Бывший
Шрифт:
Я была такой дурой. Одно время мне казалось, что в нём мало амбиций. Как я не распознала в нем будущую «акулу» бизнеса? Мне чудилось, что его всё устраивает, что мы так и будем жить в маленькой квартирке, на черт знает каком этаже. Когда много ругаешься, раз за разом остаешься со своей неудовлетворенностью и болью. Я ничего не видела дальше своего носа.
Но это всё не столь важно. Себе врать всё равно не получается и причину я знаю. Мне известно, что я сделала не так. Моя удушающая любовь. С Тимуром я действительно была дикой собственницей. Это правда. Айвазов всегда был привлекателен. Женщины смотрели
— Здравствуй, Таня. — В тот день она посмотрела на меня снисходительно.
И я никогда не забуду этот взгляд. Именно тот её взгляд открыл во мне ящик Пандоры. Лика казалась красивее меня. Я не знаю почему так думала. Лика всегда носила туфли на каблуках и по-соседски заходила к нам домой, особенно, когда меня не было.
Но тот её взгляд. Он был высокомерным. Я решила, что поймала их с поличным, хотя на самом деле Тимур стоял с железными банками «для сыпучих» на кухне и спокойно спросил у меня:
— Где у нас макароны?
Он безэмоционально закрывал металлические крышки и не выглядел взволнованным, на нём были спортивные штаны и мятая домашняя футболка.
А на Лике чёртов шелковый халат. Тогда это было предметом роскоши. И у меня отказали мозги, потому что я не была слишком умелой. Всему, что я могла в постели, абсолютно всему меня научил Тимур.
А разве может быть интересно в постели с женой, которой ты подсказываешь, как надо двигать рукой во время минета? Я зациклилась. Тимур приходил с учебы, подрабатывал, а мне казалось, что он был с ней. Я возвращалась, и иногда она выходила из нашей квартиры с пакетом соли, коробкой спичек или пачкой сахара у меня на глазах. И это сводило с ума.
Он подвозил её, редко, но пару раз я видела, и я чувствовала её превосходство. Она была самоуверенной, красивой, сексуальной. А я так и оставалась несдержанной. Меня жгло ревностью с такой силой, что буквально выворачивало наизнанку. Тимур был интересным, ярким, горячим. За все последующие годы я никогда ни к кому не испытывала такой ревности, какую чувствовала по отношению к нему.
И я скандалила, кричала, выговаривала. Однажды я разбила вазу, подаренную его матерью, потому что увидела, как они разговаривают на улице. О чём можно было говорить с соседкой?
— Это платье слишком простое.
— Ты очень милая, я думаю не стоит переодеваться в десятый раз, мы и так опаздываем.
— Милая, но не сексуальная.
— Я не люблю эти разговоры, Тань.
— Просто скажи, что я недостаточно возбуждаю тебя спустя год брака!
Он вздохнул, привычно упираясь рогом, а я хотела, чтобы он уговаривал.
— Мы опоздаем к Михайловым.
— А может возьмёшь Лику?
Если бы он только доказывал мне, что у них ничего не было, я бы успокоилась, но он считал это ниже своего достоинства. Тимуру нужно было сказать, что любит меня, но он был слишком упрям, и моя ревность загоняла нас обоих в тупик.
— Отлично, мы никуда не идём, — падал он в кресло, перекидывая ногу на ногу, сидел и пялился в стену.
— Прекрати, неудобно.
Но
Я шла от матери и не собиралась заходить в магазин, а потом меня словно чёрт дернул, и я увидела их вместе. Они были похожи на пару. Меня затрясло. Я так сильно его любила. Просто видела его, и в животе вспыхивали бабочки. С ума сходила. А тут они, с моей овсянкой.
И я набросилась на неё, как совершенно потерявшая разум. Позорно схватила её за волосы. Я всегда была немного сумасшедшей рядом с ним. Это был наш пятый скандал за неделю. А он не доказывал, что ничего не было. И сейчас я понимаю — он просто устал.
Я орала на весь магазин. Ему было стыдно. А я не могла остановиться, слишком ревновала, слишком любила. Он не стал спорить, схватил овсянку и подошёл к кассе. А потом направился домой. Мне было так больно, я шла за ним, снова плакала, мне просто хотелось, чтобы он доказывал, демонстрировал чувства. Успокоил, показывая, что ему плевать на нее и не плевать на меня. После развода он сообщил, что никогда не изменял мне.
Но в тот день, увидев их в магазине, я рыдала, не могла себя контролировать. Страсть и ревность меня душили, а он совсем не помогал своим молчанием. Я тушила наш брак, уничтожала его и бегала, умоляя понять меня. Сейчас я другая, пытаюсь управлять эмоциями, я гордая, я независимая. У меня есть мой маленький бизнес.
Тогда мне было двадцать, и я не знала, что надо вести себя иначе. А наутро, когда я всё ещё надеялась, что он, ушедший спать на кухню, убедит меня в том, что все хорошо, он вышел ко мне и спокойно произнес:
«Я больше не люблю тебя, Тань».
Глава 8
Таня
Этой ночью я спала очень плохо. Переживала и, закрыв глаза, видела огромный жёлтый бульдозер с глубоким ковшом. Он медленно подъезжал к зданию моей пекарни и с соответствующим грохотом сносил стену дома. Стянув свое несчастное тело с постели, я на автомате привела волосы и лицо в порядок, надела любимый деловой костюм, выпила чашку чёрного кофе и покормила кота. Едва рассвело, зашла в свой кабинет и включила рабочий компьютер.
Я не смогу успокоиться, пока эта история с продажей не закончится. Мне нужно взять себя в руки и перестать реагировать на ситуацию столь остро. Знаю, дело в том, как именно мы с Айвазовым встретились. Если бы я увидела Тимура в магазине или ресторане, всё было бы гораздо проще. Но он со смаком трахал другую женщину на моих глазах. И я никак не могу пережить этот момент достойно. Сейчас бывший муж — мой враг, и то, что он единственный мужчина, которому я признавалась в любви, ничего не меняет. Только с ним я такая сумасшедшая: ревнивая, жадная, смелая. Без преувеличения бешеная. Наше общее прошлое изменить невозможно, но реальность жестоко разбросала нас по разные стороны баррикад, а, значит, надо бороться.