Бывало пекли блины
Шрифт:
В легендах и рекламных роликах повествуется, что опытный повар переворачивает блин, подбрасывая его на сковороде. Сколько я ни пытался, ничего подобного у меня не получалось. Когда-то для переворачивания блинов дома существовала деревянная лопаточка со скошенным краем, теперь я пользуюсь ножом, хотя это и считается дурным тоном. Двумя полуритуальными движениями провести вдоль края пекущегося блина, затем, когда блестящая влажная поверхность теста станет матовой, нож подсовывается под блин и в один приём тончайшее и ещё не пропечённое как следует изделие перекидавается на другой бок. Думается, это немногим проще, чем перевернуть блин, подкинув его на сковородке.
Существует поговорка, что, мол,
Вглядитесь внимательно в румяную поверхность пекущегося блина. Перед вами все оттенки золотистого, жёлтого, медового, светло-коричневого. Блин, совершенно ровный на ощупь, кажется картой таинственной страны, со своими морями, материками, долинами и горными хребтами. Долгое время я и впрямь думал, что каждый блин — карта неведомой планеты, пока однажды мне не довелось увидать фотографию Солнца, сделанную в инфракрасных лучах. С тех пор я знаю — предки не ошиблись, когда нарекли пшеничный блин символом солнца!
С точки зрения химии печение блинов в первом приближении представляет собой процесс деструкции полисахаридов, в результате чего образуется декстрин. Красивое, хрустящее слово. Декстрин — это корочка, отломленная от тёплого ещё каравая, скворчащая в сале прижарка картофеля, степенная золотистость мочёного гороха, обжаренного в масле, воздушная хрусткость импортных чипсов. Жарка — искусство приготовления вкусного декстрина, даже мясо и рыбу, прежде чем бросить на сковороду, частенько панируют или обваливают в муке.
Главное, чтобы деструкция не дошла до углерода и смолистых веществ. Словосочетание «блин горелый» недаром считается ругательством. Hо и недопечёное тесто тоже не больно хорошо. Оно вязнет на зубах и комом ложится в желудке, вызывая изжогу и дурное настроение. Чтобы избегнуть печального развития событий, применим простенький тестик (недаром слова «тест» и «тесто» — однокоренные!). Тремя пальцами коснёмся поверхности блина и сделаем молниеносное крутящее движение. Блин недопечёный повернётся градусов на девяносто, блин готовый совершит полный оборот, а то и в подражание Жуже Алмаши совершит прыжок в два с половиной оборота. Немедля перебрасываем его на ждущую рядом тарелку и льём на сковородку новую порцию теста, следя, чтобы оно не попало на бортик, иначе край нашего солнышка будет искажён нелепым протуберанцем.
Покуда новый блин печётся, у нас есть пара секунд, чтобы смазать первый блин сливочным маслицем и заодно взглянуть на него с другой стороны. Казалось бы, здесь тот же самый декстрин, полученный на той же самой сковороде из того же самого теста, однако рисунок на изнанке блина совершенно иного типа, нежели на лицевой. Что он представляет собой — я не знаю, должно быть, ещё никто не сфотографировал наше солнце таким способом, или же эта фотография покуда не попала в руки любителя блинов.
Далее повар работает словно на конвейере, один блин за другим ложится на блюдо и быстро смазывается маслом. Стопка блинов растёт медленно и неуклонно, словно Вавилонская башня. Разбуженные блинным духом на кухне появляются домашние, каждый выражает радость при виде пекущихся блинов, и каждому находится дело.
— Hа стол собирайте! — коротко бросаете вы, не отрываясь от плиты.
Собирать на стол — воистину женское дело, ведь сегодня семья будет завтракать не на кухне, а, словно в праздничные дни, в комнате на белой скатерти. Из серванта следует извлечь парадный сервиз и хрустальные розеточки для варенья, фарфоровые соусники и молочники.
— В этот — сметану, — командуете вы,
Поневоле вспоминается фильм «Три толстяка» и мечущаяся толпа поварят.
— Там в шкафчике, шприц достаньте… что значит: зачем? — надо! Нет, никакого крема не будет…
Приходится потесниться и повару — на единственную свободную конфорку ставится чайник. В большом заварнике настаивается чай — английский с бергамотом и лепестками флёрдоранжа, или отечественный — краснодарский, к которому заранее примешана мелисса и смородинные почки.
Последние остаточки теста выскребаются на сковороду. Их уже не достаёт на целый блин, ручейки теста зажариваются причудливой решёткой и ложатся поверх блинной стопки словно изысканное украшение.
Заключительные штрихи по приготовлению к пиршеству, и вот в столовой появляется стопа горячих блинов в десть высотой.
— Кушать подано! — никакому провинциальному артисту так не сказать.
Глава 2. Hе скоро ели предки наши
Уж кажется о поедании блинов в русской литературе всё как есть порассказано, кто из писателей застал русского человека жующим, тот и блин помянул. Краше всех сказал об этом занятии Александр Иванович Куприн: «Она ест блины горячими как огонь, ест с маслом, со сметаной, с икрой зернистой, с паюсной, с салфеточной, с ачуевской, с кетовой, с сомовой, с селёдками всех сортов, с кильками, шпротами, сардинами, с сёмужкой и с сижком, с балычком осетровым и с белорыбьим, с тешечкой и с осетровыми молоками, с копчёной стерлядкою, и со знаменитым снетком из Бела озера. Едят и с простой закладкой и с затейливо комбинированной».
Каково? А ведь это малая доля русских яств, кои поедаются с блинцами. Солёные рыжички (о них, кажется, упоминал Гиляровский) и вообще — всё грибное, бесконечное разнообразие сладкого стола, среди которого традиционно поминаются блины с патокой. А блины с золотисто прожаренным луком или печёной в меду редькой?..
Впрочем, нет, умолкаю… мало ли что можно отыскать в литературе, а в нынешнем нашем убожестве на зернистую икру достатков не хватает. Что уж там говорить об икре салфеточной, которую по слухам можно резать ножом наподобие сыра. Что нашлось в холодильнике и кладовке, о том и пойдёт речь. А палтусину или севрюжью тешку оставим для фантастических романов.
Что же стоит у нас на воскресном праздничном столе? Прежде всего, это паштет. Hа масленицу не принято есть мясное, и без того Пушкин назвал масленицу жирной, однако, русский человек ест блины круглый год и со всякими приедками без исключения. Так что можно заранее купить тюбик североамериканского паштета с изображением злой тётки, хотя гораздо вкуснее приготовить паштет самому.
Обычно паштет готовится с вечера, поскольку утром, как мы видели, заниматься им будет недосуг. Возьмём килограмм говяжей печени, нарежем широкими тонкими кусками и обжарим на смеси свиного сала и подсолнечного масла. Отварим килограмм моркови. Полкило лука очистим, а если вы любитель жареного лучка, то и обжарим на той же самой смеси. Чеснок берём по вкусу. А потом всё это пропускаем через мясорубку. Добавляем соли, чёрного перца, всяких пряностей щедрой рукой. А лавровый лист так неплохо вместе с печёнкой через мясорубку прогнать. Как следует перемешиваем паштет и сдабриваем размягчённым сливочным маслом. Количество масла варьируется от одной до пяти пачек, а некоторые и больше кладут, хотя это уже получается не паштет, а печёночное масло. Вымешиваем ещё раз, ставим миску в холодильник, а с утра, прежде чем приступить к печению блинов, — вынимаем, чтобы паштет успел размягчиться и с лёгкостью выдавливался из кремового шприца.