Бывшая в употреблении
Шрифт:
Она перевернула меня на спину, оседлала и прикрыла глаза, раскачиваясь на члене все быстрее.
Моя прелесть… Моя жена… Моя бесценная юная женщина…
Я снова был вооружен и перезаряжен. Сабина возбуждала меня так, как не смогла бы, наверное, и «Виагра». Она впилась пальцами в мою грудь, царапая кожу, и двигалась взад-вперед в гипнотической волне, не выпуская мою плоть из тесной своей. Некстати вспомнилось, как Кир назвал ее змеёй – сейчас она и напоминала кобру, завораживающую блестящими глазами и плавными движениями гибкого стана. И я хотел быть ее добычей, жертвой, искусанной и истерзанной сладкой пыткой.
– Я хочу поиграть с твоим членом… – прошептала мне в губы, наклонившись и прижимаясь
– Делай, как хочется, моя сладкая, – ответил на ее горячее желание и обжигающий поцелуй.
Она словно сошла с ума, целовала, покусывая мои губы и чуть всасывая язык, двигалась быстрее и резче, аккомпанируя нашим стонам сочными шлепками тел. И когда я откинулся в подушки, отдаваясь накатывавшим волнам предоргазма, вдруг соскочила с меня и… одним движением натянула свой ротик на мой член. Я присел от неожиданной ласки. Сабина стояла на коленях между моих ног и смотрела мне в глаза, всасывая головку туго и невероятно приятно. У меня остановилось дыхание и замерло сердце от острых ощущений. Жена впервые взяла мой член в рот, и ей явно нравилось это. Я осторожно толкнулся навстречу движениям ее головы… еще раз… еще… и уже трахал ее ротик, подкидывая бедра, отталкиваясь ступнями от пола, опершись на руки за спиной.
Возбуждение было настолько горячим и острым, а ощущение сильными, что я, трахая ее, безумно хотел ее трахнуть, будто и не сосала она меня, как самое вкусное, что ей попадало в рот, а я не терял ориентацию в пространстве от того, что от наслаждения кружилась голова и все вокруг заворачивалось в сверкающую пружину, вот-вот готовую разнести в хлам мою выдержку. Меня колотило, будто в сильнейшем ознобе, от дикого нетерпения кончить, оповестив громким криком весь мир, как мне хорошо с моей женой, как она желанна и необыкновенна в постели.
Но я сдержался чудом, лишь потому, что снял волшебный ротик с раскрасневшейся от беспощадной ласки головки, наклонившись, перевернул Сабину вниз головой и упал на постель, любуясь ее розовенькой промежностью, оказавшейся над моим лицом.
Манящий вход призывно пульсировал, а я смотрел и улыбался, чувствуя, как окаменевший член и поджавшиеся в преддверии пика наслаждения яйца гудят от закипавшей крови – Сабина вылизывала меня до кончика головки и быстро дрочила член, зажав его в бархатной ладошке.
Я потянулся и проник языком как мог глубоко в ее теплое влагалище и застонал от того, как его мышцы сжались и затрепетали. И ответил тем же – лизал ее внутри, дразнил языком, и уже не владел собственным телом – меня буквально швыряло в ее тесный ротик, потому что она снова сосала меня до пикантной боли. Я прижимал ее бедра к себе ближе и крутил под ней словно онемевшим телом, уже чувствуя первые волны близкого экстаза. Сабина трахала мой язык и мой член, я трахал ее рот и ее лоно, мы доводили друг друга до того края, за которым начиналась нирвана. Она первая сорвалась в нее, когда я сжал губами ее клитор. Моя завораживающая кобра подобралась вся и словно бросилась в экстаз, закричав и забившись бедрами, крупно дрожа и пульсируя. На пару секунд оставленный без внимания член вдруг снова погрузился в ее рот до самых сжатых а ладошке жены яиц, и теперь уже не удержался я – рухнул в крышесносный оргазм, заставляя протяжным криком вибрировать складочки, в которые впился губами, как в кислородный коктейль, потому что жар, прокатившийся откуда-то изнутри до кончика члена, хлынул в ослабевшие ноги и полыхнул до самого сердца. Меня пробрало насквозь, словно от мощного удара стрелы самого Эроса…
Она отпустила меня, когда я освободил ее бедра, перевернулась и, тяжело дыша и утирая мокрый рот, положила голову мне на живот.
