Бывает… (сборник)

Как-то раз господин К. заскочил в незнакомый магазин с целью пополнить запасы провианта. С открытой выкладкой товара проблем не возникло, а вот что до мясных и колбасных изделий, то к ним, разложенным в необъятной холодильной витрине, доступ осуществлялся только через деловитую продавщицу в замызганном, когда-то белом, халате, задумчиво ковыряющую в ухе засаленным пальцем. Господин К. некоторое время внутренне поборолся между нелицеприятным внешним видом продавщицы и жгучим желанием приобрести мясных изделий, и в итоге победила колбаса.

— Будьте добры, — обратился господин К. к продавщице. — Мне, пожалуйста, колечко «краковской».

— Какой именно? — спросила продавщица, не вынимая пальца из уха.

— О! А у вас много видов «краковской»?

— Просыпаемся, протираем глазенки и видим, что у меня весь прилавок разной колбасой завален.

— Это, конечно, прекрасно, — сказал господин К., прищурив глаз. — Но меня интересует только «краковская».

— Ты что, инвалид? — возмутилась продавщица, — У тебя культи вместо рук, и ты не можешь пальцем тыкнуть?

— Что за хамство? — вконец удивился господин К. — Дайте мне «краковской» и продолжайте чесать свое ухо.

— Ничего я тебе не дам, — продавщица вынула палец из уха и обтерла о подол халата. — Вали отсюда, пока я охрану не вызвала! Алкаш!

— Да что вы себе позволяете! — вскричал господин К.

— Ладно, не пыли, — неожиданно доверительно сказала продавщица, — Будет тебе «краковская». А то ходят тут всякие, шум поднимают.

Продавщица засунула обе руки во чрево холодильного прилавка и стала там рыскать, переворачивая колбасные и мясные горы.

— Если вы ищете «краковскую», — сказал господин К., — то она висит на веревочке перед самым вашим носом.

— Нет, ну что за паразит? — возмутилась продавщица, — И за каким лядом ты мне тут все настроение изгадил? Ты мог сразу в нее тыкнуть, а не ездить по ушам? Ни черта не получишь! Вали отсюда, христопродавец!

Господин К. полез, было, за револьвером, но, передумав, сказал:

— Вот вы, уважаемая, тут хамите незнакомому человеку, не стесняясь грязными лапами колбасы хапаете, а этот незнакомый человек, к примеру, может запросто оказаться санинспектором.

Продавщица побледнела и мелко затрясшись, повалилась на колени.

— Не губи, друг! — взмолилась она. — Я тебе лучшей колбасы навешаю. И денег не возьму. А если хочите проверку вершить, то я вам по секрету предлагаю заинтересоваться в первую очередь соседним рыбным отделом. Там Клавка не только не моется, но еще и плюет в продукты покупателей! Или вовсе на овощной склад идите — они там натурально в картофель гадят, а в винограде у них крысы живут! А молочный отдел и вовсе можно закрывать навсегда!

Господин К., содрогнувшись, осторожно, двумя пальцами поставил на пол корзинку с продуктами и, отпихнувши ее от себя ногой, бросился вон из нехорошего магазина…

Как-то раз, направляясь куда-то по своим делам, господин К. угодил в канализационный люк. Ну просто задумался о чем-то своем и не заприметил, что крышка люка коварно покоилась рядом с колодцем. И не то что бы там ногой или рукой, а провалился он в этот колодец целиком и полностью. Собственно спасло его от увечий лишь то, что колодец был наполовину заполнен сточными водами подозрительного и весьма неприятного содержания, кои смягчили падение господина К., приняв его в свое булькающее лоно буквально с головой. Выплыв на поверхность и немного придя в себя от шока и яростного амбре, господин К. стал звать на помощь и вообще различными звуками привлекать внимание к своей персоне. На удивление, любопытные до всего необычного прохожие проявили всеобщее безразличие и с завидным хладнокровием игнорировали звуки, раздающиеся из канализационной преисподни, самоотверженно обходя стороной стенающий колодец. И только одна маленькая благообразная старушка рискнула полюбопытствовать. Она свесилась в колодец, вскрикнула «Батюшки!», перекрестилась, перекрестила господина К. и со словами «Наконец-та в кой-та веки в нашем доме каланизацию починять начали!», перекрестила господина К. вторично. Господин К. попытался объяснить старушке, что ее мнение ошибочно, так как он не имеет ни какого отношения ко всякого рода ремонтникам и попал в это неприятное место совершенно случайно. На что старушка, сказавши, что ее, мол, на таких уловках не проведешь, и что, дескать, пока он всю «каланизацию» не починит, то «оттудова пущай не вылазит», неожиданно ловко для своей комплекции водрузила крышку люка на место и бодро удалилась, насвистывая какой-то дореволюционный романс.

