Бывшие

Орлова Настя

Глава 16. Потери

Квартира встретила меня тишиной и полумраком. Где-то в отдалении, очевидно из комнаты Миры, доносились приглушенные звуки музыки и по обуви в прихожей было ясно, что дочь дома, но я обрадовалась, что она не встретила меня. Сейчас я была не готова к ее расспросам. Едва я вышла из машины Влада и поднялась по ступенькам в подъезд, все еще ощущая спиной тяжелый взгляд бывшего мужа, я вдруг почувствовала себя такой одинокой, сбитой с толку и растерянной, что на глаза навернулись слезы – что-то, что со мной не случалось уже очень давно. И мне, конечно, совсем не хотелось, чтобы дочь стала свидетелем этой слабости.

Мысленно

обозвав себя плаксой, я сняла свой шелковый плащ и повесила его на крючок в прихожей. Сумочку поставила на стол и, сбросив неудобные босоножки, босиком прошла на кухню, чтобы налить себе стакан сока. Залпом выпив его содержимое и чувствуя, что силы вот-вот оставят меня, я вернулась в зал и тяжело опустилась на диван. Несколько секунд я просто сидела, уставившись в одну точку над телевизором, а потом забралась на диван с ногами, подтянула к груди колени и опустила на них голову.

Воспоминания накатили на меня, как цунами, сметающее все на своем пути, стоило мне закрыть глаза. Подзабытые сцены из далекого прошлого и совсем реальные – из настоящего, в котором Влад вновь пытался установить надо мной свою власть, смешались в моем сознании. Вновь вернулись тоска, жалость, боль и желание, воскрешенные к жизни последним поцелуем бывшего мужа. Поцелуем, который был призван наказать, утвердить права, доказать мне мою слабость во всем, что касалось Влада.

Господи, хватит ли мне сил противостоять ему на этот раз? Уйдя от него три год назад, я едва не сошла с ума, одновременно физически восстанавливая себя после потери ребёнка и собирая по кусочкам эмоционально после его предательства. И даже несмотря на все это, оставаться вдали в самые первые недели в разлуке было настолько невыносимо, что я проплакала больше ночей, чем могла сосчитать. А сколько раз я порывалась вернуться? Сколько раз набирала его номер, в надежде услышать любимый голос, а потом вешала трубку? Сколько раз готова была забыть его предательство и отчуждение, только бы иметь возможность быть рядом? Стала ли я сильнее с тех пор? Независимее? Мне казалось, что да, но сегодняшний вечер разбил в дребезги мою уверенность в себе и способности вести борьбу на равных с Владом Громовым.

– Мама? – мои мрачные мысли были прерваны взволнованным голосом дочери, громко прозвучавшим в тишине квартиры. – Боже, что случилось?

Я подняла глаза и машинально прижала ладони к мокрым от слез щекам. Мира не должна этого видеть…

– Ничего, малышка, – пробормотала я голосом, в который вложила всю напускную браваду, на которую была способна в этот момент. – Я просто расчувствовалась. Вечер выдался очень волнительным для меня.

– Это папа, да? – перебила мой жалкий лепет дочка, виновато опуская голову, будто чувствуя свою ответственность за то, что отец вновь появился в нашей жизни. – Он сказал или сделал что-то, что расстроило тебя?

Отрицать это было бессмысленно, поэтому я ничего не ответила. А Мира тем временем присела на краешек дивана рядом со мной, обняла за плечи и прошептала:

– Неужели вы оба не можете найти выход из этой ситуации? Какое-то решение, которое позволит вам двигаться дальше, оставив позади боль и обиды?

– Мы обязательно это сделаем, малышка, – прошептала я, недоумевая в душе, как это я пропустила тот момент, когда Мира стала такой взрослой и такой рассудительной. И такой… Такой похожей на своего отца.

Дочь порывисто сжала меня в объятиях, положив голову на плечо, ладонями успокаивающе поглаживая меня по спине.

