Царь Итаки
Шрифт:
— Ты спятил? — зашипел Ментор, когда тафиане вернулись к костру. — Нас всех убьют — и ради чего?
— Поверь в своего старого друга. Тебе нужно только помнить, что ты — купец, торгующий вином. Конечно, не смей называть свое настоящее имя. Для этого будет время завтра.
Вскоре они уже сидели среди своих врагов — тех самых людей, которые украли у них дома и установили жестокую тиранию для их семей и соотечественников. Если только кто-то их не опознает, к рассвету следующего дня они будут сражаться насмерть друг с другом, забыв о любом намеке на приятельство. Но пока итакийцы ели то, что поставили перед ними, и мелкими глотками потягивали вино.
Затем мужчина со шрамами на лице спросил
Одиссей сразу же принялся за рассказ. Он поведал им о государственных делах в Афинах. Все это было правдой, и сам царевич получил сведения от Менесфея, когда они вместе были претендентами на руку Елены. Хотя говорил царевич о самых обычных вещах, ему удалось приукрасить каждое событие, чтобы оно представлялось живым и интересным. В конце концов, он упомянул отъезд царя Афин в Спарту. Как Одиссей и планировал, это немедленно вызвало вопросы о теперь уже ставшей известной встрече. Тафиане спрашивали, что ему о ней известно, а он признался, что почти ничего. Тогда они стали умолять его сообщить все, что он только знает.
«Кастор» сказал, что когда он сам уезжал из Афин, царь Менесфей еще не вернулся из Спарты, хотя уже ходили слухи, что мужа для Елены выбрали. Это привело к возбуждению в рядах тафиан, на которых уже оказывало действие количество выпитого вина. Потом один из них задал вопрос, который хотели задать они все: слышал ли купец про Одиссея с Итаки?
Одиссей смочил губы вином из кубка и оглядел множество лиц, освещаемых оранжевым светом костра. Судя по тому, что ему известно, ответил он, итакийского царевича высоко оценили, он занял высокое место среди претендентов. Сын Лаэрта считается великим воином, равным Аяксу и Диомеду, он носит лук из рога, подаренный ему богом Аполлоном. Лаэртид нанес поражение большой группе разбойников, значительно превышавшей его собственный отряд, на пути в Спарту (при этих словах тафиане стали напряженно перешептываться друг с другом). Вскоре после этого он же в одиночку спас богиню Афину от гигантской змеи, пожиравшей людей (при этом Ментор громко закашлялся и сурово посмотрел на царевича).
А тот спокойно продолжал рассказ, ни на кого не обращая внимания. Он заявил, что Одиссей имеет репутацию человека, чьей симпатии невозможно противостоять. Не только великая Елена Спартанская выбрала его себе в мужья, но он завоевал симпатии и поддержку претендентов на ее руку. Даже ходили слухи, что по всей Греции собирается объединенная армия спартанцев, микенян, аргосцев, мирмидонян и других — ради освобождения Итаки.
Услышав это, тафиане подняли большой шум и заволновались, а Одиссей встал и поднял руки, призывая к тишине. Он подчеркнул, что это только слухи, который он услышал от другого купца, и сам-то в такое не верит. Однако будет несложно доказать, правдивы ли эти слухи. Также ходят разговоры о том, что вначале эта армия планирует отправить небольшой отряд спартанцев на Итаку, чтобы разбить лагерь и разведать, как подготовлена оборона у восставших. Так что если пошлют такой отряд спартанцев, то армия и в самом деле собирается.
И снова в толпе тафиан начались волнения и крики. Казалось, что страх и паника охватили двор. Множество голосов на повышенных тонах обсуждали возвращение Одиссея. Действительно ли он вернется с армией? Итакийцы воспользовались возможностью и ушли, когда на них никто не обращал внимания.
