Бывший. Сжигая дотла

Кей Саша

Пятно, лунного света, в котором мы переплелись.

– Я думала, ты с Жанной, – внезапно для самой себе говорю я.

Пальцы, вырисовывающие что-то неизвестное между моих лопаток, на секунду замирают.

– Нет, – и после паузы добавляет: – Твоя фурия готова была меня растерзать. Я впечатлился.

Не припоминаю, чтобы там в кафетерии Димка выглядел напуганным, но Жанка… да, она – тигрица. Я зря подумала, что она могла так поступить.

Слово за слово, я вытягиваю из Горелова историю нашего расставания или, точнее будет сказать, разрушения.

Он рассказывает нехотя, потому что понимает, что все это звучит, как оправдания.

Я ему сочувствую. Правда. Но себя мне жальче.

У него остались Ленка, Дан и Рэм.

У меня – слава богу, осталась Жанка, если она меня, конечно, простит за то, что я эти дни ее беспощадно игнорировала. Наверняка, она волновалась, пока я упивалась выдуманными обидами.

В конце концов, Дима решает прекратить ковыряние в ранах, хотя у меня еще остаются вопросы, но приятная тяжесть ладони, соскользнувшая на поясницу, переключает мое внимание на то, что член Демона снова твердеет и упирается мне во впадину рядом с лобком.

Сильные руки смело стискивают ягодицы, и от этого откровенного приглашения у меня внизу живота опять тяжелеет.

Я скучала. Мне так этого не хватало.

А еще мне не хватает ощущения того, что я – центр его жизни. Хочу, чтобы смотрел только на меня, чтобы, как прежде, ловил каждый мой жест, чтобы любовался мной.

Хотя бы сегодня.

Чуть раздвинув ноги, я оказываюсь почти верхом и, укусив Димку за волевой подбородок для привлечения внимания, я начинаю двигаться вдоль его тела. Трусь об него грудью с напрягшимися вновь сосками, щекочу рассыпавшимися волосами его плечи, прижимаюсь губами то к шее, то к ключицам, ласкаю места поцелуев языком.

О! Горелов нисколько не против.

Лишь мнет сильнее мою попку, направляя движение моей влажной киски вдоль его органа, который с каждой секундой каменеет все сильнее.

Член уже совсем влажный от моих соков, и каждый раз в нижней точке моего скольжения крупная головка упирается в пульсирующий бугорок между моими складочками, вызывая у меня сладкие спазмы.

И я ускоряюсь. Дразню его, а у самой все дрожит внутри от нетерпения.

Я хочу его. Сегодня. Сейчас. В эту секунду. До головокружения.

Черные глаза его затягивают в свои омуты, вены, вздувшиеся на руках от сдерживаемого напряжения, манят меня провести по ним языком, нарастающее биение сердца Димки отдается шумом крови у меня в ушах.

С тихим стоном я приподнимаюсь и насаживаюсь на горячий скользкий член. Крупная головка с трудом продвигается между припухших складочек. Закусив губу, я опускаюсь сколько могу, но меня начинает колотить от этого вторжения.

Каждый покоренный миллиметр внутри меня зажигается огнем.

Чувствую, как меня распирает толстый член, как буравит и давит на стеночки головка, как кольцевыми внутри меня расходится электрический заряд.

Димка, сейчас и впрямь похожий на демона, ловя мою дрожь, приходит на помощь.

Раздвинув губки, находит клитор и, ударив слегка по нему пальцами, вызывает у

меня в глубине микровзрыв. Хватая ртом воздух, я оседаю и опускаюсь до упора, поглотив Димкин ствол, который пульсирует внутри меня и словно накачивает афродизиаком.

Пытаюсь осознать себя в этой реальности, но обжигающие ладони жадно гладят мое тело, и энергия, заполняющая меня, словно следует изнутри за этими движениями. Приласкав грудь, Димка сдавливает пальцами соски. Обхватив меня, он садится и вбирает ноющие вершинки в рот. В такт посасыванию Демон раскачивает меня на члене, и я улетаю. Я парю.

Димка все усиливает натиск, и вот я уже скольжу по всей длине, цепляюсь за его исцарапанные плечи, впиваюсь в него поцелуем, когда он с силой опускает меня вниз, заполняя во мне все.

И кричу, когда беспощадная рука давит на клитор.

Глава 51

Демон

Моя девочка, подрагивая, падает мне на грудь, и, перекатившись, я занимаю ведущую позицию и в несколько толчков догоняю её, в последний момент отгоняя от себя дурную мысль кончить в неё, чтобы Инга залетела.

Ребёнок привязал бы её ко мне, но всё-таки разум побеждает инстинкты, и я не делаю этого.

Это крайне меры.

У меня еще есть другие возможности ее убедить.

Лёжа с Ингой в обнимку, я наслаждаюсь ощущением близости.

Мне жарко, и под кожей бушует неостывающая лава, а вот Инга, похоже, начинает замерзать. Не желая разлучаться даже на секунду, чтобы достать сбившееся одеяло, я просто вытаскиваю его из-под нас и плотно закутываю вредную мерзлю, крепко обнимая поверх.

Пригревшаяся утомлённая Инга проваливается в дрёму, а я прислушиваюсь к её дыханию и стараюсь не шевелиться, чтобы не разбудить.

Но я слишком сильно налажал, чтобы небо надо мной сжалилось так быстро. Через час Инга начинает ворочаться, а потом, проснувшись окончательно, пытается выбраться из-под моей руки.

– Ты куда? – спрашиваю я, хотя вижу, что она глазами ищет одежду.

– Это ничего не изменило, – упрямо повторяет она, и мне хочется завыть.

Изменило! Ещё как, блядь, изменило!

Я понял, что я прав, и что она всё ещё любит меня, что хочет быть со мной.

– Останься, – прошу я.

Я же вижу, что ей так же больно рвать эти нити, что и мне.

– Побудь со мной, – давлю я, почувствовав в ней слабину.

Она мнётся, все равно, отвернувшись дотягивается до белья.

Какая она упрямая! Невыносимая стервоза!

– Тогда… Давай съездим на наше место.

Это запрещенный прием. Я знаю. Но я попробую их все, и, если хоть один сработает, я лучше буду гореть в аду потом, чем сейчас без нее.

Наше место. Место, где мне удалось впервые её поцеловать. Место, где я подарил ей ту подвеску, что она вернула мне в «Эгоисте». Там с нами произошло многое, перевернувшее отношение друг к другу. Там наша энергия зашифрована в каждом миллиметре окружающего.