Бывший
Шрифт:
— Нет. — Хочется добавить «козел ты, в костюме», но я сжимаю губы и аккуратно продолжаю: — Я пришла просить вас, купить любой другой кусок пляжа.
Тимур пробегает глазами по тексту и, быстро теряя интерес, су"eт мне бумаги обратно.
— Отличное место. Всё верно, мы обсуждали это на совещании. Это реш"eнный вопрос.
— Это не реш"eнный вопрос. Это моя жизнь, Тимур. Если твои люди продолжат мне угрожать, я…
— Что ты сделаешь, Татьяна?
Опять эта искусственная улыбка, её хочется размазать по красивому лицу бывшего.
— Кто этот тип? —
— Это мой адвокат! — не сдерживаюсь, повышая голос.
— У тебя есть адвокат? — приподнимает он правую бровь, изучая меня тёмным взглядом.
Опять он надо мной издевается. Прибила бы саму себя за то, что даже в такой ситуации, он кажется мне сексуально-привлекательным. Это не Игнат с его пресным ухаживанием. Это мой бывший, от которого даже сейчас на коже волоски становятся дыбом.
— У меня есть моя пекарня, и я тебе её не отдам!
Смеётся.
— Ты не изменилась, нашла меня, чтобы поорать.
— Я бы тебя ещё лет двести не видела!
Пускаю пар носом. А он качает головой. И равнодушно-скучающим тоном добавляет:
— Я лично такими вопросами не занимаюсь.
Меня выводит из себя его спокойствие и надменность.
— Нам надо ехать, Тимур Назарович, — появляется откуда-то сбоку шикарная блондинка с длинными ногами, которой я, без преувеличения, где-то по пояс.
— Секунду.
— Ты разрушаешь чужую жизнь какими-то решениями, не удосужившись разобраться! — продолжаю на повышенных тонах.
— Это бизнес, ничего личного. — Поправляет он лацканы пиджака и делает шаг в сторону, очевидно, решив прощаться.
А я не могу, я не могу себя рядом с ним контролировать. Он же мой бывший муж, когда-то мы были родными и самыми близкими людьми. У него же тьма подобных сделок. Ну неужели нельзя хоть раз в жизни уступить? Ну не купит он этот кусок земли, купит другой. Да не разорится он без моей пекарни. А у меня… Это всё, что у меня есть, моё любимое детище.
— Ты стал ещё хуже, — качаю головой, скривившись, — хуже, чем был. Надменный, зажравшийся мудак.
Подобное оскорбление, хоть говорю я и тише, он, конечно же, стерпеть не может. Его лицо темнеет, взгляд становится холодным и жестоким.
— Ты продашь мне землю сегодня же, Татьяна. Подпишешь всё, что следует. Завтра мы снесем твою халупу и начнем расчищать территорию. — Он отходит, потом оборачивается, улыбнувшись. — И, да, у меня очень много дел и некогда тратить время. Ты получишь отступные. В противном случае, тебя закроет какая-нибудь проверяющая инстанция. Это в лучшем случае, — он качает головой, ещё одна улыбка, — а ещё, следи за проводкой, «сестра», не дай бог, случится пожар.
— Я скорее сдохну, чем уступлю тебе, — выпл"eвываю ему в спину.
Он усмехается.
— Всё-таки зря ты не потрахалась, пока был шанс, глядишь, стала бы добрее.
— Ненавижу! — Сжимаю руки в кулаки.
Но Айвазов уже исчезает за стеклянными дверями. Топчусь на месте, не зная, куда себя деть. Столько лет я жила спокойно, а теперь что-то слишком много эмоций.
— Ничего не понял, — подходит ко мне Игнат. — Что это было, Тань?
— Мой бывший муж, — отвечаю, не скрывая.
Игнат молчит, никак не комментируя. Отвернувшись, чувствую, как сердце тоскливо сжимается в двадцатый раз подряд.
Глава 7
Таня
Остыть удалось не сразу. Пришлось выпить галлон воды, принять несколько раз ледяной душ, прежде чем улеглись эмоции. Лежа в кровати, я не могу уснуть и всё, о чём я могу думать — это о том, как изменился бывший муж. Тимур выглядит иначе, он озвучивает свои претензии без оглядки на то, что я была для него любимой женщиной. Ему плевать на мои чувства. Это больно.
Вернувшись домой, я какое-то время просто плачу на эмоциях от беспомощности, а потом вдруг успокаиваюсь, становится стыдно за свою нелепую несдержанность.
Разглядывая тени, ползущие по потолку, я понимаю, от чего распался наш брак. У каждого есть неприятные черты в характере, в поведении, какие-то тайны и дурацкие привычки, с которыми поначалу, в пылу чувственной страсти, мы готовы мириться.
Сумасшедшие, молодые, влюблённые, мы просто не замечали или не хотели замечать косяки друг друга. Между нами как спичка вспыхнула любовь. Нас с самого начала тянуло друг к другу и морально, и физически. Было что-то, приводящее нас обоих в чувственное помешательство.
Тимур любил швырять меня на постель и, удерживая мои руки над головой, до боли сжимать запястья, страстно поглощая мой рот своим.
— Какая ты вкусная! — Целовал до потери пульса, не давая вздохнуть или произнести что-то в ответ.
Нам никто не был нужен. И не важно, чем заниматься, лишь бы вдвоем.
Я ничего подобного больше не ощущала, ни один мужчина так и не смог мне подарить настолько ярких впечатлений.
А что бывший муж? Научился справляться без этого. А может быть часто испытывал с другими, как с той блондинкой в ужасном клубе. Из головы никак не хотела улетучиваться мысль о том, что в следующие выходные он снова пойдёт в тот клуб, и снова будет развлекаться. Жить своей праздной жизнью, а я буду лежать и разглядывать тени на потолке.
Много лет прошло. В любимом любишь всё, даже недостатки. До свадьбы Тимур меня слушал, он был другим, открытым что ли, а потом, черт знает от чего — перестал. Нам было по двадцать, мы были слишком молоды.
Это потом, ближе к тридцати, становится понятно, что нужно быть более гибким в отношениях. Что важно хоть иногда прислушиваться к тому, что говорит мужчина, а не только переть напролом, отстаивая своё невероятно важное мнение. В двадцать сложно принять, что лучше промолчать и смирить свою гордыню, а потом получить всё, что хочется и даже больше, с поцелуем сверху. Тимур хотел брак, как у его родителей: мать слушалась властного мужа, в доме царил патриархат. Я же была слишком строптивой для этого. «Жена должна слушаться мужа», — любил повторять Тимур. Мне всегда было что возразить ему, но разве не за это он полюбил меня?