Бывший. (Не) твоя дочь
Шрифт:
– Правда?! А почему?! Мамочка, расскажи, расскажи, расскажи!
Дочь принялась с излишне активным энтузиазмом отвлекать мое внимание, а я тут же забыла про все новости. Зная своего ребенка, строго спросила:
– И что ты натворила на этот раз?!
Словно застигнутые на месте преступления сообщники, эта парочка переглянулась. Мне иногда казалось, что они реально спелись. Как Бони и Клайд. Илона осторожно начала:
– Аленушка, да там ничего существенного, я все решила уже.
– Дядиной машине так не хватало красок! Я нарисовала ему бабочек!
Дочь захлебывалась восторгом, рассказывая про свое творчество. Я никак не могла понять, в кого она такая? Не в меня точно, я за свою жизнь даже солнышка красиво не нарисовала, а вот Маша с детства была повернута на бабочках во всех видах.
Бросила осторожный взгляд на тетю Илону, и та мягко улыбнулась, значит, проказа дочери не влетела на этот раз в копеечку. Как вспомню, что пришлось перекрашивать стену в поликлинике, которую дочь также «украсила» бабочками…
– Милая, мы же с тобой договаривались, что будем рисовать только на специально отведенных для этого материалах. Я тебе купила специальную бумагу, картон.
Строго посмотрела на дочь. Тетя Илона тут мне советчицей не была, женщина убеждена, что талант ребенка нужно развивать. Я же сначала хотела решить вопрос с ее слухом.
– Мамочка, я больше не буду! – делая умилительную рожицу, соврала малышка.
Я же наклонилась к ней, заправляя за ушко непослушную кудряшку. Делала это аккуратно, чтобы не повредить слуховой аппарат, благодаря которому моя дочь могла слышать, и от которого мы обе мечтали избавиться.
Глава 10. Алена
«Завтра будь к девяти утра. Надо будет сделать разноску в конференц-зале, а потом подготовиться к встрече с партнерами из Китая».
Прочитала сообщение раза три. Создавалось впечатление, что мы с ним работаем уже лет десять, и я его незаменимая правая рука. Но самое страшное, я прекрасно понимала, о чем он, и что надо делать.
Маша сидела и делала бабочек из цветного картона на полу в нашей комнате, а я развешивала свой новый мини гардероб. Карточку, что жгла кошелек, засунула в самое дальнее отделение.
В голову начинали закрадываться сомнения. А вдруг эта работа, все же, послана мне судьбой в качестве запоздалых алиментов? Ведь я даже не уточнила, какая зарплата.
Если Ярослав не узнал меня, то просто следует работать с ним и не отсвечивать. Заработать денег, сделать Маше операцию и тогда уже говорить бывшему до свидания окончательно.
Да, план хорош, как ни крути! Я старалась думать об этом исключительно как о выполнении своих новых обязанностей. Тем более, Вероника Юрьевна, судя по всему, полностью списала меня как рабочую единицу.
– Аленушка, тебе очень идет.
Тетя Илона зашла в комнату, предварительно постучавшись. У меня щеки опалило красной краской. И вроде бы, ничего такого, но я дико смущалась, что приходится замалчивать некоторые подробности моей новой работы.
– Спасибо.
– У тебя новая работа?
Женщина мягко пыталась выяснить,
– Да, меня заметил руководитель крупной фирмы и взял на испытательный срок. При этом, если что, место в столовой останется за мной. Мы с ним так договорились, вы же знаете, я не могу просто так рисковать…
Она понимающе закивала, осматривая меня сканирующим взглядом. Тетя Илона делала так очень редко, но каждый раз у меня оставалось странное чувство дежавю.
– Надеюсь, у тебя все получится. В любом случае ты знаешь, что, если что, я смогу достать денег на операцию. Пока есть время еще, но может, просто поговорить с доктором и назначить дату? Алена, я понимаю твое стремление к самостоятельности, но это ведь здоровье Машеньки!
Вот как так вышло, что совершенно чужой человек, незнакомый нам, относился к моей дочери в разы лучше, чем ее родные дедушка и бабушка? Хотя они вообще про нее не знали. До сих пор.
Я так завралась, что не представляла теперь, как говорить им правду. Сейчас еще Люда добавит пороха в наш старый конфликт. Что теперь делать?
Вечер закончился, я уложила дочку спать, попила чаю с тетей Илоной. Мы с ней обсудили бытовые вопросы, Машино творчество, перспективы операции.
Я, правда, подумала, что она права. В конце концов, если что, я могу взять кредит. Но зато моя дочь больше не будет мучиться, сможет пойти в детский сад. Сейчас у нее стоит очень дорогой специальный слуховой аппарат. Благодаря ему, она развивается по нормам, но он очень хрупкий.
Дефект слуха обнаружился у нее примерно через пару месяцев после рождения. Я сразу забила тревогу, но врачи долго не соглашались на обстоятельное обследование. Пока я чуть ли измором не взяла кабинет сурдолога.
Когда ты мать одиночка, то тебя воспринимают как вечно чего-то требующую дамочку. С одной стороны, я такой и была, потому что оббивала пороги всех инстанций, пытаясь собрать пособия и всю государственную помощь, на которую могла рассчитывать.
Я справилась, а потом мы повстречали тетю Илону, и наша жизнь и вовсе вошла в спокойную колею. Теперь у нас был хоть и не наш, но дом. Поддержка, за которую было не стыдно, а еще как бы это ни было странно, мы чувствовали себя нужными.
Утром я выбралась из постели, быстро соорудила закрытый пучок. Минимум косметики, те самые туфли-лодочки и узкая юбка. Из зеркала на меня смотрела офисная мышка обыкновенная. То, что нужно.
Главное, чтобы Ярослав не приставал, давал исключительно рабочие задания и даже не думал рыскать в моей личной жизни в поисках информации. Не знает он про меня правды и пусть не знает дальше.
Так странно было проходить через обычные турникеты в новом образе. Словно не я еще вчера проскальзывала мимо в трениках. Судя по всему, охранники меня не узнали, они деловито поздоровались, оглядывая мою фигуру, затянутую в юбку-карандаш.