Царский подарок
Шрифт:
– Ты что, запал на нее, да? Запал? – задыхаясь от ярости, прошипела Полина. В следующую секунду она швырнула в Шахова ресторанным меню, которое до сих пор держала в руках. Шахов успел увернуться, отклонившись вправо. В противном случае, он рисковал получить удар прямо в лицо. Меню полетело на пол, увлекая за собой два стеклянных фужера и солонку. Раздался звон стекла. Фужеры с треском разлетелись на мелкие кусочки. Солонка упала на колени Шахову, и часть соли просыпалась прямо ему прямо на брюки. Полина ойкнула и со страхом посмотрела на Шахова.
– Прости, меня, пожалуйста, – Полина умоляюще смотрела
–Вот она плебейская порода и так во всем, -подумал Шахов, кидая на Полину брезгливый взгляд, – вряд ли Мария позволила бы себе такую распущенность. Подбежал официант и быстро устранил беспорядок. Осведомился, что они желают заказать.
– Выбирай, – коротко бросил Шахов Полине и отвернулся. Чувствуя себя виноватой, Полина умерила свой аппетит и заказала в два раза меньше того, чем собиралась. Однако это ей не помогло. Напрасно она пыталась разговорить и смягчить Шахова. До конца вечера он оставался немногословным и никак не реагировал на ее многочисленные попытки помириться. После ужина Шахов расплатился с официантом и так же, почти не разговаривая с Полиной, отвез ее домой.
Позже, когда он возвращался к себе, на него накатило вдруг острое желание увидеть Марию и поговорить с ней. Он уже почти решился и притормозил машину, чтобы развернуть в другую сторону, но вовремя вспомнил, что время позднее и, вероятней всего, Мария уже в постели. Шахов почувствовал вдруг сожаление, что столько времени сегодня потратил на пустое. Ужин в ресторане вместо приятного развлечения, принес ему только разочарование. И это разочарование становилось тем больше, чем дольше он вспоминал Марию. Шахов почувствовал потребность избавиться от негатива сегодняшнего дня. В этом ему всегда помогала быстрая езда. Шахов нажал на газ и, увеличив скорость, помчался по ночному городу к своему дому.
9.
Сабуровка. 1762 г.
Еще никогда в жизни Мария не была так сильно взволнована. За всю свою недолгую и размеренную жизнь в Сабуровке самое яркое впечатление, которое наиболее сильно поразило ее, был приезд губернатора в их имение. Мария хорошо запомнила, вплоть до мельчайших подробностей и самого сановника, и его туалет, и его коляску. Да, что губернатор! Даже его кучер был одет весьма изыскано – в парадную ливрею, украшенную шитьем и галунами. Не то, что папенькин извозчик, зимой и летом ходивший в старом потертом армяке. И это поразило юную Марию больше всего.
И вот теперь новое событие в ее жизни. Приезд молодого щеголя, питерского повесы, гвардейского офицера, ведущего насыщенную, полную приключений жизнь в столице. У Марии захватывало дух от возможности общаться с таким мужчиной. Но папенька взял и все испортил, отказав Ланскому от дома.
Мария даже расплакалась у себя в комнате от такой незадачи. Однако это были первые эмоции, с которым она не без труда, но все же справилась. Мария не могла себе позволить долго горевать. Ведь в ближайший час у нее должен быть урок живописи. Да и не в правилах ее деятельной натуры было опускать руки и легко сдаваться. Она обязательно что-нибудь придумает. Так утешала себя
Француз уже ждал свою ученицу, как всегда при полном параде. Одет Жан был по европейским канонам. Сегодня он красовался в ослепительно-белой рубашке с кружевным жабо. Поверх нее был виден кафтан, плотно облегающий его стройный торс до талии и расширяющийся к низу широкими полами. Чулки и башмаки с пряжками дополняли его туалет. А завершал его образ парик с туго завитыми локонами по бокам и хвостом, прихваченным черным бантом. Мария сразу повеселела, глядя на Жана. Она словно перенеслась на тысячи верст вдаль от этой глуши.
Живя в Сабуровке и не имея возможности бывать в столице, Мария всеми силами старалась создать в своем доме атмосферу аристократического салона. Конечно, только в своих владениях. Папенька бы не позволил ей такой вольности. Но вот зал для занятий с французом и свою комнату ей удалось отстоять. Эти два помещения были маленькими островками свободы, в которых она могла диктовать свои волю и распоряжаться предоставленным ей пространством на свое усмотрение. Денег ей папенька на ее капризы не давал. Но Мария была сообразительной и с помощью отданного в ее распоряжении плотника сумела обставить эту свою территорию по своему вкусу.
Плотник Ванька оказался большим умельцем, смастерил мебель по эскизам француза, в создание которых активно принимала участие и Мария. Особой ее гордостью был кабинет с множеством маленьких выдвижных ящичков для разного рода мелочей и бумаг. Ящички запирались на ключ, который Мария хранила в своей комнате в секретном месте. А после того, как она однажды застала Агафью, пытающуюся открыть одно из отделений, стала носить ключ с собой. Ведь именно в кабинете Мария хранила свой секретный дневник, который стала вести совсем недавно.
Мария вошла в зал и поздоровалась с учителем. Француз согнулся в учтивом поклоне. Это было не столько проявление почтения, сколько их давняя игра в великосветский ритуал.
– Что сегодня вам угодно писать? – поинтересовался он.
Мария подошла к мольбертам, с незаконченными картинами, стоявшими посреди зала, и задумалась. На одном из них располагался холст с натюрмортом, на котором была изображена ваза с фруктами. Это полотно Мария хотела повесить в гостиной.
На втором холсте была изображена сама Мария, в бальном парадном платье знатной дамы. Платья такого у Марии никогда отродясь не было. Но она попросила Жана изобразить ее именно в таком наряде. Жан постарался, и теперь с портрета на нее смотрела особа, не вызывающая сомнения в своем высоком происхождении.
Мария была изображена сразу в двух платьях. На глухое нижнее, выполненное из тяжелой шелковой парчи, был наброшен гродетур – верхнее распашное платье, украшенное атласом и отделанное мехом. Наряд этот делал Марию старше сразу лет на пять, но это нисколько не смущало ее. В таком обличье она самой себе нравилась.