Бывших любовниц не бывает
Шрифт:
– Что?! – вышел из себя подозреваемый. – Какой еще предприниматель?!
– Никита Говоров.
– При чем тут какой-то Говоров?
– Как – при чем? Вы были возле его гаража, когда произошел пожар.
– Да не был я ни в каком гараже!
– И Говорова не знаете?
– Не знаю я никакого Говорова!
Андрей включил на компьютере запись с камер, которые мы, все трое, с интересом и посмотрели.
– Что скажете, Василий Егорович? – Я внимательно следила за выражением лица журналиста. – Ваша машина?
– Нет, не моя. Похожа на мою, да, но не она.
– А номера
– Я? Номера? Какие номера?! – недоумение прямо-таки клокотало в голосе Крапивина, он гневно смотрел на меня.
– Вот видите: на этих записях вы едете с замазанными номерами – это уже совсем рядом с гаражами, а вот на этой записи вы едете из магазина, где купили пачку синей «Явы», энергетический напиток и чипсы. Вы расплатились, а сдачу, как назло, не взяли, вот продавщица и выбежала на крыльцо, чтобы отдать вам мелочь.
– Что вы несете? – продолжал возмущаться Василий Егорович. – Какая продавщица? Какая сдача? Вы что, бредите?!
Я сделала вид, что ничего не слышу, и продолжила:
– Девушка не увидела вас на крыльце и завернула за угол. И вот тут она увидела такое!.. Вы замазывали номера своей машины грязью, предварительно надев перчатку на одну руку.
– А она уверена, что это был именно я?
– Не сомневайтесь, продавщица вас запомнила и готова опознать…
– Бред!
– …И не только она. Есть еще один свидетель, старик, гулявший в ту ночь неподалеку от магазина с собакой. Он тоже видел, как вы замазывали номера. Так что сами видите – вас уличили. Сознавайтесь, гражданин Крапивин, что уж там!
– Что?! Сознаваться?! А вот это видали? – и журналист показал нам неприличную конфигурацию из трех пальцев. – Размечтались! Дело повесить не на кого, да? Не было меня там, слышите, не было и быть не могло! И вообще, где мой адвокат?!
– Адвокат у вас будет, но он вам вряд ли поможет, – усмехнулся Андрюша. – Получается, что вместо одного дела у вас высвечиваются два, а это такой срок!..
– Что вы привязались ко мне с гаражами?! Я вашего Гаврилова…
– Говорова, – автоматически поправил Андрей, но Василий не обратил на него внимания.
– …знать не знал! Зачем мне его убивать? «Гаражи, гаражи…» Не был я ни в каких гаражах, так и запишите. И вообще, совести у вас нет, у человека горе, человек жену только что похоронил, любимую, а вы… Нелюди!
Крапивин зарыдал. Мы с Андреем терпеливо ждали. Когда всхлипывания стали стихать, я вновь задала журналисту очередной вопрос:
– Где вы были такого-то числа в такое-то время?
– Дома был, спал я, что еще люди делают по ночам?
– Это кто-то может подтвердить?
– Жена могла бы подтвердить, если бы… если бы не эта беда… И вот что, господа сыщики, следователи или как вас там? Больше без адвоката я слова не скажу! Обрадовались, схватили человека, раздавленного горем… Давай теперь вешать на него все, что раскрыть не удалось! Омерзительно это, вот что я вам скажу. Подло! У меня дочка одна дома…
– Не врите, Крапивин, – прервал его Андрей, – за дочкой присматривает тетка вашей супруги. Та, которой сто лет в обед, ну, выжившая из ума.
В
– А меня скоро отпустят? – вдруг кротко поинтересовался подозреваемый.
– Куда это вы торопитесь? У нас впереди еще много интересных бесед. И, думаю, рано или поздно, но вы вспомните о Говорове. Как и о том, кому заказали вашу супругу.
– Наглецы! – вскричал Крапивин. – Оклеветать порядочного человека! Заслуженного человека! Когда у меня будет адвокат… я вам тут устрою! Вы у меня узнаете, как над человеком изгаляться! Я на вас жалобу напишу прокурору! Я до Страсбургского суда дойду, вот! Я теперь – отец-одиночка, я особые права имею!
– Имеете, имеете, – Мельников махнул на Крапивина рукой, – все, что имеете, все ваше и будет. Так, пора его отпускать, этот теперь только грозиться будет, толку с него…
Последняя фраза предназначалась мне. Я кивнула, похоже, Василий Егорович начал упиваться своим положением незаслуженно оклеветанного, его страдальческий взгляд вперился куда-то поверх наших голов, в угол комнаты. Просто жертва полицейского произвола!
– Зайцев, уведи задержанного!
Когда за Крапивиным закрылась дверь, Андрей посмотрел на меня вопросительно:
– Ну, мать, что скажешь?
– Он, – уверенно кивнула я, – и в гаражах он работал, и жену он заказал… Очень нервничал, хотя и неплохо скрывал это.
– Мои ребята сейчас проверяют этого субчика на предмет знакомства с Говоровым, – продолжал Андрей, – должны же они были где-то пересечься, в чем-то твой Говоров насолил этому журналюге недоделанному.
– И притом весьма крепко, – уточнила я, – иначе с чего бы Крапивин так жестко обошелся с Никитой?
– И вот когда они нароют хоть что-нибудь… Так, – потер Андрей руки, – думаю, тут все ясно. Через пару дней доказательная база будет готова, и мы его так «приземлим»! Да, светит ему… думаю, лет до двадцати.
Тут зазвонил телефон на столе Андрея, и он взял трубку:
– Алло?.. Нет, еще не получил… Думаю, вскрытие покажет… Да когда мне за заключением ехать?.. А эксперты у нас по выходным не работают… Очередная жертва?.. Ну, пусть Воронов съездит… Протокол пусть потом покажет… Лады! – Он положил трубку и посмотрел на меня: – Это по другому делу… Так, на чем мы остановились?
– Что нашему журналюге светит до «двадцатника».
– Ага. Точняк, светит.
И тут неожиданно мне в голову пришла дерзкая мысль: а что, если Крапивин и Светлана знакомы? Мало того: а вдруг она подговорила или наняла его убить своего мужа? Я поняла, что мне просто необходимо поделиться этой мыслью с моим другом.
– Послушай, Андрюша, я вот что сейчас подумала: а могут ли наши подозреваемые быть знакомы между собой?
– Что? – не понял он. – Кто?
– Твой Крапивин и моя мадам Говорова. Что, если они и вправду знакомы, и она подговорила или наняла его убить мужа? Он его убил, а она обещала ему расплатиться с ним позже, когда у нее откроется доступ к деньгам Никиты?
– Но сейчас, насколько я понимаю, у нее уже есть доступ к счетам мужа. Снимала ли она солидную сумму?
– Ложкин говорил, что пока нет.