Царьград. Трилогия
Шрифт:
– Сами вы отродья, – заругался Лешка. – Ну, Христом-Богом клянусь, я это!
Молодой человек поднялся на ноги и перекрестился.
В избе задумались – правда, пока замолкли, но и стрел больше не слали. Хороший знак.
Наконец, попросили подойти ближе. Алексей послушно подошел, улыбнулся:
– Ну, что, Аристофана еще будем ставить?
– Алексий! Алексий! Я ж тебе говорил, а ты – дьявол, дьявол…
С шумом криком и хохотом из избы выскочили близнецы – грязные, босые, в шортах и майках. Подскочили к Лешке, обнялись…
– Алексей, друже… Вот уж, не чаяли тебя здесь встретить. Мы, вообще, где?
Лешка хмыкнул:
– А сами-то как думаете?
– Даже не знаем… Мы помощь-то в деревне нашли, мужики тамошние, как услыхали про татар, так собрались быстро – кони, луки, рогатины. Ну и мы с ними поскакали к тебе на выручку, крики услышали – ты про засаду кричал…
– Услышали, значит? – Алексей улыбнулся. – Ну, вот и славно.
– А потом, потом вдруг та-ак громыхнуло, что аж лошади присели, – перебивая брата, замахал руками Лука. А мы с Леонтием к болотине кинулись… Тут снова гром, потом глядь – и солнце! Яростное такое, жгучее…
– И зверь рыкающий! Зверь железный!
Оба близнеца размашисто перекрестились.
– Мы бежать, – продолжал Лука. – Затаились в лесу – вроде, зверь за нами не погнался.
– Да их там два было, зверя-то, – вмешался Леонтий. – Один – как закатное солнце, другой – словно небо. Мы посидели, после давай тебя искать – не нашли, там какие-то люди были, у зверей, но мы к ним не подходили. Пошли по дороге, в деревню, ну, в Амбросиевао, к старосте Епифану… Дошли до реки… А там град чудной!
– Два дома, почти, как в Константинополе, – взахлеб пояснил Лука. – Правда, куда безобразнее.
– А у реки парни сидели… одеты чудно, – Леонтий с улыбкой хлопнул себя по коленкам. – Потом купаться стали… Ну, мы с Лукой тут и смекнули – одежда наша грязна, да и тут, видать, по другому одеваться принято. Платье свое от грязи отмыли, искупались… ну и Лука предложил у местных одежку схитить.
– Это не я, это ты предложил! – тут же возразил Лука.
– Хорошо… пускай я. Но ведь мы в этой одежке из того места выбрались, никто на нас и внимания не обратил.
Леонтий вдруг улыбнулся:
– Как это никто? А та красивая женщина верхом на странной двухколесной коляске? Она нам улыбнулась и рукой помахала. Видать, хорошая женщина.
– Ишь, понравилась, – хмыкнул Лука. – Алексей, а каких мы дев в лодке видели?! Ты бы, ежели б такое углядел, наверное, умер бы! Красивые. голые… ну, почти…
– Да тут все почти полуголыми ходят, вот уж не думал, что так принято в Русии! – Леонтий покачал головой и пояснил. – Мы по солнышку шли, к болоту. Думали, может, не туда свернули, может, где-то в другой сторонке Амбросиево?
– Тут, в этой деревне, тетиву нашли, лук изладили, стрелы. Думали дичь подстрелить – изголодались ведь.
– Угу, дичь… Меня чуть не подстрелили!
– Так мы это… Когда сворачивали агроменная самобеглая повозка едва за нами не погналась – ка-ак сверкнет глазищами! Насилу спаслись. А тебя ведь, друже, извини, признать трудно. Мы думали – вот она, погоня! Сейчас и другие набегут, и плохо нам будет… Вот и стреляли. Не, не наповал, так, ранить толок хотели… чтобы за нами не шел. Ну, слава Богу, что так все сладилось! Куда сейчас пойдем, в Амбросиевку, к Епифану?
– Да… – Лешка раскрыл дипломат, вытащил плитку шоколада, развернул и, разломив, протянул ребятам. – Ешьте.
Близнецы принялись жевать…
– У-у-у, вкусно!
– Ну, подкрепились?
– Да еще бы неплохо.
– Ха, Алексей, у нас же лук! Сейчас дичину подстрелим… Вот только соли бы…
– И огнива неплохо б, – в том ему с усмешкой заметил Лешка. – Вы дичь-то, что, сырой есть собрались?
– А-а-а… Да мы не подумали.
– Не подумали… Вот что, сейчас идем в одно место…
– В Амбросиево?!
– Гм… Почти. По дороге вести себя скромно, ни на что глаза не таращить, ни кричать, от самобеглых повозок, буде таковые встретятся, не шарахаться!. Пусть думают, что мы свои, ясно?
Близнецы серьезно кивнули.
– Со всеми встречными-поперечными разговаривать буду я, – строго инструктировал ребят Алексей. – Вы скромно помалкивайте.
– Так мы и речи русской не ведаем. Хотя, она на болгарскую весьма даже похожа.
– Тем более. Ну, все, – Лешка захлопнул дипломат. – Идем.
По пути встретилось пара лесовозов, близнецы держались хорошо, даже не дернулись, лишь побледнели, когда машины проползали мимо с надсадным воем.
– Господи! – Леонтий перекрестился, поморщившись от выхлопных газов. – Так, верно, пахнет в Аду! Ну и Русия! Вот уж не думал, что тут такие чудеся творятся! Самобеглые повозки – надо же! Слышь Лука? Рассказать потом кому – не поверят.
– Расскажите, расскажите, – с ухмылкой подначил Лешка. – Уж точно – прослывете гнуснейшими из лжецов. Думаю, ведь не по всей Руси такое, – он обернулся назад, в сторону скрывшихся за поворотом лесовозов, – а только здесь.
В Касимовку Алексей пошел обходной дорожкою, вдоль ручья, тем более, что именно там, на отшибе, среди дачных домов находилась и изба бабки Федотихи, «одной колдуньи», как было сказано близнецам. Те, правда, никак не могли взять в толк, зачем им колдунья, а Лешка лишь сказал «надо» и больше ничего не пояснял, как парни не выспрашивали. Отмахивался – потом, мол, поймете.
Пройдя мимо аккуратных, затянутых сеткой-рабицей, дачных участков, путники остановились у добротного серого дома, рубленого в лапу и крытого новым шифером. Дом был окружен дощатым забором с табличкой «Осторожно, злая собака», но Алексей знал уже, что на самом-то деле никакой тут собаки нет, а потому, велев близнецам подождать на улице, решительно поднялся на веранду и постучал в дверь. Бабка была дома – ее красная «Таврия» стояла чуть позади веранды.