Cambia la vita
Шрифт:
– Видишь этого парнишку? Дай ему ведро и тряпку, – и уже к Волгану обратился, – Вымоешь полы, посуду, и можешь быть свободен. А дружки твои пущай в комнату идут. Ари, проводи их.
Ник заявился в комнату уже после полуночи. Джим и Барт ещё не спали. Они разложили деньги на полу и тщетно пытались их высушить. В комнате была одна кровать, лавка и куча сена в углу. И Ник почему-то сразу понял, что на сене будет спать именно он: Джим, как богатенький сынок торговца, – на кровати; на лавке – Барт. В его возрасте точно спать не на полу.
– Ты в порядке?
Ник мог поклясться, что уловил в голосе Джима нотки волнения и заботы. Но потом ему пришло в голову, что он просто напридумывал все это. Волган только кивнул, прошёл к сену и упал на него без сил, даже не переодеваясь. Все тело болело. О таком приспособлении, как швабра, в гостинице явно не слышали, а пол последний раз мыли лет пятьдесят назад. От ледяной воды сводило руки, пьяные посетители либо специально что-нибудь проливали на пол, либо пытались облапать ползающего на четвереньках Ника. В итоге Волган врезал промеж глаз мужику, которому это удалось. В наказание мыл и второй этаж. С посудой было попроще: ее было мало. После всех трудов хозяин, которого, как оказалось, все тут зовут Вурс, заставил парня извиняться перед Джурдом, тем извращенцем. Такого унижения Ник ещё никогда не испытывал. Волган еле удержался от того, чтобы его не избить, ловя на себе его пьяный, полный желания взгляд. От отвращения чуть не стошнило. И Ник поклялся, во что бы то ни стало, отомстить им всем: и Вурсу, и пьяному мужику, и Ари, которая постоянно ходила и издевательски смеялась.
– Всё, не будить, не кантовать, при пожаре выносить первым, – Ник вскоре уснул, но и во сне его преследовали все эти ненавистные лица. Ему снился Ларс, так же издевающийся над ним. Пару раз он просыпался, улавливал тихое сопение Джима, негромкий храп Барта и, успокоенный, снова засыпал.
Разбудил всех троих громкий стук в дверь. Это была Ари, спрашивала, пойдут ли они на завтрак. Получив отказ, удалилась. Ник зевнул и посмотрел на Джима. Тишину взорвал громкий смех Волгана. Как ни старался Ник, успокоиться не получалось.
– Что смешного? Барт? – тут и мужчина мельком глянул на парня и тихо усмехнулся, – Что вообще происходит?
– Знаешь, давай волосы твои отрежем? Тебе так будет лучше, правда.
Джим посмотрел на своё отражение на окне да так и застыл. Волосы растрепались, расчесать огромные колтуны не предоставлялось возможным. Голова его сейчас больше напоминала соломенное гнездо.
– Отрежем? С ума сошёл? – без своей обычной озлобленности проговорил Джим.
– А что ты с ними сделаешь? Все равно не расчешешь.
– Сир, боюсь, он прав.
Через пятнадцать минут Джим согласился. Ещё через десять минут переодетый, наконец, в сухое и взявший у Джима несколько монет Ник ушёл искать хозяина. Вурс о чем-то беседовал с одним из постояльцев. Заметив издалека Волгана, он махнул ему рукой.
– Чего тебе ещё?
– Ножницы есть?
– На что они тебе? – глаза мужчины округлились от удивления.
– Если спрашиваю, значит, надо, – с лёгкой улыбкой сказал Ник, протягивая монеты.
– О как! Ну что ж… Идём.
Небольшая комнатка, используемая как кладовая, была уставлена бочками, вилами, и другими вещами. На небольшом столике расположилась каменная шкатулка, наполненная различными украшениями. Внимание Ника привлек висящий на стене кинжал. Длинное лезвие слегка потемнело от времени, рукоятка из резного рога, на которой красовалась рука, держащая цилиндр со свитком, притягивала взгляд…
– Та-дам! – Ник распахнул дверь, показывая Джиму большие, начинающие ржаветь, ножницы, – Барта нет?
– Нет, – даже не поднимая взгляда от пола, ответил парень.
– Что за кислое лицо? Я и то в хорошем настроении! Кстати, мы сегодня никуда не едем, – Волган плюхнулся на кровать рядом с товарищем. В ответ на удивленный взгляд сказал: – Там снова дождь начинается. Вы деньги высушили? Да? Ну, они нам все равно не понадобятся.
– Ой ли? – Джим недоверчиво посмотрел на Волгана, странно обнимающего живот. – Боже, Ник, что ты стащил?
– Почему сразу стащил? Он ему все равно не нужен. Висел там, паутиной покрывался. Держу пари, Вурс даже не заметит, – на молчаливый упрек он лишь вытащил из-под рубахи тот самый кинжал. – Смотри, какой он хороший. Даже не затупился со временем…
Джим притворно устало вздохнул и отвернулся, чтобы Ник не увидел лёгкой улыбки.
– Стриги уже. И да, Барту лучше не знать.
Спустя примерно час Джим внимательно рассматривал своё отражение и не мог узнать себя. Лицо теперь было открыто, яркие глаза были ещё более заметны, даже небольшую родинку на правом виске сейчас было отлично видно.
– Я будто голый, – с сокрушением проговорил Норвуд, – какой кошмар.
– Неровно что ль? Вроде нормально, – Ник весело потрепал Джима по голове. Волосы были чуть подлиннее, чем у него самого. – Тебе так лучше, а то вообще как девчонка был.
Несколько минут сидели молча. По окнам и крыше забарабанил дождь, сильный ветер гнул деревья. Ник тихо сидел на лавке в углу, надевая серебряный клевер на новую толстую цепочку, естественно, украденную из кладовой Вурса. Джим даже спрашивать не стал, откуда она. Ближе к ночи, когда началась гроза, пришёл пьяный в тесто, как выразился Волган, Барт. Насилу уложив безвольное тело на кровать и накрыв его одеялом, ребята сели на пол возле окна и молча наблюдали, как сквозь дырявую крышу вода капает на кучу сена в углу.
– Прямо как дома… – после громкого раската грома сказал Ник. Его захлестнуло чувство одиночества и беспомощности. Джим почувствовал, что парень хочет что-то рассказать, но никак не решается. Не зная, как подтолкнуть его к беседе, Норвуд посмотрел на своего нового товарища. Вспыхнула молния, комната на миг осветилась. В глаза снова бросился уродливый шрам, делающий приятное и красивое лицо отталкивающим.
– Откуда у тебя этот шрам? – всё-таки решился спросить Джим.
– Наказали, – отрезал Ник.