Царь поневоле. Том 2
Шрифт:
Вскоре легионеры ввели прилично одетого человека в цветном халате, на голове которого была такая же цветная шапочка. Крашеная ткань была гораздо дороже не крашенной, так что только поэтому можно было сказать о том, что он не простой посланник. К тому же у него на руках виднелись весьма дорогие золотые перстни, так что если это был и слуга, то и правда кого-то весьма богатого. При виде меня он тут же упал на колени и уткнулся лицом в циновки, которые устилали пол моего шатра.
— Кто ты и какое дело у тебя ко мне? —
— Великий царь Менхеперра, царь Верхнего и Нижнего Египта, — обратился он ко мне, поднимая лишь голову, — мой господин прислал меня к Его величеству с предложением.
— Кто твой господин?
— Господин Иштар является приближённым князя города Хеврон, — ответил он, — но он не поддержал решение князя казнить послов от Его величества Менхеперры, а также готов сотрудничать с Его величеством, если получит гарантии личной безопасности.
Мы переглянулись с Менхеперресенебом.
— Что может предложить твой господин? — спросил я.
— Открыть западные ворота, поскольку часть его воинов дежурят там, — тихо ответил гонец.
— Когда?
— Сегодня ночью Великий царь, — продолжил он, — пока доверие князя к моему господину не стало меньшим.
— Что происходит в городе?
— Большая часть семей поддерживает князя, несмотря на жуткие слухи, что ходят между жителями о Его величестве. Хотя есть и сомневающиеся, кто не хочет на себе ощутить весь гнев Великого царя Египта. Мой господин очень беспокоится за себя и свою семью.
— Если он выполнит свою часть сделки, ему не о чём беспокоиться, — отмахнулся я, — даю слово, что ни он, ни его семья не пострадают при штурме Хеврона. Более того, за его службу мне, я награжу его тысячей шетит. Можешь так ему и передать, что если сегодня ночью западные ворота откроются и там ты будешь ждать нас, чтобы показать дом своего господина, чтобы его никто не тронул, наша сделка будет в силе.
— Слава о справедливом Великом царе Египте не была преувеличена, — слуга снова уткнулся лицом в пол, — я передам всё дословно Великий царь.
Менхеперресенеб, видя, что разговор закончен, показал легионерам, что его могут увезти, а когда слуга ушёл, он задумчиво сказал.
— Похоже методы борьбы Его величества со своими противниками страшат многих, если они пытаются договориться, наплевав на свой город и его жителей.
— Конкретно этот Иштар поступил верно, — я посмотрел на него спокойно, но Менхеперресенеб вздрогнул от моего взгляда, — пусть воины продолжат вырубать лес, стволы деревьев сегодня всё равно нам пригодятся.
Он поёжился, словно от холода и поклонившись, пошёл к выходу.
— Хопи, передай приказ Иамунеджеху, — я повернул голову к примипилу, — мне нужны будут стволы деревьев по количеству жителей Хеврона, исключая детей и подростков младше четырнадцати лет. Их мы отдалим иудеям для продажи в рабство.
— А что будет с остальными жителями мой царь? — осторожно поинтересовался Хопи.
— Это ты узнаешь уже очень скоро.
Он поклонился и пошёл выполнять приказ.
* * *
Ночью, как и было уговорено, западные ворота перед нами открылись и ворвавшиеся в город легионеры, увидели, что тут недавно была резня. Часть местных убили свои же товарищей. Взяв их и имеющегося там слугу, который контролировал этот процесс, Хопи со своими легионерами отправились к дому вельможи, чтобы выставить там охрану, а остальное войско хлынуло внутрь для захвата города. В отличие от других городов приказа щадить жителей не было, так что многие с радостью воспользовались этим разрешением и кровь залила улицы.
Имея с собой проводников, Хеврон был захвачен и обыскан очень быстро и вскоре по моему приказу сначала стали выводить из него по сотне выживших при штурме солдат, а затем и остальных жителей, отнимая детей у родителей и отдавая их в жадные руки торговцев рабами. Первые, кого привели к многочисленным рядам вкопанных в землю кольев, не понимали зачем вокруг города сооружён большой самодельный лес с заострённым в верху кольями, очищенными от веток, но вот уже вторая и последующие партии, видели, что их ждёт. Никакие крики, мольбы и уговоры не действовали на солдат. Используя лестницы, они методично насаживали всех людей на колья и те пронзённые под своим весом оставались на них умирать, не в силах слезть. Сотня за сотней выводилась из города и уже к обеду, всё вокруг города было заполнено криками и стонами умирающих тысяч людей.
Я стоял и смотрел на это зрелище, которое ужасало своим масштабом жестокости, но ничто во мне не колыхнулось, чтобы отменить приказ. Я действовал на будущее, чтобы никто не мог больше убивать моих парламентёров, осознавая, что ждёт не только его самого, но и всех жителей этого города. Ко мне все боялись подойти, я так и стоял на пригорке на своей колеснице, смотря как помощники мастера, который стал моим личным палачом, вытащили из города князя и привязывали его к деревянной широкой скамье, чтобы начать снимать с него кожу, а лицо его при этом было повёрнуто к тысячам умирающих людей, брошенных грудью на колья.
Сзади я услышал, как раздвинулись ряды охраны.
— Мой царь, как Его величество просил, вельможа, который с нами сотрудничал доставлен к Его величеству, — обратился ко мне Хопи.
Я повернулся, увидев молодого мужчину, который был тем не менее сед словно глубокий старик, он весь дрожал и постоянно пытался упасть на колени перед всеми вокруг. По моему знаку его подвели ближе.
— Великий царь! — закричал он громче, чем это было нужно, — я преклоняюсь перед величием Его величества и готов служить ему вечно.