Бывшая моего брата. Я ненавижу ее...
Шрифт:
— Помочь спинку потереть? — поддразнивает Молотов, за что тут же получает словесную оплеуху от Лизы:
— ТЕБЕ ПАШКА ПОТОМ ТАК ПОТРЕТ, ЧТО ХОДИТЬ НЕ СМОЖЕШЬ.
Под гортанный смех парня выбираюсь из-за стола и встречаюсь с мрачным взглядом Айдарова, который сидит все в той же позе, когда отвечаю Молотову:
— Я позову, если не справлюсь.
С этими словами пускаюсь прочь в сторону бани, мимо зажимающихся в бассейне Худякова и Алабаевой. И, только когда скрываюсь за массивными бревнами бани, позволяю себе остановиться и выдохнуть раздирающие грудь эмоции. Я делаю глубокие вдохи, пытаясь не думать о том, что только что произошло. По мере сил взяв себя в руки, я открываю
А может, все и к лучшему. По крайней мере, гнойник вскрыт. После этого умозаключения я еще раз убеждаю себя больше не думать о случившемся. Но все тщетно. Черт, это все гребаное пиво развязало мне язык. Вдох. Выдох. Рано паниковать или сожалеть о сделанном, уверена, этот мудак продолжит и дальше игнорировать мое присутствие в офисе, а мне вообще стоит серьезно задуматься над сменой места работы. Я вполне могу раскрыть свой потенциал в конкурирующей фирме… Могу. Но стану ли?
Скрип двери привлекает мое внимание, а когда я замечаю переступающего порог Айдарова, который тут же закрывает дверь на щеколду, мое сердце подпрыгивает и замирает в горле. Я задыхаюсь. Ноги охватывает эпическая дрожь, отчего они отказываются держать меня в вертикальном положении. Именно поэтому мои бедра врезаются в стол, и только благодаря этому я стою, пока мужчина, уничтожающий меня гневным взглядом, неминуемо приближается ко мне.
— Что ты…
Но последующие слова теряются в горячих губах, которые буквально захватывают мои в безжалостный плен. Длинные мужественные пальцы путаются у меня в волосах и дергают их так, что я наклоняю голову, выполняя требование и позволяя Айдарову углубить поцелуй, выбивающий почву у меня из-под ног…
Глава 27
Прилив странного возбуждения захлестывает меня с головой, и я теряю первый стон, который Айдаров сжирает вместе с остатками воздуха, выходящего из моих легких.
Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
Звучит в моей голове тревожный сигнал, пока я растекаюсь горячей лужицей в жесткой хватке самого Сатаны. Знаю, я должна оказать ему сопротивление, но… Почему я даже не пытаюсь остановить его? Почему это сильнее меня? Будь он проклят… и я вместе с ним за то, что позволяю себе нуждаться в его мужской грубости. Господи, на жалкое мгновение мне кажется, что этот мужчина словно создан специально для меня, а может, это я сделана из его ребра… неважно. Важно то, что я сейчас зависима от жадных губ и принимаю все, что он вкладывает в этот поцелуй, заставляя мое тело сжиматься от звенящего предвкушения, похоти и безумного желания.
Внезапно острая вспышка боли пронзает нижнюю губу, и мой стон рассыпается в воздухе невидимым мерцанием. Айдаров отрывается, чтобы втянуть воздух и выдохнуть почти сердито прямо мне в рот:
— Всю душу мне вымотала. — Его голос падает до гортанного рычания, и Хаким с новой силой впивается в мои губы порабощающим поцелуем. И он в действительности… порабощает меня в совокупности с только что услышанными словами. Я бы хотела поразмыслить над прозвучавшей фразой, вот только настойчивый рот выбивает из моей головы все связные мысли и с пугающей жаждой забирает каждый судорожный вздох, словно Айдаров нуждается в этом. Господи боже, я действительно не могу контролировать собственное тело. Словно… у меня словно пытаются отнять его.