Ну тут, конечно, господин К. заскучал по-настоящему, и, возможно, следующей историей о нем был бы какой-нибудь мелкий некролог в паршивой газетенке, но неожиданно спустя час с лишним пришло спасение в виде сильно пьяного золотаря. Вышло вот что: сей добрый муж, с раннего утра вычерпывал колодец худым ведром. И в какой-то момент дно у ведра не выдержало и прорвалось, да и утренняя чекушка давно уже иссякла. Нимало не заботясь о каких-либо заграждениях или, к примеру, закрыть люк, золотарь отправился в ЖЭК за новым ведром. И, видимо, его что-то сильно задержало на обратном пути, как, например, вино-водочный магазин, так как к месту ассенизации он прибыл совершенно на рогах, что, впрочем, совершенно не помешало ему приступить к своим обязанностям. С этой целью он привязал к новому ведру веревку и опустил его в колодец…

Золотарю пришлось вызывать карету скорой помощи, так как при виде висевшего на вынутом ведре супостата, распространяющего невероятные миазмы и громоподобно разговаривающего малопонятными матерными проклятиями, у него случилось помутнение рассудка. Что же до самого господина К., то всяким паршивым газетенкам еще не скоро выпадет случай написать о нем печальный некролог…

Как-то раз, господин К. застрял в лифте. Тут оно, конечно бы, самый что ни на есть повод устроить подходящий шум, схлестнувшись добрым словом через переговорное устройство с лифтером или, к примеру, воспользоваться фляжкой коньяку любовно припрятанной во внутреннем кармане. Но дело в том, что господин К. застрял не один. Вместе с ним в лифте оказалась перепуганная дамочка с маленьким ребенком. Так что пришлось вести себя вполне прилично.

— Как думаете, на каком этаже мы застряли? — сказал господин К. дамочке и почти незаметно подпрыгнул.

— Ах, не спрашивайте! Я боюсь об этом даже подумать! — воскликнула дамочка и сунула ребенку титьку.

— Мне вот кажется, что этажей на десять мы успели подняться, — сказал господин К., подпрыгнув чуть сильнее.

— Ах, не говорите мне об этом! Я как подумаю, так сразу же от страха боюсь ребенка выронить! И если бы не вы, то уже, наверное, давно бы это сделала, — доверительно сообщила дамочка, подсунув дитю вторую титьку.

— Говорят, что когда лифт падает, надобно лечь на пол. Правда это относится к тем случаям, когда лифт падает со сравнительно небольшой высоты, — сказал господин К., подпрыгнув еще смелее.

— Ах, от ваших слов у меня прямо сейчас молоко пропадет, и ребенка я точно выроню! — сказала дамочка, сунув дитю первую титьку.

— А вот, скажем, если высота будет подходящей, то ложиться уже будет совершенно бесполезно. При такой высоте патологоанатому будет совершенно безразлично, стояли вы в момент падения или лежали, — сказал господин К., сильно подпрыгнув.

— Ах, чтоб вам пусто было! Вы моего ребенка такими словами заикой сделаете на всю жизнь. И я вот прямо чувствую, что отдаю ему последние капли молока, — сказала дамочка, пихая дитю вторую грудь.

