Carpe Jugulum. Хватай за горло!
Шрифт:
Нянюшка отошла от органа.
– Маграт точно ничего не угрожает? – спросила она, поднимая колья.
– Та дверь толпонепробиваема, – сказал Игорь. – А Охвофток – девять тридцать вофьмых ротвейлер.
– Какими частями тела? Мне просто интересно.
– Две лапа, один ухо, много кишка и нижний челюфть, – быстро перечислил Игорь, и они двинулись дальше.
– Да, но мозг у него спаниеля, – заметила нянюшка.
– Это у него в кофтя, – кивнул Игорь. – Он хватайт людей челюфтями, а потом виляй хвофт, вышибай дух.
– Он виляет хвостом
– Йа. А иногда он топийт их флюна.
Вампиры спустились чуть ниже, и из темноты выступили крыши Воронау. Коснувшись ногами земли, Агнесса заметила, что кое-где в окнах горят свечи.
Рядом с ней опустился Влад.
– Конечно, в такую погоду ты не увидишь город во всей его красе, – промолвил он. – Очень хорошая архитектура на городской площади, прекрасная ратуша. Отец делал часы на заказ.
– Правда?
– А еще построил колокольню. Ну, не он, конечно, местные жители.
– Стало быть, у вампиров денег летучие мыши не клюют?
Город выглядел довольно большим и был похож на прочие равнинные города. Единственное, что его отличало, – это безвкусные резные украшения практически на каждом карнизе.
– Семья всегда владела этими землями, – ответил Влад, не обращая внимания на ее сарказм. – А деньги имеют обыкновение накапливаться. В течение многих веков. Кроме того, мы, как тебе известно, ведем не слишком активную светскую жизнь.
– И не тратите много денег на еду, – добавила Агнесса.
– Хорошая шутка…
Где-то над их головами зазвонил колокол.
– Сейчас ты все увидишь, – сказал Влад. – И поймешь.
Матушка Ветровоск открыла глаза. Прямо перед ней горел огонь.
– О, – пробормотала она. – Свет…
– Ну что, – спросил Овес, – тебе получше?
Она повернула голову. Посмотрела на поднимавшийся от платья пар.
Овес нырнул под ветви двух елей и бросил в костер очередную охапку веток. Пламя зашипело.
– Как долго я… отдыхала? – спросила матушка.
– Около получаса.
Красный свет и черные тени плясали меж деревьев. Дождь превратился в мокрый снег, который таял над костром и превращался в пар.
– Как тебе удалось развести костер? В такой-то темноте?
– Это все спасибо Ому, – откликнулся Овес.
– Очень любезно с его стороны. Но мы должны… продолжить путь. – Матушка попыталась встать. – Уже недалеко. И все время под гору…
– Мул убежал, – сказал Овес.
– Но ноги-то еще при нас! Я чувствую себя лучше… немного отдохнув. Огонь вернул мне частичку жизни.
– Сейчас слишком темно и слишком мокро. Подождем до утра.
Матушка встала.
– Нет. Найди палку или еще что-нибудь, на что я могла бы опереться. Быстрее!
– Ну… ниже по склону я видел ореховую рощу, но…
– Мне как раз пригодится крепкая ореховая палка. Не стой же столбом! С каждой минутой мои силы возвращаются. Ступай!
Он исчез в мокрой темноте.
Матушка помахала юбкой перед костром, чтобы теплый воздух лучше циркулировал, и что-то белое вдруг вылетело из пепла и, поплясав над огнем, опустилось на землю.
Она нагнулась.
В ее руках оказался клочок тонкой бумаги с опаленным краем. Это была часть страницы. В красном свете костра она различила слова: «…Омьего… ложенный… Урн искоренил…». Сбоку к клочку приклеились ниточки, которые прежде удерживали его в переплете.
Она долго вертела его в руках, но потом, когда треск веток возвестил о возвращении всемогучего Овса, аккуратно бросила бумажку обратно в огонь.
– И ты найдешь в такой темноте дорогу? – спросил он, передавая матушке ореховую палку.
– Разумеется. Ты будешь поддерживать меня с одной стороны, а с другой я буду опираться на палку. Приятная прогулка по лесу, не более.
– Выглядишь ты нисколечко не лучше.
– Молодой человек, если мы будем сидеть здесь и ждать, пока я похорошею, боюсь, пройдут многие годы.
Она подняла руку, и из темноты мгновенно вылетел ухтыястреб.
– Ты молодец, что развел костер, – сказала матушка, не оборачиваясь.
– Я всегда считал: главное – верить в Ома, и выход всегда найдется.
– А я считаю: Ом помогает тем, кто сам себе помогает, – промолвила матушка.
По всему Воронау в окнах загорались свечи и лампы, отовсюду доносился шум отпираемых дверей. Звон колокола разносился далеко сквозь туман.
– Обычно мы собираемся на городской площади, – сказал Влад.
– Но сейчас глубокая ночь! – удивилась Агнесса.
– Да, но такое случается не слишком часто, по нашему договору – не чаще двух раз в месяц. Видишь, каким процветающим выглядит город? Жители Воронау находятся в полной безопасности. И ты заметила, никаких ставен на окнах? Им не приходится устанавливать решетки на окна, прятаться в подвалах, тогда как в… менее управляемых районах нашей страны, не буду кривить душой, это до сих пор происходит. Но местные жители поменяли страх на безопасность. Они… – Влад вдруг покачнулся, прислонился к стене и провел ладонью по лбу. – Извини, я чувствую себя немного… странно. О чем это я?
– Понятия не имею, – огрызнулась Агнесса. – Ты что-то говорил о том, как тут все счастливы, когда к ним в гости приходят вампиры.
– Ах да. Да. Сотрудничество, а не вражда. Ведь… – Он достал из кармана носовой платок и вытер лицо. – Потому что… Ну, это, как его… Слушай, тебе не кажется, по-моему, похолодало?
– Не знаю… – неуверенно ответила Агнесса. – По-моему, немного сыро, и все.
– Пойдем на площадь, – предложил Влад. – Уверен, мне скоро станет лучше.
Площадь была прямо перед ними, неподалеку. Там уже горели факела. Собирались местные жители, кто-то – с одеялами на плечах, другие – в тулупах, наброшенных на ночные рубашки. Люди скапливались небольшими группками, как будто прозвучал вой пожарной сирены, но дыма пока нигде не было видно.