Царь Федор. Орел взмывает ввысь
Шрифт:
Мастряй Данилыч уважительно покачал головой. Да уж, десять рублев! Это ж за раз хозяйство завести можно! Дом справный поставить, да с теплым скотником, с подклетями. Коров завести, гусей, кур… Заводской работник за год столько не зарабатывает! У него самого в год дай бог пятьдесят рублев выходит. А тут за раз…
— А потом начал меня выпытывать: скольки та дорога без поправки служит? Да как часто ее наново перекладывать надобно? Да всякие иные про нее важества. А потом задумался и говорит: «Собирай, мол, Терентий, розмыслов. То дорога нужная, однако до ума ее доводить надобно. Чтобы служила она долго, забот требовала куда менее, да и железные туеса с рудой таскать по ней было удобнее». — Терентий Кузьмич отхлебнул сбитня и, ухватив пышный свежий калач, откусил от него добрый кус. — Ну так вот, собрались мы, значить, розмыслы-то московские, да и принялись думать, как сию дорогу улучшить.
Мастряй Данилыч задумался. Эвон как все повернулось-то. Ну ничего от того, что оне с мастерами думали, — не совпадает, но, похоже, куда более разумно придумано. А все ж таки верно, что самые мудрые головы в Москве у государя собраны. Эвон как все надумали ловко. Будто не наново придумано, а уже не раз опробовано и улучшено.
— А кто все сие придумал-то? — осторожно спросил управляющий.
— Дык так точно и не скажешь… — пожал плечами государев розмысл. — Все понемногу. Придумаем чего — и к государю. А он выслушает, вопросы задаст, потом скажет что по нраву, а что не нравится. Да пожурит нас, что мы-де розмыслы, а вот про то да это не подумали. Ну не царю же над сим думать-то? И мы идем и сызнова думаем. Вот так тишком да ладком все и придумали. Ну а поелику ковать сей рельс для железной дороги дюже тяжко, то решили его через вальцы катать. А оголовье, по которому аккурат колеса ходить будут, еще и закалить. Ну и поелику у тебя, Мастряй Данилыч, на всем Урале самые шибкие валки прокатные стоят, то первую такую дорогу решено у тебя строить.
Вот так и появилась на заводе железная дорога.
Управляющий Верхнетуринскими заводами поправил шапку и двинулся в сторону стройки.
Новые плавильни, разработанные литейной розмысловой избой, обещались быть в два раза более продуктивными, чем прежние. Да и после их постройки розмыслы из литейной избы должны были присматривать за плавильнями и за тем, как заводские будут вести плавки. Не все время, но иногда. За это завод платил розмысловой избе одну сотую долю от стоимости металла, получаемого от энтих плавилен. Как это теперь называлось «процентум», от латинского «per centum», сиречь по-русски «на сотню». По слухам, в обиход сие название ввел сам царь…
Сам бы Мастряй Данилыч такого бы ни в жисть не допустил. Придумал, как по-новому плавильню строить, — честь тебе и хвала, строй, получай деньгу и покедова… Но так выходило по государеву указу. Поэтому хошь не хошь, а надобно было подчиняться. Впрочем, государственную хитрость сего указа Мастряй Данилыч своим крепким умом старого хозяйственника вычислил. Не о государевых заводах речь-то велась. Тут ведь оно как: поскольку заводы государевы, хучь и вотчинные, — весь доход с них все одно в казну уходит. Так что расчет в одном кармане ведется. Ныне-то почитай все розмысловые избы содержались за счет казны. А вот все остальные, частные заводы и железодельни, от сих изб немалую выгоду имея за счет всяких хитрых усовершенствований и приспособ, ничего за сие не платили. А ныне — будут. Конечно, не сразу. Старые-то плавильни, кои с помощью тех же розмыслов обустроены, но почти что забесплатно, еще долго работать будут, но мало-помалу оне все в тираж (вот опять новое слово, ох и скольки ж их ноне в русском языке-то появилось) выйдут. А новые без розмыслов ладить — смыслу нет. Все, что сэкономишь, так же и потеряешь. Потому как с розмыслами так плавильни устроить получается, что и металлу в них больше выплавляется, да и дешевле он выходит. Лет через десять, максимум пятнадцать литейная розмысловая изба с казенного кошта на свой собственный перейдет. А то и еще какие розмысловые избы появятся, ежели кто решит не в уже известную избу идти, а свою собственную открыть. И зарабатывать как раз тем, чтобы всем желающим новые плавильни или еще что иное, им потребное, строить да свою долю с этого получать. Вот так все в царевом указе изложено…
— Доброго здоровьечка, Мастряй Данилыч, — поприветствовал управляющего бригадир каменщиков Абай, из крещеных башкир.