— Мне вот рассказывали, что однажды нескольких человек пришлось хоронить прямо в кабине лифта, так как сплющило их так, что невозможно было отделить одного от другого, а всех вместе от кабины, — сказал господин К. и подпрыгнул так, что лифт дрогнул, издав скрежещущий звук.

— Ах! — воскликнула дамочка, сунув дитю обе титьки, — Подержите ребенка — я ненадолго упаду в обморок.

Однако в обморок она упасть не успела. Двери лифта разъехались, пропуская небритую дышащую перегаром улыбающуюся рожу, радостно сообщившую, что «лифт починен, благоволите выметаться». Господин К. хотел было схлестнуться с этой рожей, но, не желая оставлять у дамочки с ребенком неприятных впечатлений о себе, молча вышел, и убедившись, что лифт все это время стоял на первом этаже, со вздохом пошел по лестнице…

Однажды господин К. отправился по делам в соседний город, воспользовавшись для этой цели поездом. Попутчиками господина К. в купе оказались статный мужчина средних лет, взбалмошная дама с нервной мелкой собачкой и весьма угрюмый юноша, который сразу же залез на верхнюю полку и, отвернувшись к стене, что-то забубнил.

— А не желаете ли… — господин К. обратился к статному мужчине, но был прерван.

— Не желаю! И хочу сразу вас предупредить: я не имею ни малейшего желания заводить знакомства со всякими попутчиками, чей внешний вид мне определенно не нравиться. Поэтому впредь прошу вас без веских причин ко мне не обращаться!

Господин К. хотел было схлестнуться с нахалом, сбив, таким образом, чрезмерную спесь с неприветливой физиономии, но, решив не портить себе понапрасну настроение, принялся изучать виды из окна. Впрочем, через пару часов это ему слегка наскучило, и он попытался разговориться с дамой. Однако та настолько была поглощена своим мелким питомцем, что не обращала на господина К. никакого внимания. Что касается угрюмого молодого человека, то тот, по-видимому, давно уснул, так как вместо бормотаний с верхней полки доносился легких храп.

Окинув напоследок осуждающим взором печальное общество, господин К. направился в вагон-ресторан с целью чего-нибудь выпить и закусить, подняв тем самым себе настроение, да и вообще, как-то скрасить себе дорогу. Выбрав подходящее местечко у окна и заказавши себе бутылку коньяку, сырного салата и прожаренный бифштекс, господин К. с новым воодушевлением принялся рассматривать проплывающие за окном пейзажи, размышляя о возвышенных вещах и, в частности, о поэзии. Читателю, наверное, знакомо такое состояние души, иногда случающееся в поездах дальнего следования. Но, однако, продолжим наше печальное повествование.

Заказ принесли довольно быстро, время за скромным ужином пронеслось весьма приятно и стремительно, и господин К. очнулся только наутро на верхней полке своего купе в совершенно разбитом состоянии. Вечер, проведенный в вагоне-ресторане, совершенно не отражался в его памяти, впрочем, как и деньги в бумажнике, часы на руке и еще некоторые более-менее ценные вещи на привычных местах. Только какие-то смутные обрывки воспоминаний в виде шумной компании, игральных карт, шампанского и голых девиц. К счастью, багаж, револьвер и документы господина К., предусмотрительно оставленные в купе, оказались на своем месте…

И вот что мы хотим сказать по этому поводу: Граждане! Постарайтесь быть более приветливыми и чуткими к своим попутчикам, дабы они от скуки не искали в одиночестве приключений на свои чресла в вагонах-ресторанах в обществе сомнительных компаний.

