Царь поневоле. Том 2
Шрифт:
— Меня разбудите под утро, как вчера, — приказал я, — ну и парням скажите, что мы отправимся посмотреть, как там дела у иудеев.
— Слушаюсь мой царь, — отозвался опцион охраны.
Сняв калиги и одежду, я обнажённым лёг на кровать, укрывшись одеялом. Сон почти моментально накатил на меня и я провалился в беспамятство.
* * *
— Мой царь, — голос раздался рядом, шепча мне на ухо, — мой царь!
Сладкий сон нехотя отступил, поскольку
Открыв глаза, я увидел перед собой лицо Хопи.
— Если у тебя недостаточно веская причина, почему именно ты будешь меня, у меня для тебя плохие новости, — сообщил я ему.
— Мой царь, я устал ничего не делать, скоро жирным стану, как беременный бегемот, — сказал он, едва не рыдая, — можно я хотя бы дежурить буду наравне со всеми. Это никак не повредит моей ноге.
— Ладно, — проворчал я, — разбудил то чего?
— В лагерь вернулся господин Менхеперресенеб, — ответил он, — я поговорил с ним и думаю у него сведения чрезвычайной важности.
Я зевнул, едва не выворачивая себе челюсть.
— Идём на улицу, а то у меня тут в шатре, как видишь поселились чужие уши, — сказал я, продолжая широко зевать.
Одевшись сам, я вышел вслед за ним и мы прошли дальше, туда, где стояли лагерем всадники. Из шатра почти сразу выбежал мой глава разведки, весь пыльный и грязный, сразу видно, что и правда только вернулся.
— Мой царь, — низко поклонился он мне, — прошу меня простить за мой неподобающий вид.
— Менхеперресенеб, — я скривился, — я тебе что фиванская шлюха, чтобы капризничать из-за твоего внешнего вида?
Он невольно рассмеялся.
— Хопи посчитал, что сведения, что ты привёз, достойны того, чтобы меня разбудить, — снова широко зевнул я, — так что не тяни.
— Я сам не посмел принять подобное решение мой царь, — склонил он голову, — но да, как Его величество приказал, я посетил город Иерусалим, который местные иевусеи почему-то называют Йевус, а не как мне сказал Его величество.
— Как захватим, сразу переименуем, — отмахнулся я, не став вдаваться в подробности этих географических открытий, — по сути давай.
— Они согласились за полную повозку золота собрать своё войско и напасть на Силом, пока он слабо охраняем из-за почти всех ушедших на войну с Его величеством мужчин, — сообщил мне Менхеперресенеб радостные новости.
— Что же это и правда прекрасные новости, — обрадовался я, но глава разведки широко улыбнулся, а Хопи громко хмыкнул.
— Но только ради них я бы не стал будить Его величество, — сказал он, давая Менхеперресенебу продолжить.
— Благодарю господин Хопи, — тот поклонился мне, — я решил, что мои триста колесниц не сильно смогут помочь войску моего царя, так что отправился вместе с иевусеями в это нападение и довольно быстро его возглавил, поскольку они признали за мной право повелевать из-за моего опыта и колесниц.
— С каждым твоим словом Менхеперресенеб, становится всё интереснее и интереснее, — хмыкнул я, начав просыпаться.
— Вспомнив всему, чему я научился за время походов у Его величества, — польстил он мне, — я с частью иевусеев прикинулся торговцами и проник в Силом днём, а ночью мы напали с ними на охрану ворот и открыли их всему остальному войску.
Я, охреневая оттого, что творят мои военачальники даже в отрыве от меня, внимательно его слушал.
— Мы захватили город всего за одну ночь, а утром я встретился с вождями иевусеев, которые были вне себя от счастья оттого, что практически без потерь мы захватили большой город. Они разрешили мне взять любые вещи из него, которые мне понравятся.
Я, ещё не понимая, что такого ценного он мог взять из Силома, поторопил его.
— Мой царь, я допросил пленных, чтобы узнать, что для них самое ценное в городе, — он сделал театральную паузу, — и выбрал шатёр и сундук. Иевусеи конечно удивились моему выбору, но препятствовать не стали, поскольку эти вещи не представляли для них большой ценности. Взяв у них повозки, я пообещал позже привести обещанную плату за помощь и доставил как можно быстрее эти две ценности иудеев моему царю, чтобы Его величество имел преимущество на переговорах.
— Палатка и сундук, — в голове крутились мысли, но я не особо помнил о таких ценностях.
— Иудеи называют их скиния и Ковчег Завета, — помог мне Менхеперресенеб.
Услышав общеизвестные названия, у меня отпала челюсть.
— Ты серьёзно? — я ошарашенно посмотрел на Менхеперресенеба, и тот с гордостью кивнул.
Я повернулся к Хопи.
— Ты откуда знаешь об их важности, что решил меня разбудить?
— Заняться мне последнее время было особо нечем мой царь, — развёл он руками, — я много допрашивал пленных иудеев.
— Покажите мне их, — сказал я, Менхеперресенеб приказал своим всадникам и уже вскоре подогнали несколько повозок, в которых находился старый разборный шатёр, за которым явно бережно ухаживали. Он даже в сложенном виде занимал весьма много места, а в одной из последних, укрытый кожами, находился блистающий золотом сундук с боковыми палками для носки, которые были обрублены явно для того, чтобы он уместился в одной повозке.
— Палки были слишком длинными мой царь, — подтвердил мои мысли Менхеперресенеб, — я решил их отрубить.
— Хопи, приведи мне иудейку, — приказал я, — раз уж всё равно ты тут такой прыткий. Только одень на неё моё что-нибудь, чтобы не замёрзла.
Центурион склонил голову и быстро ушёл, а я вернулся к Менхеперресенебу, который довольно улыбался.
— Если это и правда то, что ты привёз, — я покачал головой, — ты выиграл нам если не всю войну, то большое сражение точно.
Он удивился и недоверчиво покачал головой.
— Поверь мне, — я был убеждён в том, что иудеи за свои ценности готовы будут отдать хоть что.