Царица Теней: возвращение Персефоны

Ласточка Инна

— Излишняя уверенность погубила многих богов. Считаешь, ты исключение? Думаешь, если во мне зерно её души, то я Персефона?

Он нахмурился и повёл подбородком, словно тигр, собравшийся атаковать жертву, и действительно переместился к Лине чёрным облаком, вжал её в стену, крепко обхватив пальцами подбородок. Лина попыталась вырваться — безрезультатно. Аид заглянул ей в глаза.

— Ты... — прошипел он, и его неожиданно тёплое дыхание коснулось щеки Лины, — моя жена. Перерождением этого не изменить.

Только сейчас Лина до конца поняла, с кем говорит. С древним, опасным и одним из сильнейших существ во вселенной, с богом, от которого ни живые, ни мёртвые не могут скрыться. И всё же это был не первозданный страх, не священный ужас, а простое

осознание — в глубине души Лина с удивлением обнаружила уверенность, что Аид, кем бы он ни был, не представляет для неё опасности.

Пока она оценивала ситуацию, Аид переменился: из глаз исчез гневный блеск, хватка ослабла, и он подался вперёд, так, что его губы застыли в сантиметре от её собственных. Лина медленно моргнула, а затем отвернулась, вытянув шею — его дыхание скользнуло от мочки уха к вырезу платья, вызывая волну мурашек. Она ожидала чего угодно, но только не того, что Аид в этот момент крепко сожмёт её запястье и переместится в тронный зал.

За створками огромной двери, в которою они вошли, разворачивалось поистине невероятное зрелище. Для Лины в её смертном облике всё казалось таким большим, будто она внезапно стала Алисой из сказки и уменьшилась, чтобы пролезть в кроличью нору. Она стояла на полу из чёрного золота под колоннами настолько высокими, что невозможно было разглядеть очертания потолка. Её и Аида окружал тёмный туман с лазурными и синими всполохами, а над ним, словно на грозовых облаках, парил трон — Лина не сразу поняла, что возвышение под троном просто сокрыто туманом, создающим эффект полёта. Сам трон представлял из себя великолепную скамью с мягкими подушками и спинкой, увитой остролистом и ветвями цветущих чёрных роз.

— Для тронного зала нужен божественный облик, ты свой не контролируешь, я помогу, — пояснил Аид, сжимая её руку чуть крепче.

Время, казалось, замедлилось в этот момент, стало вязким, тягучим как мёд и таким же липким, клубы тёмного тумана застыли в неоконченном движении, когда между ладонями Аида и Лины пробежала искра божественной силы. Лина почувствовала, как тяжелеют веки, сделала глубокий вздох и провалилась во тьму.

***

— Не убивайте меня!

Площадь у ступеней храма на высокой скале заливал дождь, ветер гудел меж колонн, вырывая из них протяжно-заунывную мелодию, вдали сверкали молнии. В этой серости дня, в окружающем хаосе непогоды на площади белел девичий силуэт — платье, словно флаг, развевалось на ветру, худые руки обнимали острые плечи, а светлая коса растрепалась, и пряди разметались по спине. Девушка смотрела на храм с мольбой и злой решимостью, она взывала к тому, с кем познакомилась ещё до церемонии Посвящения и на помощь кого рассчитывала теперь. И он ждал её. Он знал, что она придёт.

В краткий миг небо заволокло грозовыми облаками, дождь обратился ливнем, а ветер — бушующим ураганом — смертельная воронка, которой в этих местах быть не могло, накрыла гору. На миг девушке показалось, что её унесёт порывом ветра, но в эпицентре урагана вдруг воцарилась тишина. Один удар сердца, второй... Яркая вспышка молнии рассекла ступени храма, и у колонны — там, где осыпался раздробленный камень — возник воин. Он был одет в современную военную форму, объединявшую в себе формы всех стран мира, и держал при себе по меньшей мере по два вида огнестрельного и холодного оружия — в его глазах горело самое настоящее алое пламя.

— Думаешь, не стоит? — его голос разнёсся над девушкой громким эхом. — Ты предала сестру, предаёшь семью, лжёшь и ненавидишь... Кто даст гарантию, что ты не предашь и меня? Или уже не предала?

— Умоляю...

— Ты позволила ей занять своё место, а потом упустила! У каждой ошибки своя цена. Ты готова принять последствия?

