Цари. Романовы. История династии
Шрифт:
В результате государь захотел исполнить мечту ретроградной партии – начать расправу!
Царь велел привезти во дворец Михаила Муравьева. Изумленного и счастливого генерала привезли в Зимний дворец. Во дворце эта многопудовая помесь бульдога и бегемота, человек с тигровыми глазами, попросил головы своих прежних врагов – либеральных бюрократов. «Все они – космополиты, приверженцы европейских идей» (это было его главное ругательство).
И Александр согласился прогнать вчерашних друзей.
В
Среди отправленных в отставку был и губернатор Петербурга, некто Лев Перовский.
Его дочери Софьи было тогда всего двенадцать лет. Через 15 лет террористка-народоволка Софья Перовская будет стоять на Екатерининском канале – там, где мы оставили Государя. И по ее плану будут действовать бомбисты.
Падение великого гражданина
При известии о назначении Муравьева столицу охватил ужас. Все помнили, как он сжигал деревни в Польше, вешал ксендзов, ссылал в Сибирь целыми семьями.
И понимали: если Муравьев, пощады не будет. Начались допросы подозрительных. Как писал Салтыков-Щедрин: «Петербург погибал… Какие страшные люди восстали из могил… Все припоминалось, вымещалось и отмщалось. Отовсюду устремлялись стада «благонамеренных».
В муравьевскую комиссию на допросы волокут буквально всех – литераторов, чиновников, офицеров, учителей и учеников, студентов, мужиков, князей и мещан. Следователям позволено издеваться над «нигилистками». И они спрашивают у девушек-курсисток – скольких мужчин они имели? Грозят выдать желтый билет (проститутки), если те не ответят…
Паника и страх царят в столице. И все чаще вспоминают расправу Николая I после разгрома восстания декабристов. Причем самыми нестойкими (как и тогда) оказались некоторые главные либералы.
Испугался Некрасов. Наш великий поэт испугался и за себя, и за свой журнал «Современник». Некрасов бросился за помощью к другу царя, своему партнеру по карточной игре, графу А. Адлербергу. Но тот беспомощен. Всем заправляет неистовый, беспощадный Муравьев.
И Некрасов решился.
Английский клуб угодливо избрал Муравьева в почетные члены. Был устроен торжественный прием. На прием явился Некрасов.
После торжественного и обильного обеда Муравьев, многопудовая глыба, сопел в кресле – отдыхал. И тогда властитель дум передовой молодежи поэт-гражданин
Окончив читать, спросил угодливо: «Ваше сиятельство, дозволите ли напечатать эти стихи?». А Муравьев ему сухо: «Это – ваша собственность, и вы можете располагать ею, как хотите…». И показал поэту спину – отвернулся. И тогда один из окружающих сказал очень громко: «Думает подкупить правосудие, прочитавши стишки! Да нет – шалишь, не увернешься!»
И поэт ушел оплеванный!
Не помогло великое унижение перед Муравьевым: «Современник» закрыли. Но молодежь и общество долго не могли простить несчастному Некрасову. Студенты снимали со стен некрасовские портреты, выбрасывали их, или, написав на них «подлец», отправляли ему по почте. И он переживал, мучительно переживал.
Через 9 лет Некрасов тяжко заболел, и жизнь его превратилась в медленную агонию. «Легкой жизни ты просил у Бога, легкой смерти надо бы просить», – написал он в эти дни… Лежа в постели, в мучениях, продолжал объяснять в стихах тот поступок и каяться, каяться – «Родина милая, сына лежачего благослови, а не бей».
Вести о смертельной болезни поэта распространилась по всей России. И болезнь примирила общество с поэтом. Со всех концов империи посыпались письма, телеграммы, приветствия, адреса… Любовь молодежи вернулась. Накануне смерти он снова стал кумиром.
Некрасов умер 27 декабря 1877 года.
В тот день стоял сильнейший мороз. Но впервые в истории русской литературы на похороны литератора собралось несколько тысяч человек. И они провожали тело поэта до места его упокоения в Новодевичьем монастыре в Москве.
Первая виселица нового царя
Вначале покушавшегося Каракозова решили объявить сумасшедшим, как когда-то отец Александра объявил Чаадаева. Чтобы знали: не может русский человек, находясь в здравом уме, покушаться на государя!
Но царь не захотел. Он говорил: «Нужен урок для злодеев. Этак другие стрелять захотят, если поверят, что безопасно. Тогда государству конец».
И приговорили к повешению Каракозова и Ишутина.
Сам Каракозов все время следствия проводил в молитве. Потом написал письмо Александру – просил государя простить его: «Я прошу у Вас прощения, как христианин у христианина и как человек у человека».
Государь с «сожалением развел руками». И Каракозову объявили: «Его Величество прощает вас как христианин, но как Государь простить не может. Вы должны готовиться к смерти».