Царь Алексей Михайлович
Шрифт:
Император как верховный блюститель государства имел безусловное властное превосходство во всех государственных делах, в том числе и касающихся дел церковного управления. Он созывал соборы и нередко председательствовал на них, утверждал их решения, придавая им силу имперского закона, выступал неоспариваемым арбитром в тех случаях, когда возникали внутрицерковные «нестроения», принимал непосредственное участие в формулировании вероисповедных догматов. От его воли напрямую зависело назначение и утверждение в должностях священнослужителей, в первую очередь высших степеней, включая и Патриарха.
При столь огромных властных прерогативах было бы наивно полагать, что Константинопольские императоры-василевсы всегда и во всем вершили только правое дело и, так сказать, блистали благочестием. Римская Христианская Империя, возникшая при Первом христианском Императоре Константине Великом, существовала более тысячи лет и исчезла с гибелью последнего святого Императора Константина XI Палеолога (1453 год). За это время
В их числе были великие подвижники Веры Христовой, но и отступники, и клятвопреступники, и просто авантюристы. Некоторые, считая себя «непогрешимыми», беззастенчиво попирали суверенные права Церкви, назначали на церковные должности различных недостойных и случайных лиц и даже собирали «разбойничьи» соборы, стараясь подчинить Церковь целиком своей воле и прихотям. Подобные цезарепапистские тенденции имели место в истории Второго Рима, но они никогда не являлись долговременными и никогда не признавались церковным сообществом нормой.
Проходило какое-то время после очередной «эпохи затмения», и Церковь — Дом Бога Живого — совместными усилиями, власти, мирян, священства и монашества избавлялась от скверны. Восстанавливалась вероисповедная традиция, базирующая на Писании, Предании, решениях Вселенских соборов. Империя ромеев «представляла редкий пример государства, за все свое существование ни разу не переменившего избранный раз принцип власти. Этому она обязана той религиозной основе, которая освящала эту власть и ставила ее в неразрывный союз с народной церковью» [96] .
96
Тихомиров А.А. Указ. соч. С. 168.
Русская традиция властивосприятия, во след за ромейской, являлась отражением мистического понимания истории, что для воцерковленного сознания — естественно и неизбежно. «Если смысл истории — запредельный (подготовка к Царству Божию), то самый процесс истории, хотя и связан с ним, но связан непостижимо для человеческого ума. Царская власть и есть та точка, в которой происходит встреча исторического бытия с волей Божией» [97] .
Возвеличивание церковными деятелями Царской власти в русском духовом контексте не было какой-то умозрительной «утопией», а Русскую Церковь никак нельзя обвинять в «сервильности». Церковные круги сами формировали царекратическую идею, перенимая постулаты греко-ромейского имперского теоретического и практического наследия…
97
Зеньковский В.В. История русской философии. Т. 1. Ч. 1. Лнг., 1991. С. 49.
Царь Алексей Михайлович короновался на Царство в воскресенье 28 сентября 1645 года по древнему «цареградскому чину». Вся процедура «венчания на Царство» была обставлена куда величественней и пышней, чем при короновании его отца, Царя Михаила Федоровича, состоявшемся в Успенском соборе 11 июля 1613 года. Тогда страна была разорена, да и не все захватчики были еще изгнаны за пределы Царства. Существовало и еще одно важное отличие. В 1613 году церковным обрядом венчания Царя Михаила руководил Митрополит Казанский и Свияжский Ефрем, так как законного Патриарха в тот момент на Руси не существовало.
В 1645 году все выглядело иначе: Русь укрепилась, рубежи надежно защищены, и коронация должна была продемонстрировать не только мистический акт венчания с Россией правителя, но мощь и силу Русского Царства. Здравствовал и Патриарх Московский и всея Руси (1642–1652) Иосиф, который фактически и руководил церемонией.
С наступлением дня коронации — 28 сентября 1645 года, с раннего утра, по повелению Патриарха Иосифа, на всю Москву благовестил самый большой колокол на колокольне Ивана Великого в Кремле, называемый Реут [98] . Затем зазвучали другие колокола, и этот «малиновый звон», этот колокольный перелив не прекращался до самого вечера.
