Бывшие
Шрифт:
Мы условились встретиться в лесопарке на сорок пятом километре, и я знаю точно, что он ничего не сделает с Викой, пока не получит запись. Он приедет туда, чтобы эту запись забрать.
И я буду его там ждать.
Пальцы трясутся и попасть ключом в замок зажигания удается не сразу, а едва только раздается рык мотора, в кармане звонит телефон. Когда достаю его, только тогда замечаю, что мои руки в крови Глеба.
Он умер по вине этой падлы! Падлы, которая мне звонит прямо сейчас… Это его номер.
Сука.
В висках начинает бешено стучать, кажется, что черепную коробку просто разорвет от ярости и боли.
Я долго думаю, отвечать или нет, но все-таки решаю принять вызов. Потому что еще не время. Пока мы не встретимся лицом к лицу я должен держать хорошую мину. Ради женщины, которую люблю.
— Да.
— Саш!!! — доносится из динамика крик Вики и это моментально отрезвляет. Она плачет! Нет, она рыдает навзрыд, пытаясь перекричать ливень. — Саш… Ты меня слышишь?!
Перехватываю телефон удобнее и, стараясь не паниковать, отворачиваюсь от слепящего света уличного фонаря:
— Вика! Почему ты звонишь с этого номера? Ты где?!
Вместо ответа она громко всхлипывает и тут же начинает рыдать еще сильнее:
— Я, кажется, убила его… Я его убила.
Я чувствую, как от лица разом отливает кровь. И даже знаю, что она сейчас ответит, но все равно спрашиваю скорее на автомате, чем руководствуясь разумом:
— Кого ты убила?
— Тиграна.
Глава 41. Вика
Дождь с примесью мокрого снега молотит по окну, оставляя на стекле неприятные разводы. Тигран не включил печку, поэтому в салоне его автомобиля очень холодно, а я почти не одета — он просто поднял меня с кровати и сказал, что мы уезжаем. Куда, зачем, само собой он решил не уточнять.
Кутаюсь в короткое пальто, одновременно пытаясь прикрыть воротником грудь и натянуть пониже подол на голые колени. Почти час ночи, что он опять задумал? В прошлый раз мы поехали в ЗАГС, а в этот? Хочется верить, что туда же, потому что он решил вдруг развестись, но это было бы слишком хорошо. Вот городское кладбище — вариант более подходящий для этой безумной ситуации. В любом случае, если меня убьет не он, то прикончит воспаление легких, так что…
— Можно включить печку? Холодно.
— Любовь не греет?
— Не поняла…
Вместо ответа он тихо усмехается, устремив внимательный взгляд на размытую дорогу. Дворники бешено мечутся по стеклу, так же сильно, как колотится мое сердце.
Он крайне редко садится за руль сам, но сегодня вдруг решил и это кажется мне плохим знаком. Хотя все мои последние дни — один плохой знак и непроходимая головная боль.
Я сидела не выходя из комнаты, не имея никакого шанса связаться с внешним миром и любые мои попытки улизнуть моментально пресекал приставленный ко мне тупоголовый боров. Кажется, он ходил за мной всюду, разве что в туалет отпускал одну. Все мои гаджеты: ноутбук, телефон, планшет отобрал Тигран, я сидела в полной изоляции умирая от волнения за Сашу. Лишь единожды мне удалось стащить телефон горничной и быстро ему позвонить. Я должна была его предупредить, сказать, чтобы он был осторожен! Мне страшно от того, что он мог не воспринять мои слова всерьез, ведь перед этим я наговорила ему кучу глупостей, но очень надеюсь, что он меня услышал. Что уехал куда-нибудь подальше, замел за собой все следы и Тигран его не достанет.
— Куда мы едем? — испытываю что-то похожее на дежавю, потому что, кажется, еще совсем недавно задавала точно такой же вопрос. — Я не спрашиваю «зачем», хотя бы «куда».
Он привычно молчит, игнорируя меня словно пустое место. И я до смерти от этого устала! Пусть уже сделает со мной что хочет, черт с ним, но я могу хотя бы узнать! Мне надоело, что меня таскают туда-сюда словно безвольный манекен. Надоело!
Несколько дней непрерывной депрессии перемешанной с чувством вины и страха дали свои плоды — я превратилась в жалкое подобие зомби, все чувства смешались тоже, образовав одну большую бесцветную кучу.
Я хочу только одного — чтобы Саша был в безопасности, чтобы Тигран его не достал, что будет со мной меня уже волнует мало.
— Хочешь убить меня — убивай, но не трогай его, — произнесенные мною слова спустя минуты продолжительной тишины звучат даже как-то зловеще. — Он ни в чем не виноват.
Тигран улыбается, но не искренне, так улыбаются люди, когда совершили какую-то пакость и гордятся этим.
— Зачем мне тебя убивать, ты мне еще пригодишься.
— А он?
— А он уже нет. Все, что он мог, он сделал.
В ужасе оборачиваюсь на него и пытаюсь переварить услышанное.
Неужели я не успела со своим предупреждением? Неужели Саша в беде?!
Что значит это его «уже нет»?
— Куда ты его втянул? — цежу сквозь зубы, изо всех сил стараясь не дать волю слезам. — Что именно он уже сделал, я не понимаю!
— Он сделал то, что сделал бы только идиот — подставил под удар свою репутацию и даже жизнь ради шлюхи, которая того не стоит, — переводит на меня темный взгляд. — Имя шлюхи сказать?
— Что с ним?! Где он сейчас! Отвечай!!!
Я знаю, что если он не захочет говорить — он ничего не скажет, но, к счастью, сегодня ночью он как никогда благосклонен.
— Сейчас он помогает мне отмыть мои миллионы, чтобы спасти твою задницу. Ну он и кретин, Тори, я просто понять не могу — как ты могла связаться с таким болваном? — качает головой, не скрывая улыбки. — Рискнуть всем и ради чего?!
— В каком смысле «отмыть»? Я ничего не понимаю! Пожалуйста, Тигран, скажи, что с ним все хорошо! — плюнув на гордость, цеплюсь за лацкан его пиджака, умоляя. — Он жив? Просто ответь мне, больше я ничего не прошу!
— Он жив, — ровно произносит он, и я выдыхаю, но следующее его слово заставляет застыть кровь в жилах. — Пока.
— То есть — пока?
— То есть — то есть? — отвечает немного нервно вопросам на вопрос. — Пока жив — это значит жив пока. Но скоро будет мертв. Не знал, что ты такая тугая.
Тело прошибает крупная дрожь, но уже виной тому не ноябрьский холод.
Если до этого мне было просто страшно, то сейчас это страх парализующий. То, что я боялась больше всего услышать, произнесено.