Царь Давид
Шрифт:
– Вот ты, ты пришел откуда? – спрашивал он.
– Я пришел из Бехани. Я из племени иудеев (но он мог также прийти из Маханата, Бейрота, Села или еще откуда-нибудь). А кто ты?
– Это Авессалом, сын царя, – торжественно говорил его сопровождающий.
Чужеземец рассматривал Авессалома и, верно, говорил про себя, как он красив и властен, этот молодой человек, он может быть только царевичем. Он падал ниц перед будущим царем и целовал его ноги.
– А зачем ты пришел в Иерусалим? – спрашивал
– У меня дело, которое я хочу представить царю, твоему отцу, нашему судье.
– Какое дело?
– Мой отец умер и оставил нам, своим сыновьям, земли. Еще до смерти он говорил нам, что мы должны разделить все на три равные доли. Хотя есть земли плодородные и не очень. Должны ли мы делить эти земли по площади или по их значению?
– Это интересный случай, – замечал Авессалом, – к несчастью, царь не сможет тебя принять.
– А почему?
– Он слишком занят делами царства.
– Но какие же такие дела царства, если он не может заняться делами своих подданных?
– Ах, если бы я только был судьей в этой стране, я бы разобрался с каждым, кто обратился ко мне с жалобой, требующей моего правосудия!
Каждый делал из этого вывод, что либо царство остается без судьи, либо правосудие хромает.
– Когда же Авессалом станет царем? – спрашивали люди двенадцати племен.
Эфраим и Иоав знали об этих интригах, но не осмеливались потревожить Давида. Жены царя также боялись его беспокоить: он ничего не хотел слышать.
Это длилось в течение долгого времени. Однажды измученный Иоав пришел к царю. Было холодно, дул ветер, ожидался снег. Давид принял его на террасе своей комнаты. Местность была мрачной и серой.
– Человек, имевший счастье видеть это, видел все, – сказал Давид.
– Ты еще не все видел! – воскликнул Иоав.
Выходя из царских покоев, Иоав столкнулся с Авессаломом, направляющимся к своему отцу. Их взгляды встретились, как скрещивается оружие.
– Твои дела идут не очень хорошо, Иоав? – спросил царевич. – У тебя расстроенный вид. – Но он не дождался ответа и вошел к Давиду.
Закутанный в плащ, стоящий перед жаровней, напротив идолов, царь совсем не напоминал о власти.
Авессалом, как обычно, пал ниц, подождал, пока отец не поднял его, и наклонился, чтобы получить поцелуй. Эфраим стоял рядом с царем.
– Мой царь, отец мой, я хочу выполнить обещание, которое я дал Богу, когда был в изгнании в Гесхуре, – начал Авессалом.
Давид внимательно смотрел на юношу.
– Я обещал, что если мое изгнание закончится, то я буду служить Богу в Хевроне.
Эфраим вздрогнул. Авессалом – священник, вот удивительно!
Давид качнул головой.
– Ты можешь идти, сын мой. Бог тебя благословит.
Авессалом устремился вперед, чтобы поцеловать
На минуту в комнате установилась тишина.
– Авессалом – священник… – прошептал наконец Эфраим.
– Добавь дров в жаровню, – сказал Давид. – Пути Господни неисповедимы. А кто я такой, чтобы отказать своему сыну в служении Богу?
Через несколько дней узнали: Авессалом еще не прибыл в Хеврон, а его гонцы уже проехали по землям племен, разнося следующую новость:
– Когда вы услышите звук труб, Авессалом станет царем Хеврона!
Его приезд был обставлен как приезд царя, эскорт в двести человек, звуки фанфар и цимбал, все это ошеломило город. Спустя несколько дней весь Израиль, за исключением Иерусалима, уверился, что Авессалом уже стал царем не только в Хевроне, но и во всем царстве.
Один странник, приехавший из Межиддо в Иерусалим, спросил, от чего умер Давид. Когда ему сообщили, что царь в полном здравии в своем дворце, он оцепенел. Тогда в Израиле два царя? Возникло смятение. По улицам разносились крики:
– Авессалом – царь! Да здравствует Авессалом, служитель Бога и чести!
Последние донесения сообщали, что Авессалом идет на Иерусалим с армией в пять тысяч человек. На этот раз Иоав, его брат Абисхай, Эфраим и другие поспешили обеспокоить Давида. Впрочем, новость уже обежала город, и люди собирались группами на крепостных стенах, чтобы увидеть прибытие нового царя.
– Авессалом на пути сюда с армией, чтобы захватить Иерусалим! – закричал Эфраим. – Он провозгласил себя царем. Ты ничего не будешь делать? Ты не будешь защищаться?
– Против моего сына? – ответил Давид.
– Ну тогда… Ну тогда нужно покинуть Иерусалим! Или ты хочешь умереть от руки собственного сына?
Давид поднял глаза на посетителей: за эти дни царь постарел на несколько лет. Он глубоко вздохнул, слезы катились по его щекам и терялись в бороде. Он встал. Гомон царил в зале, за дверью: это были жены и любовницы, ожидающие его решения.
– Собери всех во дворе, – сказал он Эфраиму.
– Я тебя предупреждала! – вскричала Вирсавия, когда он открыл дверь.
Но Давид не слушал ее. Он спустился во двор дворца и остановился на самой высокой ступеньке.
Придворные, священники, вся царская охрана, слуги, рабы его уже ждали. К ним присоединились его женщины.
– Израиль выбрал царем Авессалома, – провозгласил он с высоты ступеней. – Но на то воля Божья! Мы должны покинуть Иерусалим. Авессалом никого не пощадит в этом городе.
Это было отречение. Жены рыдали, любовницы тоже. Но Давид приказал им остаться, чтобы заботиться о зданиях.
– Он оставляет женщин защищать свой дворец! – иронизировали некоторые.