— И тебе, Абай, не хворать, — степенно ответствовал Мастряй Данилыч. — Ну как тут у вас дела?
— Дык на первой плавильне уже свод выводим, Мастряй Данилыч. Токмо с трубой проблема.
— С какой? — нахмурился управляющий.
— Да с воздуходувной. Она эвон там должна в плавильню входить, мы уже и тяжи вывели, и раструб, а Фотий все никак свои механические меха, что паровиком приводиться должны, не закончит.
— А тебе-то что за дело? — удивился Мастряй Данилыч.
Абай покачал головой.
— Дык ведь энти-то меха куда как сильнее дуть должны. Так что прежде, чем нам свод закрывать, их непременно спытать надобно. А ну как здесь вот кладка с отступом в полкирпича завихрения давать зачнет? Первой Дружинич говорил, что ежели здесь завихрения начнутся, то оне воздуху, кой в самое нутро плавильни идет, затруднения делать будут. А значит, в плавильне воздуха будет не хватать. И потому она через раз козла [32] давать будет, — закончил свою речь бригадир каменщиков.
32
Козел — загубленная плавка, при которой вместо металла в плавильной печи образуется спекшаяся смесь из руды, металла, шлака и иных примесей.
Мастряй Данилыч некоторое время молча разглядывал указанный Абаем изгиб нового воздуховода. Ох уж эти новшества… Обещается-то многое, но ежели новые плавильни козла давать начнут, так от них не прибыток, а одни убытки.
— И чего?
— Да ниче, Мастряй Данилыч, — пожал плечами Абай. — Как трубу поставят — сразу и спытаем.
— А ежели затруднения зачнутся?
— Да ну и что? Кладку просто помельче сделаем, в четверть кирпича аль в осьмушку, а коль и это не поможет — фигурный кирпич сделаем.
Управляющий с минуту, наморщив лоб, степенно размышлял над всем услышанным, а потом погрозил пальцем бригадиру каменщиков:
— Ну-ну, смотрите у меня… — после чего развернулся и неторопливо двинулся в ту сторону, где ладили новую шибко сильную воздуходувку.
Старшим там был помощник Первоя Дружинича, Фотий, коий вроде как эту воздуходувку сам и выдумал.
Фотий был на месте и руководил установкой толстой медной трубы, о коей, похоже, и вел речь Абай. Новые воздуходувные меха, которые и должны были нагнетать воздух в новые плавильни, были, на взгляд управляющего, странными. Прежние, кои работали от водяного привода, были меха как меха — доски, толстая кожа, колено привода… а энти совсем непонятные. Какой-то барабан с дырками, а внутрях лопатки. Турбиндла именуется… ну или как-то эдак.
— Здрав будь, Фотий, — степенно поздоровался управляющий, когда розмысл отшабашил своим работникам, наконец-то установившим трубу на свое место, резким взмахом руки.
Тот оглянулся, шапкой вытирая вспотевшее лицо.
— А, Мастряй Данилыч, и тебе здоровьечка! Вишь как, поставили трубу-то ноне.
— Вижу-вижу, — кивнул головой управляющий. Помолчал (неча сразу все свои вопросы на собеседника вываливать, чай, не мальчик, чтобы мельтешить) и лишь затем опять же степенно спросил: — Мне тут Абай говаривал, что ты энту воздуходувку спытать собираешься. Так ли?
— Вишь как, непременно нужно, Мастряй Данилыч, — ударил кулаком по ладони Фотий.
— Ну-ну, ну-ну… — снова кивнул управляющий, а затем сызнова спросил: — А как? Паровик-то еще и не построен. А руками твою махину никак стронешь.
Фотий расплылся в улыбке.
— Вишь как, да то не задача. Эвон у нас особливый механизм для сего имеется. Как раз на это дело в розмысловой избе придуманный. Мы его, вишь как, с собой привезли… то есть не весь, конечно. А токмо зубчатку, шкивы и шестерни. А уж круг-то, вишь как, здеся, на месте сделали. Вот тудась ремень надеваем, а другую его петлю на вот энтот шкив забрасывам. А в круг впрягаем волов. Тут-то, вишь как, пары три надобно. И когда оне энтот круг крутить зачинают, так воздуходувка, ну меха по-прежнему, как раз в свою силу дуть и начинает. А внутрях плавильни крыльчатку ставим со шпенечками. И, вишь как, смотрим, на сколь шпенечков крыльчатка отклонится. Ежели не меньше чем на пять — так в самый раз. А ежели, вишь как, меньше — искать надо, где какая помеха есть.