Caged Hearts
Шрифт:
А Рин отличается от них всех, и ото всех, кого я когда-либо встречал.
– Да, полагаю, она очень... самобытная личность, - я снова вернулся к этому слову, будто оно заключало в себе характеристику Рин, хотя на самом деле просто являлось заменой длинному списку её странностей.
Эми задорно рассмеялась, пока я искал более подходящее описание.
– Она просто странная. Представляешь, недавно она просидела на коробке полчаса. Сверля взглядом свои пальцы.
– Она снова захихикала, словно не знала, что именно здесь смешного - просто смешно и всё тут.
– Все
На рабочей площадке царил полный беспорядок, но фреска стала занимать ещё большую часть стены, с тех пор, как я видел её последний раз. Искаженные фигуры людей, раскрашенные в основном в красные, розовые и оранжевые тона; причудливые, фантастические... штуковины заполонили промежутки между ними.
Выглядело... мило. Я не мог придумать другого слова, которое бы описало работу лаконично и притом всеобъемлюще, поэтому склонился к неопределенному "мило".
Но если честно, по мере продвижения фрески пространство вокруг стен постепенно превращалось во всё больший бардак. Земля была усеяна десятками банок с краской, разными принадлежностями и пустыми бутылками из-под газировки.
Сама Рин очень по-домашнему стояла среди всего этого хаоса и идеально вписывалась в обстановку. Штанины форменных брюк были закатаны до колен, выставляя напоказ тонкие ноги, щеголяющие боевой раскраской, подобной той, что красовалась у Эми на лице.
Эми забежала вперёд и ликующе подпрыгивала перед Рин.
– Я вернулась!
(Рин): - Быстро. Опять бегала по коридорам?
– Хисао мне помог, - Эми победоносно указала на меня, от чего я слегка покраснел
Следуя за пальцем Эми, Рин повернулась и в упор посмотрела на меня, после чего рассеяно кивнула. Вид у неё был такой, будто она не спала со вчерашнего вечера: взгляд пустой, тусклый, она стрела куда-то мимо меня, а её движения были словно в замедленном кино.
– Привет, Хисао. Спасибо за помощь.
– Да не благодари, - махнул я рукой
– Только что это сделала, - констатировала Рин. Что ж, против этого возразить нечего.
– Проехали. Похоже, ты продвинулась. Выглядит здорово, насколько я могу судить,, с интересом оглядел я фреску.
– Но теперь на тебя обрушится ещё больше невезения, - вздохнула Рин, жалостливо посмотрев на меня.
– Знаю, я готов пойти на такой риск, - на сей раз я постарался, чтобы улыбка выглядела мужественной.
– Это очень мило. Для меня, разумеется, не для тебя, - слегка улыбнулась Тэдзука.
– Поэтому художникам вечно не везёт. Им постоянно приходится смотреть на свои незаконченные картины. Поэтому им не видать любовных приключений, их любимые сериалы снимают с показа, или они умирают молодыми от какой-нибудь непонятной болезни. Это - глубокий и таинственный закон Вселенной. Если только они не слепые.
Она обдумывала это какое-то время, выглядя так, как будто сейчас уснёт.
– Есть один мальчик. В кружке рисования. Слепой мальчик. Так вот - он не видит. Ему нужно стать художником. Никакого невезения, гарантировано. Вам это не кажется хорошей мыслью?
– произнесла художница, всё ещё погружённая в собственные мысли.
– Что только слепым следует становиться
– Возможно, ты прав, - забросив эту мыслительную цепочку, Рин снова переключилась на мысли о работе и начала напевать какую-то мелодию, которую я даже узнал, только не мог вспомнить название.
Эми расставила принесённые вещи и передвинула кое-какие банки с краской, пытаясь привнести организованности на площадку.
– Эми, мне нужна прусская лазурь, - попросила Рин, глядя на фреску.
– Какая же из них - прусская лазурь...
– Эми беспомощно смотрела на семь или восемь банок с оттенками синего. Я не сильно от неё отличался в этот момент.
– Та, в которой прусская лазурь, - невозмутимо уточнила Рин.
– Господин, Рин! Это совсем не помогло!
– возмутилась бегунья.
Я тоже начал смотреть по сторонам, хоть и не знал, как выглядит эта прусская лазурь. Интересно, какое отношение она имела к Пруссии? ... И что такое вообще это Пруссия. Звучало знакомо, но на карте не показал бы. Хоть по виду своему ни одна банка не выделялась из остальных своей пруссистостью, по ярлычкам вполне было ясно, что содержание у них тоже не прусское.
– Нет здесь прусской лазури, - наконец, заключил я, недоумённо посматривая на девушек. Чей это был прокол? Как по мне - так любой из них на выбор.
– Значит, пойдём и принесём ещё, - бескомпромиссно заявила Эми.
Я открыл рот, чтобы сказать, что для такой простой задачи как поиск ещё одной банки прусской лазури не требуются двое, но Эми схватила меня за руку и потащила за собой. Я помахал Рин, которая, кажется, вообще не заметила, что мы уходим. Ну, она заметит, когда ей понадобится прусская лазурь и она её не найдёт. Наверное. А может, и нет. Пока я размышлял о том, какая Рин странная, Эми тащила меня в кабинет рисования.
Я почувствовал, что начинаю задыхаться.
– Что за спешка?
– устало выдохнул я.
– А?
– Эми бросила на меня оценивающий взгляд, будто пытаясь в чём-то разобраться.
– Просто кажется, что ты спешишь. Не уверен, что угонюсь за тобой, - признался я. Я вовсе не хотел снова посещать медпункт по такой причине - прошлого хватило за глаза.
Её лицо озарило понимание.
– Ты ведь не выдохся, а?
– хитро подмигнула мне Эми
В её тоне слышалась почти осуждающая игривость. Сначала меня так и подмывало возразить, но тут я понял, что тяжело дышу с того самого момента, как мы остановились. Полагаю, всё довольно очевидно.
– Немного. Не могут же все быть в хорошей форме. Нужно много усилий, верно?
– слабо улыбнулся я.
Эми нахмурилась. Это не предвещало ничего хорошего.
– Ээ... в общем... Мне надо... придти в форму?
– опасливо предположил я, высматривая безопасный путь к двери. Такового, увы, не предвиделось.
Я, честно говоря, давно уже решил попробовать. После того приступа на стадионе я понял, что и правда стоит завести привычку бегать. Всё-таки я неплохо себя чувствовал до той ложной тревоги. Ну, по правде говоря, нет. Но это было... весело?