– Ты мое чудо… – прошептал благодарно, обессиленный, вытраханный до пустоты в яйцах, гладя ее мокрые от пота взлохмаченные волосы.
Голенькая, потная, раскрасневшаяся и удовлетворённая, с распахнутыми ножками и тяжело вздымавшейся от глубокого частого дыхания идеальной грудью, она была лучшим зрелищем из всех существующих. Мне хотелось овладеть ею снова, подмять от себя, накрыв телом от всего мира, и снова пуститься в погоню за оргазмом, но нужно было восстановить силы.
– Накормишь?
– Шампанское будешь? – с готовностью отозвалась жена. – На свадьбе ты так и не открыл его.
– У нас есть повод? – вскинул брови, взвесив тяжелую грудь на ладони, словно она и есть главный аргумент согласиться или отказаться.
– Ну-у… развратный секс случился, романтический ужин я подам в джакузи, как ты и хотел, а ты что-то говорил про сюрприз…
Ее глаза буквально горели от предвкушения. Я улыбнулся и сел, заграбастав Сабину себе на колени:
– Джакузи отменить – моя жена должна пахнуть мной. И развратный секс… – схватил губами ее сосок и немного приласкал языком, – еще не закончился, милая. Буду любить тебя пылко всю ночь, чтобы завтра ты весь день ощущала меня в себе и думала обо мне, – я игриво оскалился и устрашающе, но нежно прикусил ореол и слегка оцарапал нежную кожу груди краешками зубов.
– Тогда накрою в гостиной? – расплылась в улыбке, боязливо прикрывая от моих нападок грудь.
– Неси сюда, – ссадил жену с колен и встал на еще слабые ноги, – а я пока кое-что принесу.
***
Сабине нравилось заниматься любовью с мужем. Только отдаваясь ему, она получала чистое наслаждение.
Виктор брал ее когда и как хотел, и, скорее, ей секс с ним был нужнее, чем ему – это чувствовалось интуитивно. Сабина не желала делить его ни с кем, потому готова была давать ему где, когда и как угодно, лишь бы поддерживать в нем необходимость в ней, интерес, но последнее время режиссер трахал приму и сразу же находил причины уйти или выпроводить ее.
С Грегом же каждый сеанс – просто очередной взнос за место примы, регулярные платежи за кредит доверия. Сабина просто играла роль для него в их театре для двоих, развлекая женатого охочего до молодого тела зрелого мужчину. Ее устраивал заезженный сценарий их встреч, которые уже не казались чем-то предосудительным, а стали рабочими моментами, как регулярный сбор труппы. Беспокоило лишь, что последние встречи Грег все дольше заводился, чаще терял возбуждение, так и не дойдя до логической точки. И пусть бы, но у девушки прокатывался липкий пот по позвоночнику от мысли, что руководитель труппы может завести другую фаворитку. И пусть бы – вздохнула бы с облегчением, но тогда она потеряет место примы, а вот этого уже она допустить не могла. Это была бы катастрофа, ее тщательно выстроенный образ звездной дивы рухнул бы молниеносно, она стала бы посмешищем в своем кругу, где слабых «добивают». Сабине пришлось бы запереться дома и не показываться на глаза знакомым, стать затворницей-неудачницей, которая варит мужу щи и штопает детские носки. Одна эта мысль вызывала отторжение, страх и ярость, а потому девушка решила во что бы то ни стало удержаться на верхушке местного Олимпа и «платить по счету» Грегу, пока не сможет зацепиться в столице.
А Дима… он никуда не денется. Сабина закатила глаза, сервируя столик-поднос, пока он, как всегда сам, поставил стираться свою рабочую одежду и вымыл термос и контейнер, в котором брал на работу стейки и салат. Девушка оглянулась посмотреть на голого мужчину, стоявшего к ней спиной.
Он идеален. Сексуальные ямочки над упругими красивыми поджарыми ягодицами, сильные ноги с красивыми ступнями и здоровыми ногтями, широкие плечи, покато переходившие в мощные предплечья… Сексуально привлекателен и стабильно, надежно, железобетонно принадлежащий ей.