Бывшая моего брата. Я ненавижу ее...

Ройс Мэри

Черт, да где же он?!

— Подожди, Паш! — Выворачиваю один. — Я еще не закончила…

А потом я вижу перед собой тот самый замшевый мешочек, лежащий на мужской ладони, и человека, который протягивает мне его. Я оборачиваюсь, и у меня перехватывает дыхание, ведь эта рука принадлежит Айдарову, стоящему за моей спиной. Делаю резкий вдох, и знакомой аромат мужской кожи и играющий на ней шлейф туалетной воды проникают в мои ноздри, вынуждая затрепетать глупое сердце.

— Ты обронила возле бассейна, — сухо произносит Хаким, и я едва успеваю поблагодарить его, как он возвращается на свое место.

Шокированная

подобным жестом Айдарова, я на мгновение даже теряюсь, пока не осознаю, что остаюсь под пристальным вниманием нескольких камер, направленных на нас. Только сейчас до меня доходит, что все мое поздравление гости снимали на телефоны.

Отлично.

Нервно улыбаюсь, пряча взгляд на своих руках и подарке, зажатом между пальцев. А потом голос брата возвращает меня обратно.

— Что обронила-то?

Глава 6

— Ах, сейчас… — отмахиваюсь и дрожащими пальцами развязываю мешочек, кое-как вынимая оттуда цепочку. — Я нашла ее несколько лет назад у бабушки, она была не в лучшем виде, но я восстановила ее…

— Сама, что ли? — выплевывает Алабаева, и мне требуется секунда, чтобы повернуться в ее сторону и ответить с милой улыбкой на лице:

— Сама, пару мелочей пришлось докупить, но я все сделала сама. — Не дожидаясь ее комментария, быстро перемещаю взгляд на Пашу. — Это цепочка дедушки. Думаю, пришло время подарить ее. Я помню… вы были очень близки с ним. — Мой голос надламывается, когда я вижу, как дергается горло брата. — Уверена, он был бы рад, если бы ты носил ее ближе к сердцу. И я хочу, чтобы его сильный дух оберегал тебя от всех невзгод.

— Блин, Аля. — Проводит ладонью по лицу. — Ты сегодня испытываешь меня на прочность. — Сдавленный смешок покидает его широкую грудь, после чего он снова обнимает меня, добавляя горячим шепотом на ухо: — Спасибо, сестренка. Это лучший подарок.

Я целую брата в щеку и осторожно надеваю на его шею цепочку с увесистым крестом, инкрустированным драгоценными камнями.

Паша проводит по ней пальцами и несколько раз проворачивает кулон, рассматривая отделку.

— Тоже сама? — смотрит на меня с озорной улыбкой на лице.

— Ага.

— Так, ну хватит тут сопли разводить! Иди сюда, братан!

Сентиментальный момент заканчивается, и то ли Паша отстраняется, то ли его тащит в крепкие объятия Молотов, к которому следом присоединяется еще несколько друзей, но все вместе они начинают хором кричать «ура» и подкидывать брата в воздух, каждый раз ловя его и подбрасывая снова. В образовавшемся кипише я быстро занимаю свое место и громко выдыхаю, прежде чем чувствую мягкое прикосновение к своему плечу и, обернувшись, замечаю Лизу, усаживающуюся рядом со мной.

— Ты умничка.

— Спасибо, — улыбаюсь, смущенная ее вниманием.

— Я даже прослезилась, — шепотом, — чтоб ты понимала, я не плачу даже во время «Хатико», —хихикает она и, подав жест разливающему, указывает на наши бокалы. — На брудершафт? — Лиза подмигивает мне, и я принимаю приглашение, взяв фужер и переплетя с ней руки.

Но так и застываю с поднесенным ко рту бокалом, когда ловлю на себе прищуренный взгляд серо-голубых глаз. Мгновение, и я выдыхаю, теряя внимание Айдарова так быстро, будто он случайно мазнул по мне взглядом и по какой-то причине задержался. А сейчас он встает из-за стола и вместе с Алабаевой уходит с террасы. Только если он отвернулся, пренебрегая своим вниманием ко мне, то я продолжаю пялиться на него как дура, наблюдая за его широкой ладонью на загорелой пояснице губастой сучки. Ненавижу себя за то, что смотрю на них вплоть до самой бани, где эти двое скрываются за массивной дверью. Я так увлечена наблюдением, что даже не замечаю, как Лиза отстраняется от меня, пока перед моим лицом не появляется ее пустой бокал.

— Э-э-эй? Ты где летаешь, звезда?

Я раскрываю рот, почувствовав себя пойманной врасплох, и, чтобы избежать ненужных расспросов, с горящими щеками поднимаю указательный палец вверх — мол, секунду, а после быстро приникаю губами к прохладному стеклу, позволяя игристым пузырькам выстрелить в голову и охладить мою разгоряченную кровь. Ну или наоборот. Неважно. Сейчас не думать ни о чем такая большая для меня роскошь, что я повторяю и допиваю остатки шампанского, продлевая этот короткий момент свободы от собственных мыслей. И если мне придется напиться, дабы продолжать веселиться и отдыхать как ни в чем не бывало — так тому и быть.

По крайней мере, я так думаю ровно до тех пор, пока музыка и мелькающие огни не начинают смешиваться в одну размазанную картину. Вот я танцую с Пашей, а вот уже стою за домом с Лизой, пока она втайне от моего брата курит сигарету, зачем-то я тоже делаю затяжку, и на короткий промежуток все исчезает, а после я каким-то образом оказываюсь в комнате. И почему-то Пашкиной. Да и по фиг. Едва передвигая ногами, я добираюсь до кровати, на ходу стягивая с себя сарафан и бросая его в неизвестном направлении.

А потом натыкаюсь на знакомую вещь и осторожно касаюсь дорогущего дизайнерского пиджака. Прижав его к груди, наклоняюсь и зарываюсь носом в дорогую ароматную ткань. Черт возьми, это пиджак Айдарова. У меня нет сомнений.

Только ему может принадлежать настолько мужественный и чувственный запах, что я не могу оторваться от пиджака. Так и заваливаюсь вместе с ним на тахту, позволяя тяжелой прохладной ткани скользнуть по обнаженной коже. Боже… Изо рта вырывается стон, потому что это мимолетное касание можно спутать с его руками… Или я нарочно представляю их на своем теле, которое слишком быстро охватывает жаром. Черт, я, походу, действительно пьяна, но почему-то снова касаюсь тканью внутренней стороны бедра, представляя, как это же ощущение подарили бы мне его мужественные пальцы.

Мне слишком нравится происходящее, чтобы думать о последствиях. Безрассудность — это все, что у меня есть сегодня, и я, ведомая ею, просовываю руку под пиджак, не прекращая вдыхать запах его хозяина. Мягкая ладонь медленно скользит между ног, туда, где все уже пульсирует и ждет разрядки, накрывая изнывающее лоно теплом, которое он мог бы подарить мне. И это ощущение усиливается, стоит мне представить вместо пиджака самого Айдарова, лежащего на мне сверху. Придавливающего меня тяжестью своего тела. И опаляющего мои губы горячим дыханием. Я сгибаю ноги в коленях и расставляю их шире, проскальзывая пальцами в трусики. Боже, это то, что мне нужно. Тяжело сглатываю, предвкушая, как во мне взорвется подступающий оргазм… Секунда, и я касаюсь напряженного комочка, с тихим стоном выгибаясь дугой, а затем…