– Знаешь, я хотела завтра познакомить вас с Сашей, – тихо сказала она. – Но я не обижусь, если

ты не захочешь. Перенесем на другой день.

Я отстранилась от Мирославы и заглянула ей в лицо, которое при всей своей серьезности светилось такой детской надеждой, что я не смогла отказаться, как бы не угнетала меня мысль о новой, такой скорой встрече с бывшим мужем.

– Ну, что ты? – ласково произнесла я. – Конечно, я с огромным удовольствием познакомлюсь с твоим другом. Ты сама договоришься с отцом?

Мира робко улыбнулась.

– Если честно, я уже это сделала, мам. Он предложил всем вместе пообедать в ресторане у него в отеле. Как думаешь, ну… – она запнулась, покраснела и тихо спросила: – Это нормально для тебя?

– Не вижу никаких проблем, – бодро ответила я.

Куда бодрее, чем ощущала себя на самом деле.

И все же, на встрече с бойфрендом Миры меня не оказалось.

Накануне, поцеловав перед сном дочь и идя в свою комнату с единственным желанием – снять это дурацкое, роковое для меня платье и принять душ, я чувствовала крепнущую уверенность в себе. Уверенность, что я смогу выстоять в противостоянии с Владом и своими чувствами по отношению к нему пусть не ради себя, ради Миры. Но стоило мне встать под упругие струи теплой воды, как я почувствовала знакомую режущую боль внизу живота. Через несколько секунд вода под моими ногами окрасилась первой каплей крови. Из моего горла вырвалось сдавленное рыдание, и я без сил сползла по стенке душевой кабинки на пол, только сейчас понимая, что в глубине души я отчаянно желала ребенка, которого не было.

И хотя на утро, несмотря на кошмарную ночь, физически я чувствовала себя вполне сносно, особенно после пары таблеток болеутоляющего, морально пребывала в таком хламе, что просто не могла найти в себе силы даже просто выйти на улицу, молчу уже о том, чтобы встретиться с бывшим мужем. Еще и на людях. Поэтому я максимально честно призналась Мире в женском недомогании и осталась дома, отлежаться и свыкнуться с мыслью, что я снова одна.

Когда около трех часов дня в дверь позвонили, я почему-то даже не сомневалась, что, открыв ее, увижу перед собой Влада. И поэтому в мою голову даже закралась мысль сделать вид, что меня нет дома. Но потом я подумала о новых звонках, преследованиях и расспросах и поняла, что лучше будет покончить со всем этим раз и навсегда. А в том, что теперь всему, в том числе и притязаниям бывшего мужа, пришел конец, я не сомневалась.

– Мирослава сказала, что ты плохо чувствовала себя утром, – сказал Влад тихо, будто извиняясь за беспокойство, когда я, наконец, распахнула дверь. – Подумал, ты захочешь перекусить, – добавил он, протягивая мне плоскую картонную коробку с названием известной пиццерии.

Какое-то время я ничего не говорила. И Влад тоже молчал, продолжая стоять в дверях, только взглядом ощупывая мою фигуру, отмечая и бледность, и припухшие от слез веки, и явную нервозность. С каждой секундой он все сильнее мрачнел и меня, признаюсь, удивило выражение искреннего беспокойства и заботы в его глазах.

Почувствовав, что вот-вот дам слабину, я вздернула подбородок, забрала у него коробку с пиццей и, отвернувшись, пошла на кухню, молча предлагая Владу последовать за мной.

– Будешь кофе? – спросила я.

– Давай я сварю, – предложил он, забирая у меня из рук жестяную банку. – А ты посиди. Выглядишь так, будто свалишься без чувств в любой момент.

– Какой рыцарь, – с сарказмом протянула я, но все же отдала банку и присела на стул, отстраненно наблюдая за тем, как Влад уверенно справляется с кофемашиной и разливает напиток в чашки.