Царь горы
Шрифт:
Тедди качнул головой:
— Согласен, Бруджи отправили сюда много бойцов…
— Епископ!
— Что еще?
Тедди недовольно обернулся.
— Смотрите, что мы нашли! — Подошедший масан продемонстрировал епископу голову мужчины. — Это Адриано Бруджа! Сын барона!
— Мы убили старшего сына Александра!
Луминары приободрились, и даже Тедди, до сих пор выглядевший крайне угнетенно, выдавил из себя улыбку и пробурчал:
— Кардиналу понравится.
— Но я не могу до него дозвониться, — некстати сообщил помощник.
— Все живы? — Вывалившийся из портала Артем сразу же бросился к Инге. — Ты как?
— Бывало лучше. — Рыжая поцеловала друга в щеку. — Кортесу вот досталось. У него за спиной масан из тумана вырос, едва отбились.
Яна смазывала две рваные раны на лопатке наемника эрлийским бальзамом.
— А Клаудия?
— В соседней комнате. Захар над ней кудахчет.
— Получается, мы все сделали?
— Ура!
— Не ори, — поморщился Кортес. — Скажи лучше, «умника» не потерял? Знаешь, сколько он стоит?
— Где мы?
— На нашей итальянской базе. — Захар ласково провел рукой по лбу девушки. — Не вставай. Тебе нужно восстановить силы.
— Я чувствую пищу.
Жажда слишком долго крутила Клаудию, чтобы отпустить ее после одного высушивания, пусть даже это была сильная кровь масана.
— В доме мои друзья, — негромко объяснил Треми.
— Наемники?
— Да.
— Знаменитые псы Сантьяги, — слабо улыбнулась девушка.
— Хочешь познакомиться?
— Должна же я знать, кто спас мне жизнь… Хотя я знаю кто…
Клаудия положила ладонь на щеку Захара, епископ на мгновение закрыл глаза, после чего мягко накрыл руку девушки своей ладонью, чуть повернул голову, прикоснулся губами к пальцам любимой.
— Я боялся потерять тебя.
— Я чувствовала. Я слышала твое сердце.
— Я не отдам тебя никому. Убью за тебя. Умру за тебя.
— Мой рыцарь. Ты бросил все и примчался… Но… Джакомо! — Глаза Клаудии засверкали. — Я слышала клич Джакомо!
— Он был там, — несколько уклончиво ответил Захар.
— Отец послал его?
— Да.
— Отец хотел меня спасти. — Девушка улыбнулась. — Отец…
— К вам можно?
В комнату заглянула Яна.
— Входи, — кивнул Треми. — Клаудия, это Яна.
— Я догадалась.
Девушка внимательно посмотрела на гиперборейскую ведьму:
— Ты хотела что-то сказать?
— Боюсь, только плохие новости.
Епископ насторожился:
— Что случилось?
— Мне очень жаль, Клаудия, но твой брат погиб, — спокойно произнесла Яна. — Джакомо прикрывал наш отход, но Луминары усилили натиск, и… отступление Бруджей превратилось в бегство. Джакомо…
— Я поняла!
— Мне очень жаль.
Несколько мгновений черные Глаза Спящего буравили непроницаемое золото Кадаф, залившее глаза гиперборейской ведьмы. Несколько мгновений. Затем Клаудия вновь откинулась на подушки, взяла Захара за руку, помолчала еще чуть и негромко сказала:
— Отец послал братьев не для того, чтобы спасти меня. Так?
— Да, — поколебавшись, ответила Яна.
— Они должны были убить Захара?
— Да.
— И что?
— Я не знаю, что случилось с Адриано, я не видела его. А Джакомо умер от моей руки. Я нашла его в танке и убила.
— Почему решила рассказать?
— Ты — Глаза Спящего, от тебя не скрыть правды. Захар мой друг. Я многим обязана ему. Вот и решила, что лучше нам не иметь друг от друга секретов.
— Понятно, — едва слышно выдохнула Клаудия. — Я думаю, Джакомо убил Адриано. Отец сознательно стравливал их… Отец! — Девушка посмотрела на Треми: — Сколько времени?
— Начало первого, — тихо сообщил Захар. — Начался новый день.
— Густав должен был приехать к отцу в полночь!
— И наверняка сдержал слово.
Клаудия чуть отстранилась, нахмурилась, глядя на спокойного Треми.
— Ты не поедешь на виллу?
— Нет.
— Но чуды…
— Чудов не будет. Великий магистр отозвал воинов.
— Ты уверен?
— Сантьяга надавил на де Гира, и Густав остался без союзника.
— Отец справится с Луминаром, но Драконья Игла… Мой отец не ангел, кто знает, какую цену он запросит за второй кинжал. Ведь это будет его добыча.
— Теперь это не важно.
Он улыбнулся. Вновь поцеловал пальцы любимой. На епископа непонимающе смотрели прекрасные Глаза Спящего:
— Захар, что произошло?
Треми мягко улыбнулся:
— Понимаешь, Клаудия, оказывается, для меня есть вещи более важные, чем интересы семьи.
— Что произошло?
Ответила Яна. Спокойно и громко.
— Захар отдал свой кинжал, чтобы узнать, где Густав тебя прячет.
— Что ты видишь в воде, дочь?
— Маму.
Барон вздрогнул. Но сдержался, не позволил старой боли, давно побежденной, давно похороненной в глубинах души, вырваться на волю. Присел рядом с Клаудией и, глядя на освещенную лунным светом гладь реки, тихо спросил:
— Разве ты ее помнишь?
— Я помню ее любовь. Я помню ее тепло.
Александр сжал кулак.
У него при имени жены всплывали другие образы. Горящие башни родового замка, стройные ряды гарок под стенами, и Катерина, ведущая в последний бой тех, кто не был в состоянии вырваться из окружения вместе с истинным кардиналом.
И плач младенца…
— Мама умерла ради тебя?
Бруджа кивнул. Но вдруг подумал, что молчаливый ответ признак слабости, и произнес:
— Да.
Можно было сказать: «Ради нас», но он не сказал. Не стал прикрываться. Взял все на себя.