Бывшие. Мне не больно
Шрифт:
— Как ты понял, детей у меня нет, — развожу руками. Из меня разом выходит вся спесь. — Я бы могла выбросить эти деньги, но я использовала их по назначению, Слава. Все, как ты и просил. Пока ты куролесил, бухал и трахал других баб, я медленно умирала вместе с нашим малышом, которому не суждено было увидеть этот мир. Вот и вся правда. Теперь ты понимаешь, что никакого будущего у нас с тобой быть не может и исправить ничего нельзя? Уходи, Слава. Уходи и не возвращайся.
Кутаясь в теплую кофту, разворачиваюсь и ухожу, оставляя парня
Если карма в жизни и существует, то только что я видела ее воплощение своими глазами.
Слава
Нагибаюсь, хватаю ртом воздух. Дыхание спирает так сильно, что на какой-то миг я задумываюсь о том, что умереть от инфаркта было бы слишком легко для меня. Я чересчур много наворотил, чтобы мир так просто избавился от меня.
Сажусь на лавку, в ушах шум. Как будто смотрю кошмарный сон с собой в главной роли. Но то, что рассказала мне Таня, не является сном, к сожалению. Смысла ей врать нет никакого, я видел ее глаза. Несмотря на то, что прошло много времени, ее боль не утихла, это видно.
Она плещется в адовом котле на дне глаз. Таня носит ее на себе, как вторую кожу. Ложится спать и просыпается вместе с ней.
Трясу головой. Башка моментально наливается кровью, хочется с разбега приложиться о стену, чтобы стало легче. В лечебнице, где я провел некоторое время, я видел людей, с которыми случались похожие приступы. Им могли помочь только медики.
Хаос затапливает меня.
Дышу: вдох-выдох. Не знаю, как еще остановить это.
Она живет с этим пять! Пять блядских лет! Держит все это в себе.
Господи… у меня бы мог быть ребенок. Девочка или мальчик? Сколько бы ему сейчас было? Чуть больше четырех лет. Он бы ходил в сад, на какие-нибудь кружки, а каждые выходные мы бы выбрались в парк и катались на аттракционах.
Еще вчера я даже не думал о том, чтобы завести ребенка. Я не имею ничего против них — у меня несколько племянников, которых я безумно люблю. Но осознание того, что сейчас рядом со мной могло бы расти мое продолжение, убивает.
Я собственными руками оборвал жизнь своему ребенку.
Бью себя по карманам, нахожу сигареты и трясущимися руками выбиваю одну, подкуриваю. Скуриваю ее буквально за две тяги. Хватаюсь за дурную голову, сжимаю виски. Думай, черт тебя возьми, думай!
Подрываюсь, бегу за Таней в сторону ее дома.
Нагоняю около подъезда, хватаю за плечо, сгребаю в охапку, разворачиваю к себе. Все лицо рыжей мокрое от слез.
— Скажи, что соврала! — глупо отрицать правду.
Таня закусывает губу и ревет. И я вместе с ней. Зарываюсь носом в ее волосы, сжимая их до боли, и реву как баба. Внутри все разбито — душа, тело, не осталось ничего, одни осколки. Боль разворотила грудину так, что я теряюсь в пространстве. Слабак я, а не мужик, раз рыдаю на Танином плече.
А у кого на плече рыдала она? Нашелся ли кто-то, кто был
Господи… Каково ей было? Слышать о том, что я не помню ничего? Что у нее там осталось внутри после всего этого? Выжило ли что-то?
— Таня?! — голос вообще не мой.
Рыжая дышит мне в шею, хлюпает носом. Поднимает лицо и смотрит в мои глаза. От ее зеленых глаз не осталось ничего, все потемнело, потонуло в этой утрате.
— Если бы это была ложь, — отвечает сипло. — Как бы я хотела, чтобы это была она…
И снова роняет голову на грудь. Плачет тише, медленно успокаиваясь. У меня немного проясняется в голове.
— Нихера не помню, — бормочу в никуда и выкрикиваю. — Какого хера я не помню ничего?! Какие-то отрывки бессмысленные! Блядь, я бы никогда так с тобой не поступил, рыжая!
Зарываюсь пальцами в волосы, сжимая их с такой силой, что кажется, сейчас вырву.
— Но ты поступил, — отвечает как робот.
— Если бы я только мог отмотать все назад… Таня, я был не в себе, бухой в доску! — мне сложно держать себя в руках. — Почему ты снова не нашла меня? На следующий день, через неделю?!
— Я звонила и писала, но ты везде заблокировал меня, — отходит от меня и вымученно улыбается, слезы новым потоком стекают по ее щекам.
Молчу, вспоминаю обрывки тех дней.
— У меня украли мобильник, — качаю головой. — Я не блокировал тебя. Никогда.
Таня разводит руками. Что уж тут скажешь? Чертова сука-жизнь свела в ненужное время в ненужном месте двух людей, которые могли встретиться при других обстоятельствах и решить все иным способом.
— Я думала его оставить, честно, — вся она дрожит, ее трясет. — Мне бы хотелось что-то дать этому ребенку. Еду. Одежду. А у меня ни работы, ни жилья. Мать сказала, что выгонит меня, если нагуляю. И она бы выгнала, Слав.
Я делаю шаг ей навстречу. Просто прижать к себе. Остановить. Что я еще могу сделать? Я абсолютно дезориентирован.
Но Таня выставляет вперед руки, обозначая между нами границу, не подпуская ближе к себе, и уходит. Просто разворачивается и уходит, оставляя меня наедине со своими демонами.
Глава 9. Стала, мама, я другая
Таня
Ожидаемо, Славы и след простыл. На самом деле, все это вполне себе предсказуемо. Закономерный исход. Именно это я пытаюсь вдолбить в свою болезную голову, договариваясь с самой собой, как с террористом. Надо признаться, что получается это сделать у меня откровенно плохо.
Пролетает несколько дней. Несколько очень долгих и мучительных дней, в которые ничего не происходит. Мне никто не звонит, никто не пишет и не приходит. Слава будто бы проваливается сквозь землю. Все, как я и просила.