Что же до господина К., то он с тех пор зарекся посещать в одиночестве ресторации дальнего следования…

Однажды господин К. решил сменить работу, дабы попробовать себя на каком-нибудь новом поприще. Согласно немногочисленным объявлениям в одной из газет, на текущий момент дело с трудоустройством в городе выглядело следующим образом: в крупнейшем банке открылась таинственная вакансия портовой шлюхи; одному из ЖЭКов срочно требовался новый золотарь в связи со скоропостижной кончиной старого; в пансионат старушек в качестве антидепрессанта подыскивали какого-нибудь бывшего крупного чиновника; на городское кладбище требовался непьющий грузчик со стажем; нескольким офисам требовались опытные бумагомаратели, с опытом игры в преферанс, шашки и шашни. Далее следовал длинный список вакансий продавцов чего-то весьма эфемерного. Ну а в завершение — куча предложений поучаствовать в каких-то весьма подозрительных предприятиях. В общем, ничего особо интересного и сколько-нибудь существенного. И только лишь одно объявление о вакансии обратило на себя внимание господина К. Оно гласило следующее: «Требуется дизайнер трехмерных вульгаризмов и плоскостной тупости. Знание основ диалектического пустословия приветствуется. Навыки рукоприкладства обязательны. Опыт работы в сфере кегля будет преимуществом. Умение красиво рисовать загогулины является однозначным принятием на должность». Как видите, работа предлагалась непыльная и, хотя и немного скучная, но все же не без проблесков самореализации. Единственное, что немного смутило господина К., так это отсутствие опыта работы в сфере кегля. Прямо скажем, он даже не совсем понял, что имелось в виду. То ли подразумевалось умение катать шары, то ли речь шла о типографских штучках. Однако, решив, что, поскольку данный опыт является всего лишь преимуществом и большого значения не имеет, господин К. отправился на собеседование, где его принял веселый старичок с невероятной огненно-рыжей шевелюрой.

— Так-с, уважаемый… А вы и в правду дизайнер вульгаризмов? — спросил старичок, радостно захихикав.

— Собственно, еще какой! — ответил господин К., захихикав в ответ. — Я могу сгенерировать вульгарность даже в четырех измерениях! А что до плоскостной тупости — то ей даже бриться можно!

— Кем? — не понял старичок, продолжая хихикать.

— Плоскостью, — ответил господин К., хихикая в ответ.

— Прелестно! — восхитился хихикающий старичок, — Стало быть, и в рыло можете, ежели доведется?

— Ежели доведется, то и не только в рыло могу, — честно ответил господин К., хихикая. — И хвост накручу, и рога пообломаю, и копыта повыдергиваю.

— Умопомрачительно, уважаемый! — воскликнул старичок, не прекращая хихикать, — А как у вас с загогулинами?

— Я на них старушку съел! — ответил хихикающий господин К.

Старичок захихикал так, что на сорок минут потерял возможность разговаривать. А у господина К. отчаянно заболело лицо, поэтому нормально хихикать он уже не мог и только издавал булькающие звуки.

— Я вот только не совсем понял с кеглей, — сказал господин К., когда они вновь обрели возможность разговаривать.

— О, не беспокойтесь, голубчик, — снова захихикал старичок. — Я вам сейчас покажу!

С этими словами старичок, севши на корточки, несколько витиевато обхватил себя руками и, громко хихикая, достаточно резво укатился из кабинета в неизвестном направлении…

А спустя мгновение в кабинет вошла тучная дама, которая, представившись начальником отдела кадров, хихикая, предложила господину К. немедленно подписать трудовой договор, что господин К. и сделал, размышляя о том, что у старичка просто невероятный опыт в сфере кегля. И что при такой скорости попасть из револьвера в кегль будет, пожалуй, совсем непросто…

День застал господина К. пробирающимся сквозь необъятные толпы старушек уже на четвертом этаже поликлиники. Собственно, на предыдущих трех этажах дело со старушками обстояло подобным же образом. Собственно, во всем здании поликлиники сквозь этих галдящих старушек приходилось буквально прорываться. В некотором роде это напоминало стихийный старушечий митинг или даже старушечий муравейник. Однако дело, в конце концов, вовсе не в старушках. А дело вот в чем: господину К. до зарезу нужно было получить справку о вменяемости и для этого ему пришлось буквально приступом брать эту старушечью крепость в поисках нужных докторов в количестве аж тринадцати штук. Двенадцать уже были позади — их удалось выловить еще с утра на первых двух этажах поликлиники. А вот с тринадцатым и причем самым главным вышло большое затруднение. Он, подобно беспокойному призраку, являлся в различных кабинетах, но стоило господину К. до этих кабинетов прорваться, как этот демонический доктор таинственным образом исчезал и переносился в другой кабинет на другом этаже. В конце концов эта беготня с препятствиями сильно измотанному господину К. порядком осточертела, и он вошел в первый попавшийся кабинет, здраво рассудив, что доктор-призрак рано или поздно должен явиться и сюда.

