Царское дело
Шрифт:
Конечно, он злился и завидовал тем счастливчикам, которые удостаивались чести попасть в число ее поклонников, и часто представлял себя на их месте. Будучи в одиночестве в своей комнате, он разговаривал с ней, поражая ее своим умом и познаниями, а Клавдия слушала его, широко раскрыв глаза, и в них читались восхищение и восторг. Ах, как он мечтал, чтобы все, чем он втайне грезил, случилось когда-нибудь с ним воочию…
И случилось. Ведь наши мечты имеют обыкновение сбываться, если шаг за шагом двигаться к ним, страстно желать их осуществления
В девятьсот первом, по окончании Александром гимназии, а Клавдией – училища, они стали встречаться. Кара добился того, что Клава начала обращать на него внимание: научился танцевать едва ли не лучше всех гимназистов, стал франтовато одеваться, из кожи лез вон, чтобы казаться вполне обеспеченным молодым человеком с прекрасными перспективами. Это было трудно, матушкиных вспоможений крайне не хватало, и приходилось идти на некоторые ухищрения, чтобы поддерживать должное впечатление, что, впрочем, ему вполне удавалось.
Вскоре Александр сделал Клавдии Матвеевне официальное предложение и получил согласие как от нее самой, так и от ее матушки. Правда, с условием, что до свадьбы он надлежащим образом укрепит свое финансовое положение и получит согласие от своих родителей.
У Алоизия Осиповича Кара была дача в Филях. Оказалось, что и у Смирновых дача там же, причем совсем рядом. Александр на правах жениха начал захаживать и туда и все вечера проводил с Клавой, приучая ее к себе. Вот она понемногу и привыкла.
У матушки Клавдии он пользовался уважением и благосклонностью, особенно после того, как подтянул Клаву по немецкому языку и она успешно сдала переэкзаменовку. Вечера танцев, устраиваемые Владимиром Царманом, они стали посещать уже вместе и считались всеми присутствующими женихом и невестой, хотя по-прежнему Смирнова не была обделена вниманием мужчин, что нередко сильно злило Александра. Однажды, вспылив, он вызвал одного из таких ухажеров на дуэль, но дело замял Царман – если не примирил Александра с обидчиком, то, по крайней мере, предотвратил дуэль, приравниваемую в последние годы к обыкновенному уголовному убийству.
Танцевала Клавдия Матвеевна великолепно. Она посещала едва ли не все вечера танцев, устраиваемые по Москве, и часто брала призы, что тешило ее самолюбие. И вообще, танцам и прочим развлечениям она уделяла больше времени, нежели учебе, отчего провалила выпускной экзамен в училище, после чего и стал с ней заниматься Александр. Кара-младший любил удовольствия не меньше Клавы, очевидно, на этой почве они и сошлись. Были, как говорят в народе, два сапога – пара. Удобно и легко друг с другом – чего еще нужно для семейной жизни?
Клавочка, как звала ее маман, смертельно скучала. А Александр все не заявлялся. Обещал приехать к четырем пополудни, а стрелки уже приближались к шести часам вечера.
И где его черти носят?
А у Клавы для него была новость:
Почему школа танцев? Потому что без танцев в Боровске ей будет уныло и скучно. А так – всё занятие и развлечение, которое ей более всего по душе. Надо только разучить мазурку как следует. Значит, снова предстояло идти к Володе Царману. Но поскольку теперь она невеста, то одной, без Александра, ей идти не комильфо. А его нет и нет.
В передней позвонили.
«Наконец-то…»
Клава сама отправилась открывать, сняла крючок и увидела представительного господина в демисезонном пальто, в мягкой шляпе и с плоским кожаным портфелем в руке, похожим на школьный. У него было чистое лицо с правильными чертами и очень выразительный проницательный взгляд, как бы заглядывающий внутрь и с интересом рассматривающий тамошнее содержимое. Будь ему лет на пятнадцать меньше, им вполне можно было бы увлечься. Впрочем, этим господином можно было увлечься и теперь, поскольку мужчины – как хорошее вино: чем больше выдержка, тем приятнее вкус и тоньше аромат. Выдержка до определенной поры, разумеется. Но таковая «определенная пора» для гостя еще не настала, ведь ему, похоже, нет еще и сорока…
– Позвольте представиться, – начал гость, галантно сняв шляпу, – Иван Федорович Воловцов, судебный следователь по наиважнейшим делам.
– Клавдия Матвеевна Смирнова, – во все глаза смотрела на гостя девушка и, чуть смутившись, спросила: – Вы к маман?
– Нет, я к вам, барышня, – ответил Воловцов. – Прошу прощения, что явился без приглашения, а паче без предупреждения, однако, увы, долг службы обязывает меня время от времени наносить визиты, подобные сегодняшнему. Вы разрешите войти?
– Но… – начала было Клава
Но Иван Федорович аккуратно и вежливо не дал ей договорить:
– Еще раз прошу прощения, мадемуазель. Однако я подумал, что было бы не слишком удобно для вас и крайне неуместно, если бы я вызвал вас в полицейское управление для снятия дознания. Поэтому и решил прийти к вам и приватно, так сказать без посторонних, побеседовать на интересующую меня тему…
А ведь может судебный следователь быть галантным, когда того требуют обстоятельства.
– А что за тема вас интересует? – спросила Клавдия Матвеевна.
– Может, вы все же разрешите пройти? – вопросом на вопрос ответил Иван Федорович и сладчайше улыбнулся.
– Да, конечно, – отступила от двери девушка, пропуская гостя в переднюю. – Проходите, пожалуйста.
– Благодарю…
Воловцов не спеша разделся, повесил пальто и шляпу на вешалку, стоявшую в прихожей и изображавшую пальму, и вопросительно посмотрел на молодую хозяйку:
– Куда прикажете пройти? – Портфель он держал в руках.
– Прошу в мою комнату, – ответила она.