, практически достиг своей цели и оставалось лишь взмахнуть сачком, жмурившаяся на солнышке маленькая старушка вдруг встрепенулась, расправила из-за спины прозрачные крылья и умчалась куда-то в поднебесье…