В кабинете никого не было. Господин К. подошел к распахнутому окну и посмотрел вниз. Там, под самым окном, лежало тело в белом халате, вокруг которого копошилась милиция, врачи и толпа зевак вперемешку со старушками. Господин К. устало зевнул и, расположившись в кресле за, как он понял, докторским столом, вытянул ноги и расслабился.

— Мне долго еще ждать? — неожиданный

басовитый голос, раздавшийся из-за незамеченной господином К. ширмы, заставил его, вскрикнувши «Ай!», подпрыгнуть и выхватить револьвер.

— Кто здесь? — подозрительно крикнул господин К.

— Бросьте ваши шуточки, доктор! — произнес бас. — Я уже начинаю мерзнуть! Вы уже с час назад сказали мне раздеться!

Господин К., смекнувши, что его ошибочно принимают за доктора, решил пройти за ширму и объясниться. То, что он там увидел, заставило его истошно выкрикнуть «Ай!», подпрыгнуть, зажмуривши глаза, произвести несколько беспорядочных выстрелов и быстро ретироваться под стол, держа на прицеле ширму.

— Из-за вашего шума, доктор, я не смогу расслышать диагноза, который вы мне поставите!

В ответ господин К. произвел несколько выстрелов по ширме, ориентируясь на басовитый голос.

— Доктор, мне определенно ничего не слышно! Я выхожу!

— Не надо!!! — истошно закричал господин К. и, не переставая стрелять, сиганул в окно.

К счастью, выпрыгнувшего перед ним доктора еще не успели унести, и поэтому господин К. отделался легкими ушибами и сильнейшей психологической травмой…

В необычайно удрученном состоянии находился господин К., вышедши из общественного транспорта. Войдя в него в прекрасном расположении духа, он и представить себе не мог, что этот в общем-то банальный ежеутренний шаг самым печальным образом испортит настроение на весь день. И дело не в стандартном на этот ранний час переполнении троллейбуса — к этому он уже привык и на всеобщую давку спешащих на работу невыспавшихся угрюмых людей не обращал ни малейшего внимания, всецело предаваясь прослушиванию через наушники возвышенной симфонии такого-то номера такого-то композитора. Но в это утро получилось вот что. Во-первых, хамоватая и весьма неопрятная кондукторша категорически отказывалась запомнить господина К., досаждая ему требованием предъявить билетик или оплатить проезд. Делала она это постоянно, каждый раз протискиваясь рядом с ним сквозь толпу по троллейбусу туда и обратно. При этом она совершенно беспардонно выдергивала наушники у господина К. и мерзким, достаточно истеричным громким голосом предъявляла свои вышеобозначенные требования. Таким образом, приятное прослушивание возвышенной музыки разбилось о камни низменного хамства. Но и эту неприятность по большому счету можно пережить, обладая определенным иммунитетом к таким в общем-то обыденным особенностям общественного транспорта. Гораздо хуже дело обстояло с пассажиром, находящимся прямо перед господином К. Весьма помятый, обросший и какой-то немытый, с ужасным запахом изо рта, еле держась одной рукой за поручень и раскачиваясь из стороны в сторону, этот пассажир в другой руке держал раскрытую, внушительных размеров книгу, которую увлеченно читал и норовил воткнуть в глаз господину К. Так что, господину К., помимо вздрагивания от истеричных воплей кондукторши, приходилось еще и витиевато уворачиваться от острого уголка массивного фолианта. Но и это еще не самое страшное: ведь каких только фортелей иной раз не приходится выкидывать в переполненном общественном транспорте. Самое страшное вот что: этот нехороший гражданин в пылу увлеченности чтением периодически убирал руку с поручня, запускал грязный кривой с длиннющим ногтем палец себе в нос, вытаскивал из него нечто неописуемо омерзительное, мужественно катал шарик и привычным движением вбрасывал эту гадость себе в рот! Причем производил он это в момент окрика кондукторшей господина К. Вероятно от крика кондукторши у него срабатывал какой-то неизвестный науке животный инстинкт. В конечном итоге возвышенная симфония в ушах обратилась в адскую оргию наяву: вырываются наушники — дикий окрик ведьмы-кондукторши в самые уши — стремительно летящий в глаз угол сатанинского фолианта — наваливающийся оборотень, закидывающий гнилую плоть себе в рот! И все это чередуется с завидным постоянством… Господин К. не помнил, как добрался до своей остановки. Самым паршивым и удручающим оказался забытый дома по рассеянности револьвер.

