Царевна, спецназ и царский указ
Шрифт:
Светик тем временем, составив миски горкой, тоже уселся снова за стол. Так что внимательные взгляды всех мужчин до единого сейчас были обращены к Алевтине. Ну… ну и хорошо.
— Загадки любые, — быстро проговорила она. — Хоть прямо сейчас выдуманные! — Савелий невозмутимо кивнул, и Алька набрала в легкие побольше воздуха. — Шли два отца и два сына. Нашли три яблока. Поделили поровну, каждому по целому яблоку досталось. Как так?
— Дед, отец и сын, — без раздумий усмехнулся Савелий, и Алька нахмурилась.
Эх… слишком легко! Зря загадку потратила.
— Растут в поле четыре дуба, — затараторила она быстро-быстро. — На каждом по три больших ветки. На каждой большой ветке — по три маленьких веточки. На каждой веточке — по яблоку. Сколько всего яблок?
Савелий только ухмыльнулся.
— Не растут яблоки на дубах-то.
Если бы царевна стояла, наверняка бы притопнула от досады. У нее-то когда-то куда больше времени ушло, чтобы подвох найти. Кажется, это Наина их ей задавала когда-то. Вроде бы из какого-то решебника — не такого скучного, как прочие.
А что если и Савелий тот решебник читал? Странно, да и откуда бы? Но обидно! А впрочем… Сама ведь сказала — хоть нынче выдуманные!
— Подрались как-то в харчевне сын отца посла и отец сына посла. А посла-то в той харчевне и не было. Кто подрался-то?
На сей раз Савелий думал чуть дольше — целых несколько мгновений, пока прочие богатыри озадаченно переглядывались. Светик и Олешек даже загибали пальцы. Разве что Ратмир хмыкнул как-то неопределенно, да Анжей чему-то заухмылялся. Алька уже торжествующе улыбалась.
Ну а почему бы и нет? Вот она, к примеру, будет воином. А…
— Стало быть, посол-то — баба, — спокойно сообщил наконец Савелий. — То есть женщина. А подрались ее муж с братом.
Да что же это такое! Алька со злостью рыкнула. И чего он такой умный в воинах делает? Тьфу на него!
Ну да ладно. Первый блин — он и должен же быть комом, верно? А может, еще и не комом вовсе. Может, царевна сейчас тоже все разгадает. Да наверняка!
— Я только одну загадку тебе задам, — неторопливо начал мужчина. — Вот мы все, богатыри, перед тобой. Всех ты уже сколько-нибудь, да знаешь. Семеро нас в отряде. Есть среди нас один принц, один бастард и один раб. Один крестьянин, один купец, один боярский сын. Три иноземца. Один трус. Один вор и один убийца. Из них один без вины виноватый, да себя виноватящий. Другой — вины за собой не чует. Двое, кого любовь погубила: одного — своя, другого — чужая. Вот и назови, кто из нас кто.
Царевна только рот открыла — и закрыла тотчас. Вор… убийца?! Принц?! Да как они в отряде-то оказались?! Как вообще такое может быть?! Тут же пришло в голову и еще кое-что.
— Да ты десятка полтора человек назвал! — возмутилась она. — Быть не может…
— Перед тобой мы все, — пожав плечами, прервал ее Савелий. — Все названные.
Стало быть, кто-то может быть и вором, и убийцей разом?! Почему же он не в тюрьме али на плахе, а здесь? Да что же это такое!
Хотя нет, раз только один из них виноватый…
А трусу что среди героев делать?
А принц? Ох…
Вдруг припомнились скучные уроки, с которых она все норовила сбежать. Настоящая жизнь за стенами терема всегда интереснее, чем все рассказы учителя!
А ведь что-то он говорил такое, кажется… будто бы есть такая страна, где все наследные принцы непременно несколько лет отслужить простыми воинами должны. И обязательно в чужой земле, где никто их не знает и шапку перед ними не ломит.
Вот только какая же это страна была? Не вспомнить… Кто ж знал тогда, что тот урок бы внимательно слушать!
Ох… надо собраться. И думать!
Правда, прежде чем думать, Алька заставила Савелия повторить свою загадку два раза, а потом и записать — за бумагой, пером и чернилами сбегал Светик. Затем, отобрав листок, Алевтина отдельно выписала в столбик имена богатырей. Михайла, Савелий, Анжей, Ратмир, Акмаль, Олешек, Святослав. Кто же вы?
Итак… иноземцы. Трое. Надо же, целых трое на один отряд! Стало быть, Акмаль и Анжей — имена у них чужие, непривычные. И еще кто-то. Ратмир? В Тридевятом такая чернявая масть редко встречается.
Ясно, что принц — иноземный, в Тридевятом нет таких. Кто из троих может быть иноземным принцем? Девушка обвела взглядом богатырей.
Даже сомнений никаких — Акмаль, конечно! Принцы — они всегда прекрасные. Во всех сказках так сказано. Вон, Елисей тому подтверждение. А уж красивее Акмаля она и не встречала еще никого.
Алька приободрилась. Кто еще? Раб… тоже иноземец должен быть. Потому что в Тридевятом нет рабов. Да и в большинстве стран нет — ни в одной из тех, что вступили когда-то в межгосударственный договор.
Собственно, о рабстве Алька слышала только в сказках о далеком Двунаседьмом султанате. Правда, еще ходили слухи, будто и Елисеев отец, король Тридесятого, жителей завоеванных стран в рабство обращал, но уж в это Алевтина не верила. Да и Елисей ей рассказывал, как все на самом деле было.
Выходит, султанат. Но тогда… тогда снова Акмаль получается! Больше никто на сказочного жителя султаната не походил — ни внешностью, ни именем. Как же так?
А может, Акмаль, наоборот, бастард? И бывший раб заодно. А принц тогда кто? Может, Анжей? Он, конечно, не настолько прекрасный, но мало ли. Вдруг неудачный вышел!
Убийца… вряд ли богатырь стал бы так звать того, кто убил врага в бою — это воинская служба. Значит, убил он кого-то подло, не в битве и не в поединке. Здесь уж точно никаких сомнений!
А боярский сын — наверняка главный, кому же еще быть!
А Олешек кто?
В конце концов, десяток раз переписав имена на листке и зачеркивая одно за другим, Алька подняла голову.
— Убийца, — решительно объявила она, — Ратмир. И вины за собой не чует! И… и трус он! Вор… — здесь было сложнее, но кому быть вором еще? — Вор Савелий. Без вины виноватый. Иноземцы — Анжей, Акмаль и Ратмир. Анжей — принц, Акмаль — бастард и бывший раб. Боярский сын — Михайла. Купец — Олешек. Крестьянин — Светик. А любовь погубила… Акмаля и Анжея.