Царица любит не шутя (новеллы)
Шрифт:
— На караул!
Солдаты вытянулись, офицер вскочил и выхватил шпагу, готовый отдать честь. Он увидел, что императрица Анна Иоанновна ходит по тронной зале взад и вперед, склоня задумчиво голову, не обращая внимания ни на кого. Часовой стоял как вкопанный, держа руку на прикладе, весь взвод замер в ожидании, но что-то необычное чудилось в лице императрицы… Эта странность ночной прогулки по тронной зале начинала смущать гвардейцев. И тут послышались шаги в коридоре. Офицер обернулся и увидел Бирона в ночном одеянии.
— Не знаете ли вы, сударь, долго ли намерены ее величество оставаться в тронной зале? — шепотом осведомился офицер, отсалютовав фавориту. —
— В тронной зале? — вскинул брови тот. — Я сейчас от императрицы, она ушла в спальню ложиться.
— Взгляните сами — она в тронной зале, — твердо сказал офицер.
Бирон приблизился к дверям — и замер.
— Это какая-нибудь интрига, обман, какой-нибудь заговор, чтобы подействовать на солдат! — вскричал он, наконец-то выйдя из оцепенения, а потом бегом устремился в покои государыни и через миг вернулся, ведя ее за руку: с распущенными волосами, в пудермантеле [54] , в котором он ее застал.
54
Вид неглиже, пеньюара, который надевали, когда совершали утренний или вечерний туалет.
Анна Иоанновна изумленно уставилась на женщину, стоявшую посреди тронной залы. Ей почудилось, будто она видит свое отражение в зеркале. Та же внушительная фигура (незнакомку тоже можно называть Толстой Нан!), то же хмурое лицо (и ее можно сравнивать с царем Иваном Васильевичем!). Разница лишь в одежде да в том, что Анна Иоанновна сама про себя знала, что она — настоящая, а эта — самозванка!
— Кто ты, зачем пришла?! — крикнула Анна.
Незнакомка, не молвив ни слова и не сводя глаз с императрицы, попятилась к трону, а потом начала подниматься на ступеньки под балдахином.
У Анны перехватило дыхание от возмущения, она слова не могла сказать.
Ее трон! Ее власть! А вдруг… вдруг кто-то решит, что настоящая — та, другая?!
— Это дерзкая обманщица! — не выдержал Бирон. — Вот императрица!
Анна с облегчением поняла, что Эрнест-Иоганн указывает именно на нее. О любимый, верный друг… Он не предал, он никогда не предаст!
— Императрица приказывает вам: стреляйте в эту женщину!
Изумленный, растерянный офицер скомандовал, солдаты прицелились.
Но в то же мгновение женщина, стоявшая на ступеньках трона, еще раз обратила глаза на императрицу… и исчезла.
Анна покачнулась. Бирон протянул руку, чтобы ее поддержать, но она устояла. Медленно повернулась к Эрнесту, прошептала:
— Это моя смерть была.
Затем она поклонилась остолбеневшим солдатам и ушла к себе.
Анна умерла через несколько дней (как она и предвидела, почечные колики довели ее до мучительного конца), успев назначить своего возлюбленного регентом при императоре-младенце. Бирон за себя не просил — за него просили другие, чая сыскать от него потом милостей. Но Анна все же задала вопрос напоследок:
— Тебе это надо?
Эрнест-Иоганн промолчал, решив сделать чисто русский жест: положиться на судьбу.
Анна со вздохом подписала указ. Она не могла отказать этому человеку ни в чем!
Но милость Толстой Нан станет причиной скорого падения и ссылки ее возлюбленного, а также всей его семьи, ибо благими намерениями частенько бывает вымощена дорога в ад.
И так говорят не только русские!
Французский поцелуй
(Императрица Елизавета Петровна)
Париж, Версаль, апартаменты маркизы де Помпадур, 1755 год.
— Не хмурьтесь, м… мадемуазель. Что такое? Вам неудобно?
— Я ненавижу корсеты!
— О, понимаю. При вашем сложении корсета вроде бы и не надобно, талия ваша удивительно тонка, однако что поделаешь: таковы узаконения моды! Совершенно немыслимо даме вашего положения показаться в обществе без корсета.
— Я не могу дышать. Ох, я сейчас в обморок упаду!
— Кстати, хорошая мысль! Имейте в виду: слезы и обморок — очень сильное оружие. Не стоит применять его часто, чтобы у мужчин не выработалась привычка, но изредка пользоваться этими маленькими дамскими слабостями очень полезно.
— Благодарю за совет, мадам. Следует ли понимать его так, что вы сами порою используете сии маленькие слабости в отношениях с его величеством?
Дама, которой адресовалась реплика, подняла тщательно подчерненные брови. Вообще-то она родилась светлой блондинкой (совершенно белобрысой!) и брови имела белесые, да и вообще была довольно бесцветна, однако об этом никто не догадывался, ибо все ухищрения косметики были к услугам самой могущественной особы во Франции — мадам Помпадур, фаворитки его величества короля Людовика XV. Что и говорить, особа, ненавидевшая корсеты, шутила с этой дамой весьма неосторожно…
Впрочем, мадам Помпадур находилась нынче в отличном расположении духа. Кроме того, она, бывшая некогда пылкой любовницей короля, из-за болезни превратилась теперь в его ближайшего друга и самого надежного советника. И когда речь шла о государственных делах (а сейчас в ее присутствии как раз происходила подготовка к одному из серьезнейших, какие ей только приходилось решать!), она снисходительно пропускала мимо ушей всякую ерунду вроде подобных рискованных намеков.
— Мне, пожалуй, следовало бы рассердиться, но разве это возможно, когда глядишь на такую милашку? — нежно усмехнулась она, лаская двумя пальцами шелковистый, нервно вздрагивающий подбородок «милашки». — К тому же вы правы, дитя мое. Я такая притворщица, такая притворщица… Но вы, пожалуй, дадите мне фору, как говорят наши враги англичане, не так ли? А теперь прошу вас, наденьте нашей куколке юбки, — кивнула она в сторону.
— Пресвятая Дева! — пробормотала вышеназванная «куколка», с непритворным ужасом глядя на громоздкое куполообразное сооружение из пяти рядов закругленных тростниковых прутьев, которое выставил на середину комнаты портной. Внизу сооружение было непомерно широким, а вверху сужалось до размеров затянутой в корсет талии. Обручи скреплялись меж собой клеенкой. — А вот интересно, как в этом reifrock [55] прикажете падать в обморок?! Обручи-то сломаются!
— Вы предпочитаете немецкое название? — удивилась мадам Помпадур. — Мне больше по душе наше французское слово «кринолин». И не пугайтесь, тростник достаточно гибкий, и сломать его очень непросто. Разве вы не убедились в этом на балу у герцога де Ниверне, когда некая высокая особа повалила вас на оттоманку и задрала вам юбки? А, моя прелесть?
55
Юбка с обручами (нем.).