Бывшая генерала дракона
Шрифт:
– А платье хоть красивое?
– спросила вторая.
– Вот, оно на мне! Как видишь, - усмехнулась старуха.
Шелестя платьями, дамы прошли мимо. Их голоса удалялись.
Меня передернуло от такого подхода.
Когда шелест платьев стих, я собралась выйти, как вдруг услышала голоса. Они явно доносились из соседней комнаты.
Приглушенные стеной, они были негромкими, но в тишине довольно отчетливо можно было разобрать слова.
– Ты зачем позволил Луизе остаться с ним наедине!
– слышала я голос графини Роккар. В ее приглушенном голосе были нотки возмущения.
–
– Ты не забывай, в каком положении мы сейчас находимся. И мечтать о принце можно сколько угодно, но принц даже не посмотрел на нее. И это уже о многом говорит!
– И все-таки… - начала графиня Роккар.
– И все-таки, нам срочно поправить материальное положение. Иначе бриллианты останутся только на портретах.
– Кто виноват, что мы банкроты?
– голос графини дрогнул.
– И к нам вот-вот постучатся кредиторы!
– Я уверен, что родством с Моравиа мы поправим материальное положение, - послышался голос графа.
– К тому же сама герцогиня сказала, что приданое их не интересует. Главное, чтобы жениху нравилась невеста. Вот и все.
Они зашевелились, а я поспешила бесшумно покинуть комнату.
Кое-как дойдя до своих покоев, которые находили совсем в другом крыле замка, я остановилась.
Перед тем, как войти в комнату, я заставила себя улыбнуться. “Все хорошо!”, - прошептала я, сглатывая боль и пытаясь запихнуть ее обратно в душу.
Я спешным шагом прошла в свою комнату, закрыла двери, глядя на беспорядок.
Мои руки расстегнули две застежки корсета, чувствуя, что дышится легче.
Подойдя к зеркалу, я вдохнула и выдохнула, опираясь руками на трюмо.
– Между нами все давно кончилось, - прошептала я, снова делая глубокий вдох.
– Хватит мучить друг друга и трезать. Я …
Я посмотрела в свои глаза.
– Я… должна забыть о нем и жить дальше!
– выдохнула я своему отражению.
– Слышишь. Забыть и жить дальше. Такое бывает. Люди встречаются, люди влюбляются, женятся, но на других.
Решительности и стиснутых зубов хватило на пару мгновений.
– Слышишь, Хатико, - усмехнулась я, глядя в свои глаза.
– Сколько можно, а? Все, села батарейка у вашей любви! Гэйм овер. Так, давай договоримся. Ты сейчас похнычешь, пострадаешь, и забудешь о нем раз и навсегда! Все! Он любит другую, помолвлен с ней.
Несколько раз я вздохнула. Сейчас не хватало уютной кухни, подружки, которая внимательно слушает, жрет пиццу и смотрит на полный бокал, пока ты то проклинаешь его, смеешься над тем, что еще дешево отделалась, чихвостишь его на чем свет стоит, а потом воешь белугой, стекая по столу: “Я не могу без него!”.
Внезапно в дверь постучали.
Потом настойчивей.
Я обернулась, видя, как она приоткрывается…
Глава 29
– Амбер?
– прошептала я, видя, как он входит в комнату и молчит.
Я присмотрелась с подозрительностью, но Амбер молчал.
Неужели иллюзия?
Он просто стоял и молчал, а я подошла к нему, вглядываясь в лицо.
– Ты что-то хотел?
– спросила я гордым голосом.
Но
Значит, иллюзия. Точно! Иллюзия! Я этот мундир помню! И пуговицы золотые, и ленточку.
– Так, - прокашлялась я, закрывая дверь и дергая его за мундир.
– Ты где шлялся?! Какого тангенса, ты по замку бегаешь?
Это было самое мягкое, что я сказала. Остальное было непереводимой игрой слов, от которой могильщики падают в обморок, словно экзальтированные барышни.
Внезапно выражение лица сменилось на удивленное.
И тут до меня дошло, что это - не иллюзия.
Я убрала руки, сделав шаг назад.
– Это что сейчас было?
– спросил Амбер, глядя на меня с удивлением.
– Зачем ты пришел?
– сквозь зубы спросила я.
Он посмотрел на меня, словно внимательно изучая. Я смотрела на него с подозрением. Только что он целовал другую, а теперь ко мне.
– Я видел твое выражение лица. Я не собираюсь оправдываться, - гордо произнес Амбер.
Я молчала. Он начинал злить. Это было слышно по голосу.
– Нет, не так. Я отказываюсь оправдываться. Я поцеловал девушку, которая скоро станет моей женой, - произнес Амбер.
Наконец-то я нашла в себе силы ответить ему.
– Амбер, послушай, - произнесла я, стараясь прикрыть нервной улыбкой свои чувства.
– Мне совершенно все равно, кого-ты там целовал. Хоть бабушку.
– Да, но я видел выражение твоего лица, хоть ты стояла в десяти шагах от нас, - произнес Амбер, сощурив глаза. Он всматривался, словно искал ответ на какой-то вопрос, который все не решался задать.
– Послушай меня, - с легким нажимом произнесла я, глядя на его красивое лицо.
– Мне совершенно все равно, кого ты там целовал. А то, что я ушла, так это банальная вежливость. Или мне нужно было извиниться, подвинуть вас и начать изучать портрет по заданию твоей бабушки? Напоминаю, я приехала сюда, чтобы заработать деньги, прекрасно провести время и …
– Нет!
– в запале произнес Амбер, схватив меня за руку и дернув к себе.
– Врать мне не надо! Ты приехала, чтобы показать то, чего ты добилась! Показать то, кем ты стала, выйдя замуж за своего лорда! Ты приехала, чтобы я увидел разницу между бедной цветочницей, у которой за душой нет ни гроша, девочкой, которую я приютил и леди Грассгофф, у которой больше нарядов, чем у светской модницы! У которой есть карета, поместье и куча украшений!
Эти слова прозвучали, словно пощечина! Звенящие, болезненные, они не должны были прозвучать, но прозвучали.
– Приютил?
– сглотнула я, гордо глядя ему в глаза. Мой голос дрожал от обиды.
– Ты не приютил меня. Я была у тебя экономкой. Я планировала бюджет, распределяла траты, считала деньги, вела контроль за каждой копейкой. Когда твой дед, за твой кутеж, лишил тебя финансирования. Я нашла огромную дыру в твоем бюджете, пресекла воровство слуг, стребовала все, что ты давал в долг. Ну, почти все. Не считай ротмистра, который никому не отдает. Я планировала все покупки, и у нас стало на все хватать. А излишки я вложила в королевские облигации. И у нас появился еще один источник дохода. Процент от королевских облигаций.