Старый знакомый господина К. попросил подменить его на работе, сославшись на неотложные дела личного характера. Господин К., в избытке располагая свободным временем, не стал отказывать в помощи другу, но единственное, что вызывало некоторые опасения, это то, что данная затея несколько усложнялась характером работы данного друга. Дело в том, что тот работал гадателем-экстрасенсом. Господин К. выразил сомнение в своих метафизических способностях, однако друг его успокоил, сказав, что ожидается всего одна клиентка, которой просто-напросто нужно сказать, что у нее все будет хорошо и замечательно и, содрав с нее приличные деньги, выпроводить вон. Так что дело пустяковое, и господин К., обладая известной харизмой и шармом, непременно шутя с ним справится. Ну а в случае непредвиденных обстоятельств ничто не помешает господину К. воспользоваться его замечательным револьвером. Господин К. не стал уточнять по поводу этих непредвиденных обстоятельств, и в назначенное время уже восседал в роскошном кресле перед столом с огромным хрустальным шаром и с любопытством изучал необычную обстановку, так сказать, рабочего помещения. Некоторые весьма экстравагантные рабочие инструменты рядового гадателя-экстрасенса заинтересовали его настолько, что он уже начал подумывать о вариантах их использования в повседневной жизни, когда открылись двери, и в комнату вплыла невероятных размеров пожилая усатая, густо накрашенная ярчайшими цветами, вопиющими о пощаде, дама. Она молча опустилась перед господином К. на пуфик, направив на него полный томлений души выжидающий взгляд.

— Мне очень жаль, мадам, ваших умерших домашних животных, — почему-то произнес господин К. и удивился, так как совсем не имел ни малейших намерений что-либо говорить.

— И я их прекрасно в этом понимаю, — совершенно неожиданно добавил он, начисто позабыв наставления друга по поводу ожидаемой клиентки.

— Ах, мой милый господин волшебник, — замогильным голосом произнесла дамочка. — Я и сама не понимаю, почему они отказывались кушать и прятались по углам. Все эти собачки… Кошечки… Наверное, в моем доме живет страшный призрак, который их пугал и не давал кушать… А рыбки?

— О бедные рыбки, — сочувственно сказал господин К., незаметно проверив наличие револьвера в кармане брюк, — Их я тоже прекрасно понимаю…

— Я хотела их покормить, но они, бедные, сбились в стайку и сожрали друг друга, как какие-нибудь африканские дикари. А последняя оставшаяся, наверное, умерла от разрыва сердца. Правда, я не понимаю, почему при этом у нее полопались глазки…

— Ну это-то, мадам, как раз я бы мог вам объяснить, — сказал господин К. и незаметно взвел курок.

— Ах, оставьте! Все это неважно, — в могильном голосе послышались потуги на заигрывание, от которых у господина К. пробежали мурашки по спине и в ужасе расползлись по углам комнаты. — Вы ведь, мой дорогой господин волшебник, знаете, зачем я к вам пришла! Так не томите же даму, дорогой мой паучок-сердцеед!

— Простите, мадам, но я вынужден вам отказать в ваших желаниях! — твердо сказал господин К. и незаметно направил револьвер в дамочку.

