Царь

Ланцов Михаил Алексеевич

– Чушь!

– Ваше величество, это знаменитые русские пушки. Они и на три мили бьют уверенно. А их сокрушительные ударные бомбы уже заслужили зависть моряков всего мира.

– Значит, они прорвались на Мальту… – уже спокойно произнес Людовик. – Что они там хотели?

– Это нам пока неизвестно. Однако важен сам факт – русским каперам все укрепления проливов и стерегущий их флот османов не страшны.

– Это единичный успех, – фыркнул король. – Он не может повторяться из раза в раз. Шальной снаряд с монументальных батарей Босфора рано или поздно попадет в эту жалкую скорлупку.

– Возможно, но… пока Великая Порта в полной растерянности. Султан боится воевать. Тем более узнав, что русские

шли к их старинным врагам на Мальту. Да, орден уже не тот. Но… – развел руками Кольбер.

– Проклятье! – снова вспылил Людовик. – Мы что же, из-за одного этого дикаря не можем разыграть османскую карту?

– Да, ваше величество, – грустно произнес министр. – Он оказался весьма надежным тылом для Леопольда. И хорошо, что тот пока не нашел способа привлечь хотя бы одну дивизию русских для боев на Рейне или в Италии. Судя по тому, что было под Минском и Брестом, этого будет достаточно.

– Может быть, пора отравить этого зарвавшегося дикаря? – холодно поинтересовался король.

– Увы, сир. Это совершенно исключено. Из австрийских источников мне стало известно, что та история с его первой супругой была у него полностью под контролем.

– Я вас не понимаю. Что значит «под контролем»?

– Петр изначально был не против этой авантюры, за исключением того, что Марию он решил не губить. Но в остальном он нам подыгрывал. Ведь ему были нужны деньги и право на корону Речи Посполитой.

– Не верю, – брезгливо поморщился король. – Этого не может быть.

– Ваше величество, – пришел на помощь министру посол, – в Османской империи говорят о том, что после установления дружбы между Петром и иезуитами он сильно изменился. Будто бы весь орден трудится на этого дикаря. Уж не знаю, чем он их приманил, но в Стамбуле именно их винят во всех бедах и хитростях.

– Вот как… иезуиты… не думал я, что они будут выступать против католического короля, – покачал головой Людовик.

– Ходят слухи, – подкинул дров в этот костер министр, – что они служат Императору, у которого очень тесная дружба и со Святым престолом, и с этим варваром.

– Хорошо, – после минутного раздумья произнес король. – Что вы предлагаете?

– Если у Петра есть порох, то… Леопольду нечего ему предложить. Новые земли ему не нужны, так как переварить бы эти. Денег? Возможно. Но у Леопольда не так все ладно с ними, а Петру придется отсыпать их изрядно. Вы же знаете, какие у него аппетиты. Полагаю, что Петр просто играет свою игру, в которой и мы, и Леопольд на второстепенных ролях. Ключевая фигура его партии – Османская империя. Петру не нужно ее усиление. Любое. Пожалуй, он если и вступится за Леопольда, то только из-за возможностей ей досадить.

– Проливы?

– Да, ваше величество, – кивнул Кольбер. – Без контроля проливов Черное море остается закрытым морем, а русские корабли не могут плыть к разным берегам со своими товарами. Причем, в отличие от мелководной Балтики, это направление чрезвычайно важно для России.

– Это я понимаю. Но что вы предлагаете?

– Если Стамбул не вступит в эту войну – Петр не нападет. Для него эта драка слишком рискованна. Да и войск у него очень мало. Это с одной стороны. С другой стороны, нам следовало бы обострить противоречия в его новых владениях. Поддержать бедную литовскую шляхту и шведских дворян. Это не так много денег.

– Вы думаете, они восстанут?

– Чем черт не шутит? Другой вопрос, что нам будет довольно даже волнений. Это убережет Петра от дальних походов без острой необходимости.

– Жаль, очень жаль, что вы не считаете возможным его отравить или иным способом устранить. Может быть, за это щепетильное дело возьмется кто-то еще?

– Возможно, – уклончиво произнес Кольбер. – Но я уверен в своих силах и твердо знаю – это

невозможно. Максимум, что мы такой попыткой добьемся, – разозлим Петра. Конечно, он хорошо контролирует свои эмоции, но кто знает, как поступит он? Если в эту партию за него играют иезуиты, то я бы от таких шагов поостерегся.

– Ну хорошо, – чуть подумав, кивнул король. – Но раз вы так боитесь иезуитов, то будьте предельно осторожны с помощью польским и шведским патриотам.

– Будьте уверены, ваше величество, мы отлично понимаем, с каким чудовищем имеем дело.

Глава 9

19 августа 1704 года. Море недалеко от Гибралтара

Утро началось с того, что Луи-Александр де Бурбон [32] , граф Тулузский, был нещадно порезан цирюльником. Конечно, на деле эта маленькая царапинка ни о чем не говорила, но настроение французскому адмиралу испортила основательно. Ведь безупречный внешний вид был подпорчен. А потом был завтрак, который принес ему изжогу, прикушенный язык и бокал красного вина, опрокинутый лично графом на свой любимый камзол…

32

Луи-Александр де Бурбон – 6 июня 1678 года рождения. В возрасте 5 лет получил звание адмирала Франции. В 1696 году получил титул маршала Франции. Умом и какими-либо талантами не отличался. Был осторожен и нерешителен. На момент описываемого боя ему было 26. В реальной истории он показал себя деятельно, но чрезвычайно плохо. Действовал по регламенту и отказывался реагировать на объективные обстоятельства. Из-за чего, в сущности, и загубил морскую кампанию.

Офицеров кают-компании от буйства на глазах закипающего командира спасло только одно – крик марсового:

– Корабли! Корабли на горизонте!

Никогда в жизни французские офицеры не были так благодарны своим врагам. Потому что в целом флегматичный и осторожный граф сейчас пребывал в ярости. А тут такой замечательный повод! И совсем уж офицеры воспрянули духом, когда марсовые подсчитали вымпелы вражеской эскадры: тридцать девять против пятидесяти одного! Блестяще! Теперь уж граф точно не отступится и выплеснет весь свой гнев на этих несчастных. Да и ветер был благоприятен, а любой шепот за спиной вызывает в Луи-Александре раздражение уязвленного самолюбия.

Конечно, в той истории, что знал в этом мире лишь Петр, адмирал наплевал на все и повел свои корабли в Малагу, дабы пополнить запасы воды. Но там и обстоятельства безусловно «замечательного» утра сложились иначе. Никто ведь не обещал, что история станет повторяться один в один.

Французская эскадра под руководством адмирала графа Тулузского стремительно настигала противников.

Английский адмирал Джордж Рук [33] оказался перед непростой дилеммой. Или бросить на растерзание французам стоящие в Тетуане двенадцать кораблей линии и отступить в Гибралтар, а то и в сам Лиссабон с тридцатью девятью вымпелами. Или попытаться к ним прорваться, соединив силы и выступив на равных с французами. Первый вариант казался куда более реальным, чем второй, но грозил поражением в кампании, ведь двенадцать кораблей линии союзникам заменить будет нечем. А это значит, что французы станут диктовать свои условия в западном Средиземноморье. Поэтому Рук решил сыграть ва-банк.

33

Английский адмирал, командовавший союзной англо-голландской эскадрой в том бою.