Я задыхаюсь, прижимаясь к обнаженному и восхитительно крепкому торсу, когда Айдаров сдавливает мой затылок до рассыпающихся по спине мурашек. Секунда, и волна щекочущего удовольствия закручивается внизу живота, угрожая опасным антициклоном.
Пытаясь поспеть за напористым языком, ласкающим небо и забирающим мои стоны, я неосознанно извиваюсь в хватке Айдарова, в результате чего ощущаю, как возбуждение теплом скользит по моим бедрам. И чем сильнее я реагирую на манипуляции Айдарова, тем громче мое тело кричит о том, что хочет поклоняться этому мужчине.
Офисная блузка прилипает к моей коже, и я не совсем уверена, что причина в температуре и паре вокруг нас. Я сама сейчас воплощение огня, который разжигают где-то глубоко внутри меня.
На подкорке сознания еще дрожит едва уловимая мысль о том, что я должна прекратить происходящий абсурд или, по крайней мере, попытаться, но тонкая связующая нить рассыпается, и я забываю обо всем, цепляясь за широкие горячие плечи, когда Айдаров агрессивней сжимает мой затылок и рычит в распаленные губы.
Мне мало его.
Наверное, поэтому дрожащие руки ищут что-то большее, опускаясь на рельефные мышцы мужской груди, но в следующее мгновение Хаким лишает меня возможности касаться этого невероятного тела и нетерпеливым рывком разворачивает к зеркалу, заставляя с тихим аханьем упереться ладонями в стол. Мне требуется секунда, чтобы перевести дыхание, но оно снова ломается, когда я вздрагиваю, ощутив на своем бедре настойчивую ладонь. Мой рот распахивается по мере того, как уверенно Айдаров двигает руку вверх, и, срываясь на частые вздохи, я встречаюсь в отражении с его мрачным взглядом. Темные точно ночь глаза буравят меня опасным желанием. Он прямо за моей спиной. Его плечи вздымаются и опускаются, и я слышу, как глубоко и тяжело он дышит нашим общим воздухом, пока я задыхаюсь в позе, в которую он меня поставил. И я не знаю, какого черта и сейчас не сопротивляюсь, словно завороженная нашим отражением в зеркале. А точнее, тем, как могущественно Айдаров возвышается надо мной, пригвождая меня горящим нетерпением взглядом. И что-то в нем есть такое, что я не могу отвести свой.
Тяжело сглатываю.
Я обречена. И мое дрогнувшее сердце лишь подтверждает, насколько плохи мои дела.
Не говоря ни слова, Айдаров тянет край моей юбки вверх, и вот он, тот самый момент, когда мне действительно стоит остановить это безумие, однако я продолжаю бездействовать… В отличие от Айдарова, который неумолимо берет то, за чем пришел сюда, отодвигая полоску трусиков в сторону, а следом уже скользя умелыми пальцами по гладким складкам. Закусываю нижнюю губу, готовая захныкать оттого, что знаю наперед… Я дам ему все, что он потребует от моего тела. Под чувственный всхлип зажмуриваюсь и, не отвечая за свои действия, выгибаюсь так, что его пальцы достигают напряженного комочка нервов. Боже… Щелчок, и мой рот распахивается от звенящего наслаждения, процарапавшего каждое нервное окончание.
Тяжело дыша, я с приоткрытым ртом смотрю на то, как темнеют глаза Айдарова и напрягаются челюсти, пока он играет с чувствительной плотью.
— Хаки-и-им… — Мое обреченное на неудачу сопротивление срывается на стон, когда Айдаров одним движением проскальзывает внутрь меня, и мои щёки вспыхивают от смущения из-за того, с какой готовностью мои влажные стенки приняли его.
— Замолчи, — рык, — Чудакова.
Еще одно движение пальцев, и я опускаю голову, проглатывая стон и не в силах смотреть на то, какой похотью мерцают мои глаза, пока он заставляет меня смачивать эти проклятые длинные пальцы своим возбуждением. Вот только Айдарова такое положение дел в корне не устраивает, и уже в следующую секунду он почти болезненно собирает мои волосы в кулак и дергает так, что я снова вижу нас сквозь стеклянную пелену наслаждения.