— Как? Что вы такое говорите? — замогильный голос даже осип. — Неужели у меня никогда не будет мужа и семерых детей?

— Я — женат! — вскричал господин К.

— Да причем тут вы, мой глупый господин волшебник? Я говорю о своем будущем!

— Ах вот оно что, — господин К. почувствовал необыкновенное облегчение человека, чудом избежавшего виселицы, — Но вы знаете, мадам, я и тут не совсем уверен…

— В муже или детях?

— В муже. Да и детях тоже.

— Вы считаете, что не осталось мужчин, способных подарить мне семерых детей?

— Я не о том, мадам. Я о том, что они не выживут.

— Дети?

— Ну начать можно с мужа. Вспомните своих несчастных животных и рыбок, и вам все станет ясно. Мне очень жаль, мадам, хотя, если честно, я и не совсем понимаю чего. Тут надо было бы радоваться за выжившего мужчину и его будущих детей, не попавших в ваш дом. Так что лично вас, мадам, мне нечем порадовать. Простите. Попробуйте поговорить с кем-нибудь еще.

— Что же, господин волшебник, — дама томно прикрыла глаза и воспарила с пуфика. — Вы и ваши способности меня разочаровали. Я, пожалуй, отправлюсь к другому волшебнику. Тут в двух кварталах от вас обосновался черный колдун Буду, прибывший к нам с великой миссией с берегов Гаити. Думаю, уж он-то точно сможет мне помочь. Прощайте!

С этими словами дамочка выплыла из помещения, плотно затворив за собой дверь. А господин К., отерев холодный пот со лба, зарекся более подменять кого-либо на работе и стал вынашивать планы коварной мести, как он теперь понимал, нарочно сбежавшему по надуманным обстоятельствам гадателю-экстрасенсу.

Кстати, из утренних газет стало известно, что черный колдун Буду срочно прервал свою великую миссию и в спешке покинул страну и континент вообще…

Как-то раз господин К. сильно заболел. Прямо слег, обессилевши от дикой температуры, обильных излияний из носа и противного кашля. Ну, конечно, не совсем слег, а скорее развалился в кресле с кислой рожей, размышляя о методах борьбы с простудной заразой. Тут, конечно, любой другой гражданин сразу же сломя голову помчался бы по врачам или, к примеру, по аптекам на предмет разных таблеток, но господин К. отринул оба этих способа борьбы с болезнью. Дело в том, что по некоторым своим соображениям, к врачам он относился довольно паршиво, а что до разных таблеток, то тут вот что: в детстве господин К. просто обожал всевозможные таблетки. Не умея ходить, он, каким-то неведомым чутьем, ползая по дому, отыскивал закатившиеся таблетки в разных щелях и углах. А уж когда научился ходить и тем более забираться на всякие стулья, то тут уж просто дорвался до залежей медикаментов. К счастью, маленький господин К. ни разу серьезно не превысил дозировку, но вот иммунитет ко всякого рода таблеткам выработал достаточно стойкий.

Итак, отбросивши варианты с врачами и таблетками, господин К. решил прибегнуть к только что выдуманному его простудившимся интеллектом довольно авантюрному методу. Взяв литровую пивную кружку, он влил в нее последовательно: пол-литра водки, пятьдесят граммов анисовых капель, пятьдесят граммов настойки зверобоя и сто граммов меда. Всыпал туда столовую ложку жгучего красного перца, целую жменю черного перца, щепотку соли и мелкое крошево из чеснока, укропа и петрушки. Тщательно все это перемешал и выпил граненым стаканом в пять приемов. После чего уселся в кресло в ожидании должного эффекта, отчаянно при этом дымя огромной трубкой. Собственно, эффект и не заставил себя ждать. Сначала у него запылали пятки. Затем жар в пятках, обратившись в огненный шар, стал медленно перемещаться вверх по телу, пока не добрался до живота. Там он развел настолько кипучую деятельность, что господину К. пришлось несколько раз прыгнуть животом на деревянную спинку стула. Этот хитрый прием заставил огненный шар перебраться в грудную клетку, откуда господин К. стал буквально выкуривать его большими затяжками крепчайшего табаку. Тут уже шару деваться было некуда и, ударивши с разгону несколько раз господина К. в мозг, шар выскочил наружу. Некоторое время он попарил по квартире, подобно шаровой молнии, прожигая в мебели аккуратные отверстия, пока, наконец, спалив напоследок коту господина К. изрядный клок шерсти, не взорвался со страшным грохотом.

