Бывший муж
Шрифт:
— Только успокоилась. Не нужно.
Заберет у меня Катю, отнимет уважительную причину, по которой я могу здесь находиться. А в пустоту и одиночество своей квартиры я больше не хочу.
— Я схожу в душ? Просто времени вообще не было. Она плачет с вечера.
Я его отпустила и вернулась в гостиную. Веду себя робко — гость. И никакого значения не имеет то, что я уже трахалась с Ярославом на их супружеской постели, благо, эту тему мы старательно обходим. Села на диван, малышку положила на колени.
— И чего ты не
Она и правда устала. Зевала, забавно морща мордочку. Утомленно, через силу обводила комнату сонным взглядом. И все равно не спала упрямо. А потом забила сердито кулаками, плакать собралась.
— Как будто требует чего-то, — отметил вернувшийся Ярослав.
О, она требовала. Я даже не сомневалась. Мелкая активно крутила головой, и мне все казалось — хочет добраться до моей груди. Она была упорной, эта маленькая девочка, лишенная материнской заботы и ласки. Вся в папу. Тот тоже если решал, делал…
— Она просто устала…
Я отвела взгляд от Ярослава. С мокрыми волосами, в белой футболке, с босыми ногами он был таким домашним. Родным. Трусливо порадовалась тому, что у меня месячные. Еще одна причина держать себя в руках, не искать успокоения в объятиях бывшего мужа.
Нашла глазами фотографию Даши. В добеременном состоянии она была очень даже милой, и этот факт раздражал. Я говорила себе — Даша вовсе не увела твоего мужчину. Ты сама его бросила, и не стоит забывать об этом. Поставила перед выбором, который для него словно гордиев узел, хотела сломать. Просто — для своего удобства. А когда не получилось, ушла. Потому что гордость. Потому что в молодости все таким категоричным казалось — либо черное, либо белое. Это сейчас я знаю, что вся долбаная жизнь просто серая. Тогда не знала…
— Спи, — сказала я Кате.
Снова поднялась с ней на руках, может, от ходьбы малышка укачается и уснет. Подумала — ко всему люди привыкают. К тому, что у мужчины, которого когда-то больше жизни любила, есть свои дети, тоже. И к самой маленькой Кате. А быть может, причина в том, что теперь, когда Илья, кажется, так далеко, во мне скопилось слишком много нежности, которую некуда деть?
Я подняла малышку на вытянутых руках, позволяя ей смотреть на себя сверху вниз. Смотрела Катя серьезно, словно что-то важное происходит.
— Я тебя не люблю, — сказала я шепотом, чтобы Ярослав не услышал. — Мне тебя жалко, но я не люблю тебя.
Отчего-то мне казалось важным донести это до ребенка, который явно не понимал моих слов. А может я для себя самой хотела озвучить, чтобы перестать бояться привязаться к чужому ребенку? Как бы то ни было, Кате мои слова показались ужасно забавными. Она взмахнула ручками, а потом…улыбнулась. Широко, по настоящему, показав розовые беззубые десны.
— Ярослав! — воскликнула я, разом забыв про все свои мысли. — Ярослав, она улыбнулась! По настоящему!
Ярослав спал. Вытянул длинные ноги, закинул их на подлокотник дивана и спит. Я подумала — смешно. Ездим друг к другу по очереди, укладываем спать. А сама смотрю на него, не боясь быть пойманной. Лоб хмурит — вряд-ли его сны приятны. И во сне таким похожим на Илью кажется, что это подкупает. Обезаруживает. Лишает силы воли.
— Тетя Яна просто старая дура, — шепотом сказала я малышке. — Давай скорее засыпай.
Девочка снова потянулась к моей груди, словно ставя ультиматум — дай сисю, а я взамен посплю. Я только головой покачала.
— Нет, маленькая чужая девочка. Придется засыпать так.
Глава 18. Ярослав
Я проснулся почти выспавшимся. Что само по себе удивительно — Катька просто терроризировала меня ночами, из тихого младенца превратившись в маленького монстрика. Очень упорного к тому же.
Глаза открыл — рассветает уже. Шторы прикрыты не плотно, робко струится свет. Тихо. Хотя тишина не абсолютная, я слышу легкий звон посуды на кухне. Даша, думаю я спросонья. И успеваю испытать легкое сожаление, прежде чем вспоминаю — Даши здесь нет. Бросаю взгляд на часы — шесть только. Значит и не няня. Яна.
Она вошла в комнату так внезапно, что я не успел подготовиться, собраться, я слишком обезоружен, словно голым вытолкнули на потеху толпе.
— Я решила дать тебе выспаться, — сказала Яна где-то над изголовьем дивана.
Я повернул к ней голову, поймал ее взгляд. Она смотрела на колено. Широкая штанина домашних бермуд задралась, обнажая его во всей его красе. Несколько розовых рубцов, что морщились и стягивали кожу, словно пытаясь подражать полотнам знаменитых авангардистов.
— Красиво? — спросил я, пожалуй слишком грубо.
Сел, торопливо одергивая ткань. Уж чем, а коленом лишний раз светить не хотелось. Несмотря на то, что мы и сексом уже занимались, очень много было слишком… Сокровенного. Такого, которое вывернешь, и обнажишься полностью, и назад хода уже не будет.
Тем более раньше я говном кипел. Все мечтал, что докажу что-то. Покажу всем. Ему покажу — Елагину. А потом…стерлось все. Смазалось. Стало неважным. И теперь меньше всего мне хочется бередить Яне душу — проблем ей хватает и без разборок с ее отцом. Тем более — почти семилетней давности.
— Прости, — смягчился я, видя, что она снова отгордилась буквально на глазах, словно шторку задернула. — Просто это колено больная тема. Сам я уже привык, но чужое внимание раздражает. А на меня даже на пляжах глазеют.
— Все в порядке, — пожала плечами Яна. — Катя ночью спала так себе, но сейчас спит. Я уйду, не хочу встречаться с няней.
Я поднялся и колено снова о себе напомнило, щелкнув и скрутив болью, к счастью, мимолетной.
— Не уходи так сразу, — попросил я. — Давай кофе попьем вместе.