Бывшая моего брата. Я ненавижу ее...
Шрифт:
Супер! Отлично! Козел!
Я закипаю, как чайник, но печатаю, разумеется, совершенно другое.
«Хорошего отдыха, парням привет».
Швыряю телефон на стол и, громко выдохнув, возвращаюсь к мытью посуды, пытаясь выместить все свое раздражение на белой керамической чашке.
В баню он поедет. С парнями. Знаю я, как они там отдыхают. Наверняка будет девушка Стаса со своей подругой. От этой мысли ревность оборачивается огнем и грозит прожечь мою грудную клетку.
До сумасшедшей любви у нас с Костей,
— Я смотрю, ты быстро нашла замену моему брату, — усмехается голос из прошлого, и я замираю, прежде чем сердце сжимается от ужаса. — И какой это по счету?
Нервно сглотнув, дрожащей рукой ставлю чашку на полку и несмело оборачиваюсь.
Но как только вижу Хакима, в руках которого мой телефон, недавняя растерянность сменяется гневом. Особенно когда я обращаю внимание на то, во что он одет.
Пашкины шорты и футболка.
Что это вообще значит?!
Он остается?
И ведь даже не смотрит на меня, с совершенно невозмутимым видом листая МОЮ переписку с МОИМ парнем. Возможно, уже бывшим.
— Положи на место, — предупреждаю немного гулко. Дрожь снова берет верх, и я боюсь показать ему свою реакцию.
А когда понимаю, что моя просьба вызывает лишь холодную улыбку, бездумно срываюсь с места и выхватываю из его рук телефон.
По крайней мере, пытаюсь это сделать, но он поднимает его выше, и, потеряв равновесие, я утыкаюсь носом в твердую грудь.
Нет, нет, нет…
Секунда, и я отшатываюсь от него как от огня, вот только поздно: аромат дорогого парфюма с древесными нотками уже достиг моих легких и устроился там в одном из уголков.
— Попроси по-хорошему, Алевтина.
Мои глаза округляются, и я не могу сдержать удушливый смешок.
— Я смотрю, за несколько лет ты тоже забыл, что такое правила приличия!
Уголок его губ дергается в подобии ухмылки. И это настолько жестокая эмоция, что мне хочется укрыться от нее.
Особенно когда я слышу сухое:
— До тебя мне еще далеко.
В этот момент прямо из глубины глаз Хакима на меня смотрит холодная насмешка.
— Пошел ты! — Вырываю свой телефон из его рук и, заблокировав, засовываю в задний карман шорт. — И не называй меня так!
— Как?
— Ты знаешь как, Айдаров!
— Ты что-то имеешь против полной формы своего имени? А я думал, ты повзрослела, — Хаким тихо хмыкает, выпячивая нижнюю губу, после чего продолжает циничным тоном: — Твои подростковые комплексы уже неуместны, Алевтина, — качает головой, безразлично засовывая руки в карманы шорт. Намеренно или нет — не знаю, но ему удается смутить меня, потому что, проследив за его движением, я задерживаю внимание на том месте, куда мои глаза должны смотреть в последнюю очередь.
Судорожно сглатываю, наткнувшись на спокойную выпуклость, и даже закусываю губу, умоляя жар не разрастаться под моей кожей. Но мало того, что он начинает душить меня изнутри, так еще и предает, выбираясь на шею, выше, прямо к моим щекам. И я ненавижу себя за то, что отрываю взгляд, только когда слышу:
— По правилам этикета собеседнику полагается смотреть в глаза.
Прикусываю язык от неловкости всей ситуации, мечтая и вовсе откусить его.
Было бы совсем кстати, если бы я лишила себя возможности говорить и уж тем более вестись на все эти провокации.
Я вообще не понимаю, какого черта он разговаривает со мной? Стоит здесь в одежде моего брата. Трогает мои вещи. Читает личные переписки. И даже оскорбляет меня в моем же доме. Что этот сноб о себе возомнил?
Впервые с тех пор, как Хаким уехал, я хочу, чтобы он сделал это снова. Прямо сейчас.
Впервые за все эти годы я понимаю, что ошибалась.
Я не скучала.
Просто не могла скучать по такому подонку.
Я не должна была — не после того, как он со мной поступил.
У меня даже закрадывается мысль, что он вернулся только затем, чтобы снова разрушить меня. Нет, я уверена в этом.
То, как Айдаров смотрит на меня своими проклятыми глазами, которые сейчас напоминают цвет асфальта после дождя, не позволяет мне усомниться в его жестокости.
Может быть, не сегодня. И не завтра. Но эти глаза обещают мне, что я пожалею о случившемся больше пяти лет назад. О том, о чем я и без напоминаний сожалею все эти годы.
Только вот ему об этом, конечно же, неизвестно.
Нервно облизываю губы и прочищаю горло, прежде чем произнести:
— Если ты приехал сюда затем, чтобы поиздеваться надо мной, то советую не тратить время. — Горжусь собой, когда, закончив, понимаю: мой голос не дрогнул. Но для пущей убедительности вздергиваю подбородок. Я сражусь с его безразличием, пусть не надеется, что я убегу. Этого больше не будет.
— Не все в этом мире вертится вокруг тебя, Алевтина, — Хаким ухмыляется с привычной холодностью. —Я приехал повидаться с твоим братом.
Ну конечно!
Я закипаю, чувствуя, как мои пальцы сжимаются с такой силой, что в ладонь врезаются ногти.
Но от очередной глупости меня спасает…
Глава 3
— Вот вы где! — Паша приближается и закидывает руку мне на плечо, в то время как я прожигаю взглядом Айдарова. На самом деле прожигаю. Потому что сейчас он бесит меня как никогда прежде. — Я вижу, вы уже поздоровались. Ну как тебе, Хаким, Аля? — Брат переходит на его сторону. — Ты посмотри, как раскачался, — хлопает ладонью по груди друга, но смотрит на меня. — Еле натянул мои шмотки, Годзилла бизнеса.