Господин К. еще некоторое время посидел в кресле, попыхивая трубкой. Засим, наведя на скорую руку некий порядок в квартире, облегченно вздохнул и стал собираться на работу…

Как-то вечером в дверь господина К. позвонили.

— Что вам угодно? — спросил господин К. с прищуром рассматривая странную на вид девицу, которая, покачиваясь, пялилась глазами в одну точку за спиной господина К.

— Я представитель движения за сохранность поголовья старушек, — пробасила девица, сделав руками несколько таинственных пасов.

— Прекрасно, — господин К. на всякий случай немного отступил назад, — Так что вам угодно?

— Вы должны уважать старушек, носить им сумки и помогать переходить через дорогу в положенных местах, — сказала девица, сопровождая каждое слово витиеватыми пасами.

— Замечательно! — сказал господин К. — Если это поможет сохранению поголовья старушек, то я в вашем распоряжении. Однако меня смущает одни вопрос: а как быть со старичками?

— Ом! — пробасила девица и, сделав еще пару пасов, растворилась в воздухе.

Господин К. пожал плечами и вернулся в комнату, где к своему неприятному удивлению, обнаружил не менее странного юношу, который, как вы уже догадались, покачиваясь, пялился глазами в одну точку за спиной господина К.

— Черт возьми! — воскликнул господин К. — Что вам угодно в моем доме? Впрочем, догадываюсь: вы, вероятно, представитель поголовья старичков. Не так ли?

— Да, — пробасил юноша, произведя руками таинственные пасы, — Вы правильно догадались — я представитель движения за сохранность поголовья старичков.

— И вам, вероятно, от меня требуется, чтобы я их уважал, носил сумки и переводил через дорогу в положенных местах?

— Да, — пробасил юноша, очередным пасом чуть не попав господину К. в глаз. — И еще старушки.

— Что старушки? — не понял господин К.

— Для поддержания в сохранности поголовья старичков необходимо неограниченное поголовье старушек, — юноша трижды обернулся вокруг своей оси, — по две старушки на каждого старичка.

— Вы предлагаете мне заняться поставками старушек для ваших старичков? — удивился господин К. — Вы не перепутали квартиру, часом?

— Ом! — пробасил юноша и, как и девица, сделав пару пасов, растворился в воздухе.

Господин К. пожал плечами и, обойдя на всякий случай с заряженным револьвером всю квартиру, вознамерился ложиться спать. Однако не успел он сомкнуть глаз, как из гостиной совершенно отчетливо пробасили «Ом!». Крепко выругавшись, господин К. с кочергой наперевес ворвался в гостиную. Посреди гостиной на столе сидел его собственный кот, и, как вы, конечно, уже догадываетесь, покачивался, вперив стеклянный взгляд в неведомую точку за спиной господина К.

— Что за притча? — вслух подумал господин К. — И ты туда же, мерзавец?

— Да, — пробасил кот, делая лапами таинственные пасы, — Я представитель движения за сохранность поголовья горных козлов. Вы должны уважать горных козлов, носить им сумки и переводить через дороги в положенных местах.

— Я тебе покажу горных козлов, мерзавец! — возмущенно крикнул господин К., запустив в кота кочергой.

Однако кочерга пролетела сквозь кота, не причинив ему не малейшей неприятности. А кот, трижды обернувшись вокруг своей оси, пробасил «Ом!» и, размахивая лапами, растворился в воздухе…

А господин К., проснувшись наутро совершенно разбитым, с больной головой, обнаружил своего кота, мирно спящим на рассыпанных по всему полу листках пенсионной отчетности, которую господин К. притащил с работы домой, дабы еще раз все проверить…