98
Колокол Реут — второй по величине на Успенской звоннице Московского Кремля. Он был отлит мастером Чоховым в 1622 году. Его вес, по разным оценкам, составляет от 1200 до 2040 пудов. Название колокола — «ревун» — связано с низким тембром его звучания. С 1994 года колокол вновь участвует в звонах во время богослужений в соборах Московского Кремля.
В Успенском соборе под руководством и контролем Патриарха шли приготовления к великому событию. Некоторые штрихи убранства Успенского собора описывает в своих записках Адам Олеарий. «В церкви устроен высокий помост в три ступени высотою, выстланный дорогими коврами [99] . На нем стояли три стула (кресла), покрытые золотою парчою:
99
В русских документах той поры помост называется «чертежным местом».
100
Описатель ошибся: напротив царских врат стояло три аналоя — храмовых стола. Покрытые золотым атласом с жемчугом и каменьями, они предназначались для размещения царских регалий.
101
Олеарий Адам. Описание путешествия в Московию // Россия XVII века: воспоминания иностранцев. Смоленск, 2003. С. 404.
Когда в главном соборе России все было приуготовлено, то специальный представитель отправился в Царский дворец и уведомил о том Самодержца. После этого Алексей Михайлович отравился из Царского терема в Успенский собор, тем же путем, которым следовали на коронацию все Государи до Последнего Самодержца Николая II включительно, венчавшего на Царство в 1896 году.
Возглавлял шествие по красной ковровой дорожке от Красного крыльца именитый боярин Василий Петрович Шереметев (1585–1659) [102] , под надзором которого в Успенский собор переносились важнейшие реликвии и регалии: Животворящий Крест Господень, Царский венец, Скипетр, Держава, Большая Государственная Печать, бармы, и трон («царский стул») [103] . Рядом с Шереметевым следовал царский духовник и протопоп Благовещенского собора Стефан Вонифатьев, кропивший путь святой водой. Двуединство указанных лиц как бы символизировало неразрывность государственного и священнического начал в русской жизни. Затем следовал Царь и свита в самых дорогих облачениях, блиставших золотом и дорогими камнями.
102
Василий Шереметев подписывал Грамоту об избрании на Царство Михаила Федоровича в 1613 году и был одним из самых преданных Царю Михаилу лиц, а в марте 1641 года пожалован из «дворян московских» прямо в бояре. За всю историю таковых пожалований в высшее звание — боярство, минуя чин окольничего, было всего шестнадцать.
103
Трон почти всегда при коронациях изготовлялся заново. Коронационный трон Алексея Михайловича был изготовлен мастерами Оружейной палаты в самые короткие сроки. Это — высокое кресло с подножником, спинка которого была украшена золотым двуглавым орлом, а весь он был инкрустирован слоновой костью и золотыми пластинами.
Как говорилось в описании церемонии, «бысть тогда и всенародно многое множество православных христиан и иноземцев, которые ему, Великому Государю, служат в холопстве, и окрестных великих государств всякие люди, их не было числа, все предстояли со страхом и трепетом, каждый на своем месте, славящие Бога о таком превеликом деле, видя такое царское чудное происхождение» [104] .
По обеим сторонам процессии стояли рядами стрельцы, охранявшие путь и «наблюдавшие, чтобы кто-нибудь не перешел его». Народу собралось в Кремле видимо-невидимо, можно было сказать, что «вся Москва» была тут.
104
Пятницкий П.П. Сказание о венчании на Царство Русских Царей и Императоров. М., 1896. С. 23.
Самое важное действие развернулось в Успенском соборе. После молебствия состоялось возложение на Царя регалий. По распоряжению Патриарха архимандриты и игумены взяли Царский Венец, или Шапку Мономаха на золотом блюде, передали ее архиепископам, которые, в свою очередь, поднесли блюдо Патриарху. Первоиерарх перекрестил Венец, затем благослови Царя крестом и, произнеся «Во имя Отца и Сына и Святого Духа», возложил его на голову Алексея Михайловича. Потом Патриарху поднесли Скипетр и Державу, или «яблоко владомое», которые тот передал Царю: Скипетр взял в правую руку, а Державу — в левую, при этом Патриарх произнес напутственное слово. Затем началась процедура благословения со стороны митрополитов и архиепископов, которые по одному подходили к Царю, осеняли его Крестным Знамением и целовали руку. Самодержец отвечал каждому поклоном. Далее зазвучала сугубая ектенья «Помилуй нас Боже» с возглашением здравия Царю и Великому князю Алексею.