Царский подарок
Шрифт:
– Вот мы и пришли.– Шахов и Мария выщли из зарослей и остановились около деревянного полуразрушенного дома. Окна дома были заколочены. Мария огляделась и увидела рядом еще несколько домов в таком же состоянии.
– Здесь когда-то кипела жизнь и жили люди,– с сожалением в голосе, произнес Шахов.
– Я вам про то же толкую вот уже который раз.– Произнесла Мария. – Если я не вмешаюсь в происходящее, то скоро вся деревня будет в таком же состоянии.
– Не будет.– Печально произнес Шахов. – Тут построят большие и дорогущие коттеджи и этих домов больше не будет. Может, мы с вами видим их последний раз.
– Ну и что? Вам то что до этого. –Мария удивилась его неожиданной сентиментальности.
– Я в этом доме родился
Мария с удивлением посмотрела на Шахова.
Так значит вы коренной сабуровец?
– Выходит, что так.
– Надо же! Вы коренной, а я унаследованная. Мы с вами земляки, можно сказать.
– Можно. – Согласился Шахов. – Вот собственно и все, что я вам хотел показать.– Можем возвращаться назад.
Всю дорогу обратно Мария думала о том, что эта поездка каким-то образом всколыхнула со дна ее души память своего рода, с которым она в очередной раз почувствовала прочную нерасторжимую связь. Мария была благодарна Шахову, что он лишний раз напомнил ей об этом. На нее накатило острое желание, как можно скорее оказаться дома и приступить к продолжению своего романа.
6.
Сабуровка. 1762 г.
Петр Гаврилович лежал на кровати. Чувствовал он себя немного нехорошо. В последнее время он стал как-то сдавать, раньше мог пить сколько угодно – и ничего с ним не происходило. В крайнем случае, выпьет рассольчика – и снова свежий, как сорванный с грядки огурчик. А вот сейчас он чувствует, как внутри него медленно перемещается какая-то тяжесть, она давит на живот и грудь, сдавливает дыхание. Вот так и концы можно отдать. Ему стало страшно, он вспомнил, что Николай Ильич перед смертью часто жаловался на боли в грудной клетке. Вот теперь они возникли и у него.
Внезапно ему полегчало, и мысли о смерти исчезли сами собой. Но настроение улучшилось не намного. Правда ли, что там, в столице, кто-то серьезно думает дать послабление крестьянам? Вряд ли они совершают такой безумный поступок, но кто может знать. Дух вольнодумства проникает повсюду, даже дошел до их глухих мест. Он-то, Петр Гаврилович надеялся, что при его жизни ничего подобного не случится, и он спокойно сойдет в могилу. А вот теперь такой уверенности нет. А все из-за этого офицера. Ну и сынка взрастил его сосед, барщину желает сократить. Откуда он таких мыслей понабрался. Правильно сделал, что выгнал его. Конечно, поступил не гостеприимно, да сил больше терпеть таких речей не было. Да и Мария весь вечер глаз с него не сводила. Уж больно свободная вырастает. Вот и мать ее такая была, Даже непонятно откуда. Слово поперек не скажешь, всегда хотела, чтобы было по своему. И тоже любила уединяться с книжкой. По ее настоянию для Марии и француза взяли в дом. Он всегда чувствовал, что напрасно уступил ее просьбам. А с другой стороны, как это было не сделать, ведь она уже находилась на смертном одре. Вот он и поклялся…
Сабуров почувствовал, что его мучает сильная изжога. Он громко позвал Агафью. Дверь тот же час отворилась, и Агафья вошла в комнату с кувшином в руке. Он подумал, что ему повезло с ней, ничего ей не надо объяснять, она сама знает, что следует делать. И дом и все хозяйство прочно держит в своих руках, понятно, что под его контролем.
– Петр Гаврилович, выпейте. Сразу полегчает.
– Давай.
Он с наслаждением пил квас, Агафья делала его таким, что оторваться было просто невозможно. Он осушил весь кувшин и ощутил облегчение.
– Хорошо! – Оценил он. – Умеешь настаивать квас.
– Разве только квас? – усмехнулась женщина.
Сабуров
– Что думаешь про офицера?
– Не ко двору он нам. Подальше бы держаться от него.
Не грамотная баба, а понимает, подумал Сабуров.
– Правильно говоришь. Мария глаз с него не сводила.
– Заметила, не слепая. Уж очень она впечатлительная.
– Верно. Ты наблюдай за ней, чтобы она какие глупости не сотворила.
– Не беспокойтесь, прослежу.
Агафья частенько по просьбе хозяина наблюдала за его дочерью, а потому полученное поручение ей было не в новинку.
– Уж, сделай это, как можно лучше. Мало ли что. – Петр Гаврилович о чем-то задумался. – Замуж поскорее ее надо отдавать. К тому же и жених хороший есть. Ее мать в этом возрасте была уже на сносях, а она все по лесам и полям носится. Верно я рассудил?
– Истинно так, чего девке ждать, время пришло.
Приняв решение, Петр Гаврилович повеселел. Его руки потянулись к упругому, несмотря на возраст, женскому телу. Агафья тут же прижалась к нему. Как усладить хозяину она знала не хуже, чем рецепт кваса.
7.
Перечитав еще раз написанное, Мария осталась довольна. Ей нравилось, как легко и быстро идет работа над новым романом. Совсем не так, как над первым, который, тем не менее, принес ей первую настоящую удачу. Тогда эту победу Мария списала просто на везение. Удачное стечение обстоятельств, но никак не на закономерность. Подсознательно она чувствовала себя самозванкой, случайно забредшей не на свою территорию и к писательской братии, имеющей самое отдаленное отношение. Видимо по этой причине она до сих пор тянула с заключением нового договора с издательством, подумала Мария. Но вот последняя ночь, принесшая ей несколько новых сцен ее романа, немного потеснила, прочно обосновавшийся в ее душе комплекс самозванки. Ей определенно нравилось все, что выходило из-под ее пера. И более того, ей не хотелось останавливаться. Хотелось и дальше двигаться в выбранном направлении и придумывать все новые и новые подробности истории девицы Марии. И для этого старинные дневники были ей в помощь.
Мария потянулась всем телом и решила, что стоит сделать небольшой перерыв, прежде, чем вновь взяться за дневники. Она прошла на кухню и сварила себе кофе. Налила в чашку, бросила туда тонкий прозрачный ломтик лимона и только приготовилась насладиться вкусом ароматного напитка, как в дверь позвонили. Мария удивилась. Гостей она не ждала, да и некому захаживать к ней. Она пошла открывать и каково же было ее изумление, когда на пороге своей квартиры она увидела мужа Ольги.
– Сергей Михайлович, какими судьбами? – Мария с трудом вспомнила его имя отчество. Думала, что это знание ей уже вряд ли понадобиться.
– Для вас просто Сергей, – Веселков раздвинул в улыбке губы и протянул ей букет пышных роз.
Изумление, отразившееся на лице Марии при виде цветов, было столь явным, что Веселков поспешил объясниться.
– Это вам от горячего поклонника вашего таланта, коим я отныне являюсь.– С пафосом произнес Веселков.
– Вы читали мою книгу? – не поверила Мария.
– Можно сказать зачитывался. Разрешите пройти?
–Да, конечно, – спохватилась Мария, сообразив, что до сих пор держит гостя на пороге. Ей было интересно, зачем он явился. Ну, не для того же, чтобы почтить ее талант, как он выразился. Об этом красноречиво говорил его бегающий взгляд, то и дело останавливающийся в районе низкого выреза ее халатика.