— Да, — девушка вцепилась в юбку и медленно, очень медленно, опустилась на колени. — Это моя вина, я не справилась и стану вашей рабыней, как и обещала.

— Прекрасно, — воин деловито поправил застёжки на кожаных тактических перчатках. — Ты не нужна мне здесь. Возвращайся

и закончи то, что начала. Второе сентября, Дельфы, праздник Аполлона. Это твой шанс, Элана. Я активировал печать.

— Я всё сделаю... — Лана подняла голову, чтобы взглянуть на воина, но обнаружила перед собой лишь пустоту. В следующий миг облака расступились, забирая с собой сумрак, ветер стих, а воронка урагана рассеялась, оставляя Лану мокрой и замёрзшей у подножия храма. Храма Ареса.

Глава 5. Согласие

Максим собирался незамедлительно отправиться на север, но в путешествии на пароме оказались свои минусы — не ты решаешь, когда добраться до берега, а Посейдон. Из-за шторма пришлось сойти в порту Солоников, хотя Максим всё равно не видел причин возвращаться в Афины или использовать божественное перемещение — «Протект» мог найти и задержать его. В Солониках шёл дождь, мешая людям заниматься делами — улицы покрылись бутонами разномастных зонтов. Макс тоже открыл зонт, выходя на остановку к автобусу до аэропорта, он остановился у края ограничительной линии и стал вглядываться в серую даль дороги, изредка пропускающую пару-тройку легковых авто. Автобуса всё не было, а дождь усилился, и Макс, чтобы не вымокнуть, сделал шаг назад, под навес остановки — одновременно с этим шаг вперёд сделал кто-то другой. Они остановились плечом к плечу. Сначала Максим увидел светлые туфли, затем молочно-белое платье со свободной юбкой-миди и, наконец, руку девушки, которая приподняла зонт. На него глядели большие напуганные глаза Ланы. Она на миг застыла, а затем, изменившись в лице, обрадованно воскликнула.

— Максим!

Он выдохнул, не замечая, как лёгкая серебристая пыльца осела ему на плечо.

— Лана? Что ты здесь делаешь? Тебя все обыскались... Твоя мама звонила двадцать раз!

— Знаю... — она опустила взгляд в землю и толкнула кончиком туфли камень — тот отскочил к бордюру и плюхнулся в лужу, — всё это... гранат и «Протект»... Я ведь столько готовилась и всё зря... я даже разозлилась на Лину, а теперь она...

— Мы ей поможем, — Макс неловко коснулся её руки, — не волнуйся и не заставляй волноваться родителей. Вернись домой.

Лана покивала своим мыслям, а затем, обдумав, что собирается сделать, произнесла:

— Нужно поговорить о Лине... пожалуйста... Если ты не торопишься?

Макс со вздохом ещё раз взглянул на пустую дорогу, помолчал немного, а потом повернулся к Лане и улыбнулся.

— Пойдём. Погода... Зевс не в настроении, выпьем кофе, и ты всё мне расскажешь.

Лана пропустила его вперёд, скрыв за этим победную улыбку.

***

(Золотая Эпоха Богов)

...Страх и одиночество. Первые чувства, которые встретили Персефону в царстве Теней. Наверное, Аид околдовал её, раз она даже не сопротивлялась, даже не возразила ему, когда он взял её за руку и увёл за собой. И теперь она была здесь одна, в этих роскошных комнатах, в объятьях пронизывающего Мёртвого ветра, окружённая бесплотными голосами и далёким гулом вулканов Тартара. Персефона бродила по дворцу, всё больше и больше теряя себя — почва и воздух здесь не позволяли её цветам цвести, а вместе с ними увядала и радость жизни.

Аид не приходил — его единственное прикосновение ещё несколько дней горело на запястье, но сам он не нарушал её покоя. Однако у него везде были глаза и уши, поэтому вскоре у Персефоны появилось всё, чего она только могла желать: наряды, украшения, комната, способная сохранить её цветы живыми, и, самое главное, собеседницы — прекрасные Нереиды. Нимфы океана такие же невесомые, как медузы, и такие же быстрые, как маленькие цветные рыбки, скрасили дни Персефоны, окружили её заботой и теплом. С ними стало не страшно бродить по дворцу Владыки Мёртвых, не страшно выходить в окружающий его до невозможности странный фруктовый сад. Их сёстры океаниды — Стикс и Лета — познакомили Персефону с Асклафом, который на долгое время стал её приятным и самым умным собеседником.