Бывшие
Шрифт:
Глава 3 «Сейчас»
Глава написана под трек «Свет простых фонарей»
Гузель Хасанова
– Как ты думаешь, это можно считать некой линией или точкой отсчета, после которой твоя жизнь изменилась? – Голос Джона мягко врывается в воспоминания.
– Определенно,– киваю головой, соглашаясь с ним, – в тот момент в моей голове прозвенел едва уловимый первый звоночек.
– И ты, конечно же, ослушалась? Почему?
– Наверно, от большого ума и такого же самомнения. Знаешь, в двадцать всегда кажется, что ты умнее и взрослее, чем есть на самом деле. – Встаю с кресла, чтобы размять затекшие
Ненавижу долго находиться в одном положении. Ведь, как известно, движение – жизнь. Прохаживаюсь по уже давным-давно заученному маршруту: кресло-стол – стены с грамотами – окно. И лишь на мгновение притормаживаю у зеркала, которое нелепо втиснуто между рамками, с сертификатами и прочей лабудой, подтверждающей, что Джон все же первоклассный спец. Оттуда на меня смотрит миловидная девушка, к внешности которой я до сих пор привыкаю. Некогда длинные темные волосы обрезаны и выкрашены в блонд. Но больше отращивать до прежней длины не хочется, особенно когда помнишь, как больно тянут за них, протаскивая твое тело по паркету. Немного туши на ресницах и много боли в глазах. Но ее почти не видно, если не всматриваться. Быть может, дело в самообладании. А может и в линзах, так как зрение качественно ухудшилось. Такое бывает, когда тебя не раз прикладывают головой об разные предметы. Губы под слоем нюдового оттенка помады смотрятся просто и не вызывающе. Еле отучила себя от привычки искусывать их до крови, а затем мучиться от незаживающих корок.
Куколка, в общем, придраться не к чему. Вот только за такой банальной и красивой оберткой пряталась душа, исполосованная уродливыми шрамами. И только в этом кабинете, моя маска трескается и все это проглядывается сквозь огромные зазоры. А может быть, это я просто устала все скрывать.
– Что было дальше? – Доктор постукивает по блокноту кончиком ручки.
– А дальше, как в лучших романах. – Горько усмехаюсь.
– У вас появилась симпатия к этому человеку?
– О, не сразу, но Кайл имел неограниченный запас терпения. А еще он умело манипулировал людьми и те многое делали вместо него или именно так, как он этого хотел.
– Что ты имеешь в виду?
– Иногда мне кажется, что все было подстроено заранее. Что он уже давным-давно все просчитал и только ждал момента, когда можно захлопнуть клетку.
– То есть, все твои решения были надиктованы им?
– Возможно. – Провожу пальцем по оконной раме, когда достигаю окна.– Не знаю.
– Есть вероятность того, что и чувства были ненастоящими?
Отрицательно качаю головой. Что угодно могло быть ненастоящим, но не чувства. Страсть, желание, боль, страх, отчаяние, безысходность… я проживала все это и проживаю до сих пор. Здесь даже и близко не пахнет ошибкой.
– Хорошо, давай тогда вновь вернемся к тому месту, где закончили.
– Мне кажется, что моего времени не хватит на этот рассказ.
– Не переживай, времени достаточно до конца сеанса. Мне нужно еще немного информации, чтобы я смог создать для себя образ Кайла и того, как он начал взаимодействовать с тобой.
– Боюсь, что даже вам это будет не под силу.
– Ты уверена? А вдруг я смогу?
– Не сможешь. Никто не смог. Его все видели так, как он сам этого хотел. И если спросить у десяти людей, каков он был… ты получишь десять разных описаний. И, что самое интересное, никто не ошибется. Такое ощущение, будто в нем на самом деле уживалось множество личностей.
– Но ты была знакома с ним ближе всех. С тобой он должен был быть настоящим.
– Да, – рвано выдыхаю,– был…
Доктор Хоуп даже не подозревал, насколько точно он попал в цель. Я видела все ипостаси Кайла. Они менялись в нем, словно узоры в калейдоскопе. Но этим нельзя хвастаться, это не достижение. В какой-то момент это стало моим проклятием. Но слишком поздно я спохватилась…
«Тогда»
Я реально выдохнула лишь тогда, когда черный внедорожник вырулил из нашего двора, увозя своего хозяина подальше отсюда. Опускаю штору обратно и разворачиваюсь к отцу, который входит в комнату. Я обожала это место, ведь только оно в этом доме всегда оставалось в своем первозданном виде. Мать могла сменить обстановку в каждой комнате хоть по пять раз на год да так, что я иногда приезжала и терялась в этом хаосе из модных тенденций. Но стоило мне переступить порог отцовского кабинета, как тут же оказывалась в родном месте. Здесь даже дышалось как-то иначе.
– Кто это? – вышло немного резковато, но отец сделал вид, будто не заметил этого.
– Мой партнер, я тебе уже о нем говорил.
– Он слишком молод для такого звания, не находишь?
– Он очень перспективный юноша и я бы даже сказал, что в нем есть деловая хватка, которой так не хватает многим специалистам. Он не скрывает того, что состояние досталось ему в наследство, но стоит отметить, что он не профукал его. А приумножил. Причем за очень короткий промежуток своего правления. Так не каждый сможет.
– Я смогу, – скрещиваю руки на груди и плотно сжимаю губы.
– Вот поэтому я и выбрал Кайла. Вы с ним очень похожи в плане подхода к работе. – Отец обходит стол и оказывается прямо передо мной.– Он поможет тебе вникнуть в нюансы всех дел и даст дельный совет. Мне кажется, ваше сотрудничество станет удачным.
– Пап, ну о чем ты сейчас говоришь? Он же… холеный весь такой, надменный. А еще смотрит на всех, как на грязь. Я таких людей стараюсь обходить стороной. Как говорится, не трогай говно оно и…
– А каким еще должен быть человек нашего круга? – Усмехается папа. – Иные не выживают. Слабых сожрут и не подавятся, а Кайл… он не допустит такого.
– Он здесь не нужен, – продолжаю бунтовать. – Я справлюсь сама.
– Нужен и это не обсуждается, – отцовский тон мигом остужается на пару градусов.– Это мое решение, которое тебе придется принять. Ты – моя главная награда в этой жизни. Но и бизнес я воспринимаю как свое детище, которое я люблю и в которое я вложил всю душу.
Папа на долю секунды мрачнеет, подбирая слова и я, начинаю понимать, что разговор принимает неожиданные обороты. Тревожно наблюдаю за его передвижениями по кабинету и, дождавшись, когда он сядет за стол, подаюсь вперед:
– Пап, что происходит? Почему у меня такое ощущение, будто ты не смотришь в будущее, а уже сейчас налаживаешь подстраховку?
– Потому что будущего у меня не так уж много, – печально отзывается он.
– Сколько? – ошеломленно выдыхаю и чувствую болезненный спазм в груди.– Сколько?!
– Пару-тройку лет, может, больше. Врачи делают все возможное в плане лечения, но все мы понимаем, что организм не молод и все зависит только от того, насколько хватит его выдержки.
Вскакиваю на ноги и отворачиваюсь к нему спиной. В глазах беспощадно жжет от слез, но хуже всего, что я не могу сделать вдох. Слишком остро, слишком больно внутри. А я не должна показывать этого, я ведь сильная… Вся выдержка рассыпается к чертям сразу же, как только папа обнимает меня. И я реву белугой в его объятиях, как ревела последний раз в детстве, когда сломала руку и не смогла из-за этого накостылять противному Майклу из соседнего дома.