Царица Сладострастия
Шрифт:
Я совершенно потеряла голову и очень радовалась; оставшись наедине со служанками, я захлопала в ладоши, кружась по комнате и болтая с Марион.
— Я еду с господином ди Верруа кататься по полям; свекровь не знает об этом и не узнает; мы будем одни, мы будем спокойны. Я постараюсь задержаться там до завтра, чтобы она, вернувшись домой, не нашла нас и стала разыскивать. Вы увидите, как это будет забавно! Расскажете, когда мы вернемся.
Я хотела лишь подшутить над г-жой ди Верруа, отомстить ей, но вместе с тем сердце мое сжималось, я испытывала незнакомое и приятное чувство, радость и боль, страх и надежду; я ждала… не знаю, чего, но чего-то ждала, чувствовала, что стою на пороге
Но препятствия продолжали возникать на моем пути; одна досадная случайность чуть не расстроила наши планы.
Неужели Небеса вознамерились разъединить нас навсегда?!
Доложили о приходе дяди г-на ди Верруа, аббата делла Скалья.
Наверно, сам черт рассказал ему о нашем замысле и он пришел, чтобы не допустить ее.
Он справился о г-же ди Верруа; ему ответили, что она у герцогини и весь день проведет с ней, выполняя свои обязанности при дворе.
Аббат увидел, что запрягают лошадей, и спросил, кто выезжает. Ему сказали, что приказ запрягать отдал г-н ди Верруа. Казалось, ответ удовлетворил его. Немного помедлив, он пришел в мои покои и попросил доложить о своем приходе.
Нетрудно догадаться, как не хотелось мне принимать его. Я велела сказать, что лежу в постели, очень страдаю от мигрени — мигрень всегда была спасительной соломинкой для женщин! — и нуждаюсь в абсолютном покое.
Я хотела как можно скорее выпроводить аббата, дрожа от страха, что он встретится с г-ном ди Верруа. Появление дяди могло воскресить в памяти моего мужа образ его матери, ибо аббат достойно представлял ее, и тогда — прощай мое влияние и моя власть! Прощай прогулка по полям и, главное, сладостные, чудные мгновения, которые я предвидела таинственной силой интуиции!
Не знаю, догадался ли аббат о своем поражении по моему ответу; страсть склонна сомневаться во всем и идет от догадки к догадке. Как бы то ни было, но несколько минут он ходил взад и вперед по моей прихожей.
Наконец, он ушел.
Я вздохнула с облегчением: мой супруг не встретился с ним.
Мы наспех позавтракали, каждый у себя; я едва притронулась к еде и стремглав бросилась в зал, где г-н ди Верруа уже меня ждал. На нем был красно-коричневый камзол с золотистым отливом и голубым витиеватым узором, белый пояс с жемчужной бахромой и парик, красивее которого не было во всей Савойе. Я была в обычном утреннем платье также небесно-голубого цвета, хотя мы не обмолвились и словом о том, как будем одеты. Поверх платья я набросила роскошную длинную накидку, поскольку по юроду нам предстояло ехать в карете с прозрачными стеклами. Я придерживалась правила — и герцог Савойский разделял мое мнение, — что без атрибутов, соответствующих нашему положению, никогда нельзя появляться простому народу, дабы ни у кого не возникало соблазна отказать нам в должном почтении.
Отнимите у Юпитера его золотистое облако — и кто станет поддерживать его?
Итак, мы выехали, как всегда нарядно одетые. Мы пересекли город, почти не разговаривая — слишком много людей смотрело на нас; мы же испытывали то чувство стыдливости, какое присуще первому чувству, всегда таящемуся, словно оно преступно.
Но в дела смертных часто вмешивается дьявол, и он во второй раз решил показать свои когти. В то мгновение, когда мы выезжали из городских ворот, чтобы направиться к нашей вилле, на дороге поднялись клубы пыли и показалась карета в сопровождении большой свиты верховых и слуг; народ с криками освобождал путь — это ехал его высочество герцог.
Супруг мой сразу вспомнил о матери: она конечно
— О! — сказал он мне, думая вслух. — Там моя мать!..
— Ну что за беда, сударь? Почему вы не можете подышать воздухом на этой дороге?
Он ничего не ответил и, как полагалось, вышел из кареты, чтобы приветствовать принца, проезжавшего мимо. Герцог Савойский освободил от этой обязанности дам: карета промчалась мимо нас как молния, и свекровь не заметила, что мы находились рядом; если бы она об этом догадалась, то, без сомнения, заставила бы остановиться свиту их высочеств, чтобы в свое удовольствие выбранить нас прямо на дороге.
Когда стих грохот колес и улеглась пыль, г-н ди Верруа спокойно вздохнул. Мы продолжили путь и постепенно стали вести себя свободнее друг с другом. Я смеялась, с трудом сдерживая восторг по поводу того, что мы так ловко провели нашего аргуса.
Ехали мы очень быстро; погода стояла великолепная, а места, проносившиеся мимо, казались просто волшебными. Что может быть лучше для счастья?
Когда тебе двадцать лет, жизнь кажется прекрасной. Она открылась нам тысячью чудес, засверкала всеми гранями, как волшебный кристалл, отражающий многоцветие солнечных лучей.
Увы! Лучи нередко гаснут, а кристалл разбивается, и от этого чуда остается лишь тусклый образ, смутное воспоминание.
Дом, куда мы ехали, был красив и уютен; он стоял у подножия горы, на берегу реки, был окружен густым лесом с высокими деревьями и благоухающими цветами — прекрасное место для того, чтобы укрыться в тени при жарком климате да еще в это время года. У г-на ди Верруа в каждом из его замков было достаточно слуг; он мог приехать в любое время без предупреждения и иметь все, что ему нужно, и никаких помех этому не было. Он тратил на содержание этих домов огромные средства, уходящие впустую, но по-другому поступать было невозможно.
В тот день мне достаточно было слово сказать, и нас уже ждал готовый обед и ужин. Я помню каждую мелочь, потому что для меня это был подлинный свадебный пир и, без сомнения, один из счастливейших вечеров в моей жизни.
XVIII
Я уже говорила, что наша вилла была расположена на берегу реки, у подножия горы, в прелестном месте, где было все: изумительный вид, чудесный воздух, волшебная природа. Прекрасная погода и солнце могли бы, наверное, оживить и мрамор. Никогда еще я не испытывала подобного ощущения.
Судя по всему, то же, что было со мной, происходило и с г-ном ди Верруа. Для него все было ново так же как для меня: если не считать некоторых шалостей с горничными и камеристками, он впервые оказался наедине с молодой, красивой женщиной высокого положения, женщиной, которой надо было понравиться, чтобы добиться ее, и эта женщина уже три года была его женой. Согласимся, что для любовных притязаний положение сложилось занимательное. Для начинающего это было счастьем.
Обед был подан очень быстро; в больших итальянских домах всегда имеются блюда, приготовленные на случай надобности (во Франции подобный обычай ввел герцог де Мазарини). В одном из замков на моих глазах произошло даже нечто поистине трогательное. Его хозяин за участие в заговоре или, скорее, за то, что выдал какую-то тайну королю Франции, был изгнан Виктором Амедеем из своих владений. Я не называю имени этого человека, потому что обещала герцогу тщательно скрывать его и не посмею нарушить клятву; упомянутый синьор еще жив, за его историей скрывается тайна, которая может погубить всю его семью, после чего она никогда не оправится; кроме того, у меня есть обязательства по отношению к этому дому, связанные с моими детьми.