Бывшие

Глава написана под трек «Castle»

Halsey

– Вы же помните, что мы здесь не курим?

С нашей последней встречи почти ничего не изменилось. Он так и остался противным мужиком. Но стоит отдать ему должное, что когда дело касается работы, то ему не найти равных. Он – лучший психотерапевт в этом городе.

– Вы же помните, что я просто держу ее в пальцах и имитирую процесс курения? – копирую его фразу, но немного на другой лад.

– Я могу предложить вам более

– Да? – все же обхватываю губами сигарету. – Какие же?

– Могу включить медитационную музыку, так же у меня есть большой арсенал игрушек – антистресс, чтобы вы могли занять свои руки. Могу зашторить окна и приглушить свет, чтобы вам было комфортней. Многим пациентам нравится, когда они не видят меня и могут не скрывать своих чувств.

Еще лет пять назад я бы забилась в истерике от такого предложения. Потому что тогда боялась трех вещей: темноты, открытых окон и мужчин в целом. Трудно поверить, что у меня получилось преодолеть все это. Конечно, не без помощи доктора Хоупа*.

* (прим. автора – надежда).

Этот неказистый мужичок с выдуманной «говорящей» фамилией был первым мужчиной, которому я смогла довериться. Не сразу, на это понадобилось пару лет, но он смог помочь мне. Он действительно подарил мне надежду, в которой я так остро нуждалась. Миллиметр за миллиметром, я обнажала свои страхи и училась с ними бороться. Иногда получалось сразу, иногда срывалось все на полпути. Я напоминала себе новорожденного черепашонка, который вылупился из своего яйца и теперь отчаянно барахтался в песке, чтобы доползти к кромке моря и наконец-то попасть в свою стихию.

– Бросьте, Джон, если бы я хотела откровений в темноте, то я бы пошла на исповедь к священнику. – Усмехаюсь, но сигарету убираю обратно в правую ладонь. – Не стоит, я и так справлюсь.

– Очень рад видеть и слышать, что достигнутый нами прогресс до сих пор держится. – Одобрительно кивает он головой и берет в руки блокнот с ручкой, удобно устраиваясь в своем кресле напротив. – Так что же вновь вас привело ко мне?

– Ко мне вернулись кошмары.

– Давно?

– Уже месяца два, как я снова не могу нормально спать.

– Расскажите подробнее о ваших снах. Что послужило толчком для их появления?

Откидываю голову назад и делаю глубокий вдох. Я не боюсь показаться больной на голову, нет. С уверенностью могу сказать, что в этом кресле до меня побывали люди с более страшными и навязчивыми мыслями. На то мы и посещаем психолога, чтобы вновь обрести баланс с пресловутой гармонией, которую пропагандируют из всех щелей. Я просто…просто опасаюсь того, что озвучив явный факт возвращения кошмаров, снова впущу забытых демонов в свою жизнь. А она у меня и без того дерьмовая с редкими проблесками спокойствия.

– Пришлось вернуться в город на похороны матери.

– Сочувствую.

– Не стоит, – отмахиваюсь, – я даже рада, что она отмучалась. После ухода отца, мама совсем превратилась в тень.

– Все равно, это огромная потеря для вас. По сути, она была последней живой родственницей, ведь так?

Если до этого я лениво бродила взглядом по стенам его коморки, то после этой реплики, мой пристальный взор намертво фокусируется на психотерапевте. И тем самым даю ему понять, что в этом вопросе мы разбираться не будем. Здесь нечего обсуждать, ведь я почти смирилась с тем, что произошло.

– Продолжайте, – доктор Хоуп верно истолковывает мой молчаливый призыв.

– Первый кошмар был на следующую ночь после похорон. Я дико устала после длительных разбирательств с адвокатами по поводу наследства. Нервы были ни к черту и я немного выпила.

– Понимаю, – мужчина стремительно черкает что-то на бумаге.

– Вы только пометьте, что это был виски около ста грамм со льдом. Так же я не принимала никаких таблеток и других запрещенных веществ.

– Знаете, вы единственный пациент в моей практике, который обошелся без лекарств. И этот факт очень запоминающийся. – Почему-то он был не удивлен тому, что я наблюдаю за его действиями и вполне спокойно отнесся к моей просьбе.

Едва сдерживаюсь от едкой усмешки. Знал бы ты, насколько он был запоминающимся для меня. Выходить из состояния невменяемости без транквилизаторов было адски сложно. Но я до их помнила горьковатый привкус пилюль во рту, которыми меня так щедро накачивали в особняке. И, естественно, я помнила то одурманенное состояние, которое наступало после. Когда разум становился невольником в собственной черепной коробке, а тело двигалось отдельно от твоих желаний и наружу вырывались самые пахабные инстинкты. А когда на утро все прояснялось, то жить не хотелось от воспоминаний. Так что да, я завязала со всеми видами колес. Даже с теми, которые могли бы снять банальную головную боль или спазмы при месячных.

– Так вот, – оживаю вновь, – с этого вечера все и началось. Сначала раз в неделю, затем трижды, а сейчас каждый вечер.

– И что вы видите в этих снах?

– Пустую комнату в родительском доме. Она погружена в полутьму и окна распахнуты настежь. – Только при одном воспоминании кожа моментально покрывается мурашками. И хотя на улице жаркий август, но даже он не в силах прогнать могильный холод, который перекочевал из сна в мою душу.– Занавески развеваются от сильного ветра, и я чувствую под ногами разбитое стекло.

Доктор Хоуп молчит специально, я знаю. Он не перебивает меня и дает самостоятельно погрузиться в повествование этой истории. Так нужно, иначе он не сможет мне помочь. И я закрываю глаза, призывая кошмар выйти из состояния спячки. Чувствую, как он лениво и неохотно потягивается и тянет ко мне свои лапы, чтобы принять в свои объятия.

Стекла. Повсюду битые стекла. Я чувствую это, потому что на мне нет обуви. Осколки больно ранят, но и эта боль отходит на задний план. Ведь я в этой комнате не одна. Он скрывается в полутьме и не касается меня руками, но я чувствую, как он ласкает меня взглядом. Но этот взгляд не дарит покоя и не обещает удовольствий. Вместо этого ты чувствуешь, как он затягивает невидимую удавку на твоей шее. И кислорода становится все меньше и меньше.