— Ты — смелый человек, — сказал Ментор другу, когда они устроились на мягкой земле под повозкой. Говорил он ровным тоном, но явно с трудом сдерживал ярость. — Но я не понимаю, почему ты так рисковал. Просто, чтобы испугать их? Они только станут более осторожными и будут постоянно начеку.
— Или бросят оружие и сдадутся, как только начнется наша атака, — добавил Антифий.
— Они чувствуют себя неуверенно, — заявил Мент, который вернулся вместе с ними. — Это понятно. Ведь каждый день приходится думать, вернется ли истинный наследник царства, чтобы отомстить. Но это я мог бы вам сказать и так. Не было нужды рисковать вашими жизнями — и моей.
Одиссей накрылся плащом и лег, глядя на звезды и слушая громкие звуки, издаваемые тафианами. У них было шумно. Они спорили на повышенных голосах. Затем царевич услышал женские голоса. Это служанки, которые насильственно или добровольно начали развлекать воинов.
Одиссей инстинктивно подумал о сестре Ктимене, но даже не пошевелился. Холодные звезды мерцали над головой.
— Я не делал этого только для того, чтобы увидеть страх на их лицах при упоминании моего имени. Нет. Я хотел посмотреть на лица людей, которые вторглись на нашу родину. Я хотел знать, кто они, насколько отличаются от нас и насколько похожи. Я хотел понять, кого буду убивать утром. А теперь отдыхайте. Я разбужу вас перед рассветом.
Было все еще темно, когда он начал их трясти. Костер в центре двора догорел, осталось лишь несколько тлеющих угольков. Пьянка тафиан давно закончилась. Теперь они только храпели. Ментор и Антифий быстро проснулись и достали оружие из задней части повозки, где оно лежало под тряпками. Последним Одиссей разбудил Мента.
— Я не прошу тебя сопровождать нас и делать то, что мы должны совершить сейчас, — сказал Одиссей. — Ты нас не предал, хотя у тебя имелась масса возможностей. Поэтому я доверю тебе еще одно задание. Вчера вечером ты говорил нам: на одном из складов держат нескольких спартанцев. Выпусти их и подожди, пока не закончится сражение. Если я останусь в живых, то освобожу тебя от твоей клятвы.
Мент кивнул, закутался в плащ, спасаясь от утренней прохлады, и осторожно направился ко дворцу. Одиссей повернулся к Ментору и Антифию. Они стояли рядом — две фигуры в черном. В темноте их можно было разглядеть лишь благодаря тусклому блеску обнаженных мечей.
— Пора, — объявил Одиссей. — Мы думали об этой минуте полгода, а теперь момент настал. Это будет кровавая работа, но сейчас не время для милости. Когда будете резать кинжалами глотки этих свиней, думайте о том, что они сделали с вашей родиной, о том, сколько времени вашим семьям пришлось жить под их ярмом. И помните: свобода Итаки зависит от открытия этих ворот.
Он достал кинжал и повел друзей к ворогам под тусклым светом звезд. Ворота были слегка приоткрыты. Стражники находились снаружи и наблюдали за участком между стенами и городом, не осознавая, какая опасность угрожает их спящим товарищам. Незащищенные люди лежали везде вокруг итакийцев и не двигались, словно уже были мертвы. Никто из них не догадывался, какая бесславная судьба им предстоит.
Царевич встал на колени рядом с одним из воинов и плотно закрыл ладонью его рот. Одиссей действовал быстро, словно опасался, что лишится целеустремленности для выполнения неприятной работы. Наемник открыл глаза и посмотрел вверх, но до того, как он успел отреагировать, Одиссей перерезал ему горло. Первая жертва умерла сразу же. Из перерезанных артерий, пульсируя, вытекала густая кровь, она запачкала голые руки мстителя.
Не задерживаясь, он переместился к следующей жертве, на этот раз сел верхом на туловище и всем весом надавил на руку, которой закрывал рот воина. Мгновение спустя царевич уже перерезал горло и снова встал, чтобы перейти к следующему тафианину.