Царица Воздуха и Тьмы
Шрифт:
— Хорошо, Груммор, и чего же вы от меня хотите?
— Мы хотим спуститься, — ответил сэр Груммор.
— Это я уяснил, — сказал Король. — По-моему, мысль самая разумная. Я, с вашего дозволения, как-то не совсем понимаю, с чего у вас тут все началось, что? — но вот это я уяснил, то есть абсолютно.
— Так убейте Пеллинор. Убейте проклятую тварь.
— Нет, право, — сказал Король, — с чего бы вдруг! В конце концов, какой от нее вред? Весь мир любит влюбленных. Совершенно не понимаю, почему нужно убивать несчастное животное только за то, что его охватила нежная страсть. Я хочу сказать, я ведь и сам влюблен, ведь верно, что? Мы с ней вроде как товарищи по несчастью.
— Король Пеллинор, — решительно молвил сэр Паломид, — если быстро, и черт его знает как быстро, не будут предприняты какие-либо шаги, искренне ваш не замедлит погибнуть мучительной смертью, и мир праху его.
— Но Паломид, дорогой мой, я и не в состоянии убить несчастную старушку, у меня же меч тупой.
— Тогда оглушите ее мечом, Пеллинор. Дайте ей как следует по башке, авось, заработает сотрясение мозга!
— Груммор, дружище, вам легко говорить. А ну как оглушить ее не удастся? Она может выйти из себя, Груммор, и что тогда со мной будет? Я вообще никак не пойму, отчего это вы так жаждете каких-то насильственных мер? В конце концов, она-то вас любит, верно ведь, что?
— Каковы бы ни были причины поведения этой твари, суть в том, что мы вынуждены сидеть здесь, на выступе.
— Так значит, все что вам требуется, это слезть с него.
— Любезнейший, как же мы слезем, когда она тут же на нас наскочит?
— Но ведь это будет всего только любовный наскок, — успокоительно сказал Пеллинор. — Вроде как ухаживание. Не думаю, что она причинит вам зло. Все, что вам нужно делать, — это идти впереди нее, пока не дойдете до замка, что? В сущности говоря, вы могли бы даже немного ее обнадежить. Всякому любо, когда ему отвечают взаимностью.
— Вы что же, — холодно осведомился сэр Груммор, — предлагаете нам флиртовать с этой вашей рептилией?
— Это, безусловно, облегчило бы вашу задачу. Я подразумеваю — возвращение в замок.
— И как же мы это проделаем, хотелось бы знать?
— Ну, как вам сказать. Паломид мог бы время от времени обвивать ее шею своей, а вы бы махали хвостом. Я так понимаю, что лизать ее в нос вам не хочется?
— Искренне ваш, — немощно, но твердо и с отвращением произнес сэр Паломид, — не в состоянии ни обвиваться, ни лизаться. И кроме того, он сейчас упадет. Адью.
С этими словами он разжал обе руки, цеплявшиеся за край обрыва, да так бы и сгинул в пасти чудовища, когда бы сэр Груммор не изловчился его ухватить, а оставшиеся пуговицы не удержали бы его от падения.
— Вот! — сказал сэр Груммор. — Полюбуйтесь на вашу работу!
— Но дорогой мой друг…
— Я вам не друг и не дорогой. Вы попросту бросаете нас на погибель.
— Ох, да что вы!
— Да. Именно бросаете. Безжалостно. Король почесал в затылке.
— Пожалуй, — с сомнением сказал он, — я мог бы придержать ее за хвост, пока вы побежите к замку.
— Так придержите. Если вы сию минуту чего-нибудь не предпримете, Паломид рухнет, и нас разорвет напополам.
— И все равно я не понимаю, — печально сказал Король, — с чего это вам взбрело так одеваться. Для меня это загадка.
— Однако, что ж, — сказал он, ухватывая Зверюгу за хвост, — давай-ка, старушка. Раз-два взяли! Всегда должно делать лучшее из дозволяемого обстоятельствами. А вы, двое, мчите во весь опор. Поторопитесь, Груммор, я по хвосту чувствую, что Зверь недовольна. Ах ты, паршивка, нельзя! Бегите, Груммор! Негодная тварь! Фу! Гадкая, гадкая! Нельзя! Да скорее же вы, скорее! Уходите! Не трогать! Ходу! Она вот-вот сорвется! А ну-ка, к ноге! К ноге! Рядом! Ах ты, дрянь! Быстрее, Груммор! Сидеть, сидеть! Лежать, Зверюга! Да как ты смеешь! Осторожнее, Груммор, она взяла след! Ах ты так? Ну вот! Она меня цапнула!
Двое рыцарей достигли подъемного моста, на полголовы опережая Зверюгу, и едва они его проскочили, как мост сейчас же поднялся.
— Уф! — сказал сэр Груммор, отстегивая заднюю половину костюма и распрямляясь, чтобы вытереть лоб.
— Тьфу! — воскликнули старые бабы, притащившие в замок яйца. Из людей, вхожих в замок, кое-кто кое-как говорил по-английски, включая Святого Тойрделбаха и Матушку Морлан,
— Ах ты склизкая, тряская, скрюченная Зверь! — произнес страж моста, — О, сколь ужасно дыханье твое!
— Изыди от нас! — добавили зрители,
— А сэр Паломид-то, красавчик, — говорили многие из Древнего Люда, осведомленные о всенощном сидении на утесе, но по обыкновению ничего не сказавшие из боязни выдать себя, — того и гляди ляжет да помрет.
Оборотившись, чтобы взглянуть на язычника, они увидали, что по сказанному и вышло. Сэр Паломид, даже не сняв с себя головы, пал на каменную колоду подъемника и лежал, еле дыша. Они стянули его с камня, выплеснули ему в лицо целый ушат воды и принялись обмахивать передниками.
— Ах, бедолага, — с состраданием говорили они, — Сассенах! Дикарь черномазый! Неуж не очухается? Ну-ка спрысни еще! Вот так спрыснул!
Сэр Паломид медленно приходил в себя, пуская из носу пузыри.
— Куда это искренне ваш попал? — спросил он.
— Мы здесь, старина. Мы все же вернулись. А Зверь осталась снаружи.
Утверждение сэра Груммора подкрепило долетевшее сквозь опускную решетку печальное подвывание — как будто тридцать пар гончих псов завыли на луну, Сэр Паломид содрогнулся.
— Надо бы встать в дозор, посмотреть, не идет ли Король Пеллинор,
— Да, сэр Груммор, Дайте мне одну секундочку для восстановления сил.
— Зверь мог его изувечить.
— Бедняга!
— Вы-то как себя чувствуете?
— Недомогание минует, — отважно вымолвил сэр Паломид.
— Нам нельзя попусту тратить время. Может статься, в этот самый миг Зверь пожирает Пеллинора.
— Ведите меня, — сказал язычник, с трудом поднимаясь на ноги. — Вперед, на бастионы.
И все сообщество полезло вверх по узким лестницам дозорной башни.