Царьград. Трилогия
Шрифт:
Орест снова хохотнул. Веселый. И тут же спросил, каким именно наказанием могут подвергаться чиновники, служащие в «сыскарских ведомствах».
– У нас во флоте, к примеру, проштрафившихся принято сажать в карцер… Или ссылать на совеем уж убогие суда, а то и – не дай, Боже – на сушу. Торчать в какой-нибудь Богом забытой крепости, это, скажу я вам – не сладко! Очень несладко!
– Да уж… – согласился Лешка. – Глушь, пустота, накаленные солнцем стены… Когда солнце – уж никуда не спрячешься. И так хочется пить… А вода – строго по норме. Знаете, я сколько раз спрашивал себя – кто их утверждал, эти
После этой фразы сотник посмотрел на собеседника уже по иному – удивленно-заинтересованно. Усмехнулся – а как же без этого? – покачал головой:
– Не себя надо спрашивать, а других. Тех, кто отвечает за все эти выдуманные нормы!
– Думаете, ответят?
Орест лишь хохотнул и поинтересовался, не служил ли Лешка где-нибудь в далеких местах.
– Ну да, служил, – подтвердил старший тавуллярий. – В – как вы сказали – Богом забытой крепости.
– А где, если не секрет?
– Не секрет – в Силистрии.
– Так вы были воином?
– Акритом. Служил в пограничной страже. Ну, а потом меня захотели повысить, вследствие чего сразу же начались интриги, подсиживания… Знаете, маленький гарнизон – та же деревня.
– А уж о корабле я и не говорю!
Сотник уже посматривал на собеседника если и не с симпатией, то гораздо более благожелательно, нежели в самом начале беседы. С обсуждения гарнизонной жизни, разговор перекинулся на армейские порядки, на безмозглое начальство, на турок.
– Вот что я скажу – не знают турки морского дела! – открывая крышку сундука, заявил Орест.
– Но у них же большой флот! – удивленно парировал Лешка. – Огромный!
– Ну да, огромный, – сотник язвительно засмеялся и вытащил из сундука небольшой кувшин с узким, заткнутым деревянной пробкой, горлом. – З-з-з-з… з-з-з-з – продолжал он беседу, одновременно пытаясь вытащить пробку зубами. Наконец, вытащил, и произнес уже понятно:
– Флор-то у них большой, да, вот только моряки там – ромеи, генуэзцы, франки, мавры – кого только нет! Выпьем? – сотник достал из-под стола деревянные кружки.
Алексей улыбнулся:
– Охотно.
Похоже, контакт был налажен, и теперь настало самое время приступить непосредственно к составлению плана. Чем и занялись.
Когда они закончили, «Агамемнон» во всей своей красе уже входил в гавань через узкий пролив, ощерившийся с обеих сторон черными сказами, словно зубами дракона. Темневшие в отдалении горы напоминали увенчанную гребнем спину чудовища, а обрывавшиеся в воду оползни – драконьи когтистые лапы.
Музыканты на корме быстро сменили ритм, комит что-то скомандовал, повинуясь жесту капитана – левый борт, табаня, опустил весла в воду, затем – резко поднял, правый сделал сильный гребок, и судно мягко, по кошачьему, ткнулось в причал левым бортом. Маневр сей оказался бы вряд ли возможен, будь у дромона не один, а два или больше ряда гребцов, ну, а так все прошло, как по маслу: с борта судна прямо через отделение для гребцов тут же перекинули трап, и капитан, картинно облокотившись на веревочные перила, снисходительно наблюдал, как, прижимая к бокам ножны, поспешает к кораблю не очень-то расторопная береговая стража.
А в воротах симпатичного двухэтажного особнячка, расположенного прямо напротив причала, стоял, приветственно помахивая широкополой – от солнца – шляпой, некий толстячок, как с ухмылкой пояснил капитан – хозяин местной корчмы. Ну, ясно, чему радуется – предвкушал неплохой навар.
Рядом с кабатчика появилась какая-то женщина в алой юбке – старая или молодая, красивая или не очень – рассмотреть с корабля было нельзя, оставалось только спросить.
– Это Пелагея, дочка кабатчика, – охотно пояснил Афиноген и громко расхохотался. – Смотрите, господин старший тавуллярий, не попадите в ее сети!
– А что такое?
– Пелагея – себе на уме девушка, – как-то не очень понятно отозвался капитан.
Официальной версией появления в гавани «Агамемнона» была его патрульная служба. Якобы, дромон заглянул на остров Дракона ненадолго – пополнить запасы пресной воды и вина – и уже через день-два должен был следовать обратно в столицу. Из этого никто из экипажа не собирался делать тайны – по настоятельной просьбе старшего тавуллярия.
«Святой Николай» к вечеру не пришел! Алексей нервничал, ходил по причалу взад и вперед, время от времени пристально вглядываясь в синюю ширь моря. Неужели, настолько обогнали? Или на скафе вообще решили не заходить на остров Дракона? Нет, там экипаж вышколенный и, по словам Ксанфии, капитан – педант. Раз написано в судовом листе, значит, обязательно должны зайти.
– «Святой Николай»? Обязательно зайдет, – обнадежил Лешку начальник местной береговой стражи – самого мирного вида старичок в выцветшем от солнца плаще. – Он должен привезти нам зерно и всякого рода товары, те, что жители деревни заказывали в прошлый заход. Нет, уж «Святой Николай» нас не забудет – его здесь многие ждут.
Несколько успокоенный, Алексей подался в корчму, где уже веселилась отпущенная на берег часть команды.
– Выпьете вина, господин? – неслышно подошла к столу девушка в алой юбке. – Наше, местное, вино ничуть не хуже Родосского.
– Охотно испробую.
Девушка – капитан сказал, ее зовут Пелагея – направилась на кухню, изящно покачивая бедрами. Довольно молода – лет двадцати, вряд ли больше – с красивым точеным лицом древней языческой статуи, волосы темные, вьющиеся, под белой полотняной рубашкой – точнее, под накинутой поверх рубашки бархатной черной жилеткой – угадывалась упругая грудь.
Лешка украдкой наблюдал за девчонкой, впрочем, и не он один – на нее пялились почти все – а как же не посмотреть на такую красотку? Правда, вели себя осторожно – не щипали, не хлопали по соблазнительной попке, не говорили особых скабрезностей. Это моряки-то в портовой таверне! Да и капитан предупреждал… Интересно, что же с этой красоткой не так?
Вопрос сей, впрочем, разрешился довольно быстро – не успел Алексей выпить и половину кружки, как в таверну вошел, вернее – ввалился, огромного роста мужичага с обветренным смуглым лицом и диким взглядом. Усач, с длинными иссиня-черными кудрями, но головой почти касался крыши. А руки, что у него были за руки? Настоящие оглобли, да и мускулы – камни. Силач, ничего не скажешь!
Не снимая с головы бараньей шапки, верзила ухватил пробегавшую мимо Пелагею, поднял на руки, закружил.
– Поставь! Поставь меня на место сейчас же! – запротестовал та.