Царица Пальмиры
Шрифт:
— Что произошло, ваше величество? — спросил Марий Гракх. — Что вы узнали?
— Аврелиан был прав, не все колодцы в наших предместьях уничтожены. Многие повиновались приказу, но нашлись и такие, кто просто завалил колодцы мусором, который римские солдаты тщательно разгребли. Воды у них более чем достаточно, а линии коммуникаций и снабжения свободны. Они могут держаться бесконечно, а мы — нет.
— Что же нам делать, ваше величество? — спросил почтенный старый советник.
— Я должна отправиться в Персию. Мой покойный муж воевал с царем Шапуром
— Вы, разумеется, не предполагаете ехать сами, ваше величество?
— Я должна поехать. Нам это крайне необходимо, и думаю, что только мне удастся убедить Шапура присоединиться к нам.
— Кого же вы назначите регентом в свое отсутствие, ваше величество? — спросил он.
Зенобия посмотрела на своего сына, который с сумрачным выражением лица сидел в своем кресле.
— Нет необходимости назначать регента, Марий Гракх. У Пальмиры есть царь, и давно уже настало время, чтобы он правил по праву. Я опасалась, что мой сын, может быть, еще недостаточно зрел, чтобы принять на себя всю ответственность, однако его поведение в течение этих месяцев осады доказало, — он готов. Я предана Вабаллату и полностью доверяю ему.
Она улыбнулась и сказала, склонив голову:
— Прошу ваше величество дать мне разрешение поехать к Шапуру, царю Персии.
— Даю тебе разрешение, царица Пальмиры, — сказал Ваба. Потом встал и посмотрел на всех присутствующих.
— Я — ваш царь, но она — царица. Помните об этом! Потом, когда все члены совета ушли, он стал упрекать ее.
— Ты могла бы по крайней мере предупредить меня.
— Я хотела сделать сюрприз, — ответила она.
— Ты действительно передала мне власть навсегда или только на время твоего отсутствия? — спросил он.
— Нет, Ваба, Пальмира твоя. Но прислушивайся по крайней мере к моим советам, давай работать вместе, пока враг не изгнан с нашей земли!
— Как же ты доберешься до Персии? — спросил он.
— С людьми из племени бедааи, — ответила она.
— Это от них ты узнала о колодцах?
— Да. Твой дядя Акбар вместе со своими сыновьями расположился лагерем в песках, изображая кочевников пустыни. Они продают им козье молоко, сыр, финики и женщин. Они теперь на дружеской ноге с самим Аврелианом.
— А где дедушка Забаай?
— Он вместе с основной частью племени находится в нескольких днях пути к востоку.
— Когда же ты отправишься, мама?
— Сегодня ночью. Ночь обещает быть безлунной, и я смогу незаметно выскользнуть из города. Нельзя откладывать, Ваба. Запасов у нас едва хватит на три месяца, даже если мы введем строгое нормирование продуктов.
— Пойдет ли с тобой кто-нибудь из твоих людей?
— Только Руф Курий. Я предпочла бы отправиться одна на встречу с Акбаром, но он настоял, чтобы кто-нибудь сопровождал меня. Руф Курий вызвался сам. — Она раздраженно пожала плечами. — Они оба — словно пара старух, боятся, что меня может кто-нибудь изнасиловать. Но я не настолько слаба, сумею всадить нож между ребер римлянину.
Он улыбнулся ей.
— У меня нет ни малейших сомнений в твоих достоинствах, но все же я согласен с ними. Так спокойнее.
— Да, несколько, — ответила она с озорством, но потом стала серьезной. — Прежде всего полагайся на Лонгина, а затем — на Мария Гракха. Они — лучшие из всех советников. Остальные склонны к излишней осторожности, даже мой добрый Антоний Порций. Мое отсутствие следует держать в тайне как можно дольше, ведь как только римляне узнают об этом, они пойдут следом за мной. Я должна достичь реки Евфрат и переправиться через нее прежде, чем они догонят меня.
— Мы распространим слухи, будто у тебя легкая лихорадка и что ты несколько дней проведешь в постели, — сказал Ваба.
— Мне понадобится три дня.
— У тебя они будут, мама. Она подошла и обняла его.
— Если я не вернусь, Ваба… помни о том, что я всегда любила тебя. Помни об этом. Помни также о том, о чем мы с твоим отцом всегда мечтали. Мы хотели, чтобы Пальмира была свободна от Рима.
— Я запомню все, — сказал он и с любовью поцеловал ее. — Я люблю тебя, мама. Она засмеялась.
— Я знаю, Ваба, и знаю также, что это не всегда легко — любить меня.
Он беспомощно развел руками, и она, снова рассмеявшись, покинула его.
В глухие предрассветные часы Зенобия вместе с Руфом Курием вышли из города. Они поднялись на стену с восточной стороны города и были спущены вниз, в темноту, двумя личными гвардейцами Зенобии'. В молчании они обогнули город, осторожно обходя римский лагерь и их пикеты, и быстро направились к лагерю Акбара бен Забаай. С искусством, которое изумило Руфа Курия, Зенобии удалось даже ускользнуть от внимания бедави, охранявших место расположения лагеря, и войти незамеченной в палатку своего брата.
Акбар бен Забаай выступил вперед, широко улыбаясь.
— А ты не забыла ничего из того, чему я тебя учил, — сказал он с гордостью.
— Это Руф Курий, — сказала Зенобия. — Он — командир крепости Квазр-аль-Хер. Он будет сопровождать меня. Верблюды уже готовы?
— Готовы, сестра. Я пошлю с тобой также пятерых своих людей.
— Нет!
— Да, Зенобия, сестра моя! Ты нуждаешься в защите. Не думай, что тебе удастся скрыть все от римлян. У них повсюду шпионы, и они быстро узнают о твоем отъезде.
— Мне нужно всего лишь три дня, Акбар! Три дня!
— Хорошо, если ты выиграешь двенадцать часов. А потом — да сделают боги так, чтобы твои верблюды были быстрыми, потому что они пустятся в погоню за тобой! Бедави могут охранять тебя с тыла. Если римляне подойдут слишком близко, они убьют твоих преследователей.
— Ваш брат прав, ваша величество. Я, со своей стороны, благодарен за эту помощь, — сказал Руф Курий.
— Хорошо, — ответила Зенобия. — Я согласна. А теперь поехали!
Не сказав ни слова, Акбар вывел их из палатки и повел на край лагеря, где их ждали люди и верблюды.