Царствие костей

Галлахер Стивен

Элиза, дрожа от страха, затаилась за мешками и не отвечала. Вокруг нее шуршали крысы. Когда красивая дама скрылась в самой дальней комнате, девочка выскочила из своего укрытия и перепряталась в шкаф.

Вскоре дама вернулась. Она приняла шуршание крыс за движение, подумала, что это шевелится Элиза, и, подойдя к мешкам, принялась со всего маху тыкать в них заостренным концом палки. Ее всхлипывания перешли в громкие рыдания. Она продолжала дырявить мешки до тех пор, пока не появились лысый мужчина и женщина в бесчисленных юбках и не вырвали у нее из рук палку. Затем лысый мужчина стал раскидывать мешки. Не обнаружив

за ними Элизу, они решили, что девочка сбежала, и, поддерживая красивую даму под руки, ушли наверх.

Несколько часов Элиза просидела в шкафу, боясь пошевелиться, а потом осторожно спустилась по лестнице, выскочила из страшного дома и по пустынным улицам побрела в сторону городского рынка, где ее и нашел полицейский патруль.

Заканчивалась статья сообщением о начале поисков трех взрослых, подозревающихся в похищении девочки.

***

Себастьян положил вырезку на место. «Что-то у них пошло не так, — раздумывал он. — После встречи с Луизой Портер девочка не должна была остаться живой хотя бы только потому, что, запомнив ее лицо, могла описать ее полиции. Молчун и его жена, оказавшаяся вовсе не немой, решили судьбу девочки, приговорив ее к жестокой смерти.

Очевидно, что в самый ответственный момент Луиза дрогнула и им пришлось подтолкнуть ее к действию. Начав же действовать, та постепенно вошла во вкус, и если бы нашла девочку, несомненно, убила бы.

Сэйерс может сколько угодно идеализировать Луизу, но ей осталось сделать всего один шаг, и по изуверству она не уступит Джеймсу Каспару».

Себастьян взял стоявшую возле зеркала программку, изрядно потемневшую, с многочисленными следами от пальцев, но бережно сохраненную. Фотография на ней изображала Луизу Портер в роли Дездемоны. Под снимком стояло ее имя и название фотостудии на Бейкер-стрит. Края программки истрепались. Себастьян не сомневался, что более свежей фотографии Луизы не обнаружится.

Он попытался представить, как она выглядит сейчас — той же неопытной девушкой или зрелой волнующей женщиной? За последние годы мир сильно изменился, снимки, подобные этому, представлялись отголосками давно ушедшей эпохи. Все, кто фотографировался в то время, сейчас выглядели иначе, и более того — их образы казались давно ушедшими.

«Интересно, сколько ей сейчас лет? Должно быть, около тридцати. Господи, еще немного, и она превратится в старуху. Правда, если, конечно, ее жизнь соответствует легенде, лицо ее не должно бы сильно измениться.»

Послышался настойчивый стук в дверь. Себастьян торопливо уложил вещи в чемодан Сэйерса в том же порядке, в каком там их нашел, и отправился вниз.

В дверях стоял мистер Оукс, счетовод агентства, с объемистым пакетом, перевязанным бечевкой.

— Мистера Бирса вызвали в Чикаго, — сказал Оукс. — Он попросил меня передать вам ключи. Завтра вы остаетесь за него. Я подумал, что раз я иду отдавать вам ключи, то захвачу и вот это. — Он протянул Себастьяну пакет.

— Стало быть, вы получили мою записку, — произнес Себастьян. — Вот и замечательно.

— Разумеется, получил, — кивнул Оукс. — Я сделал все, как вы просили.

Себастьян впустил счетовода, провел на кухню, вытащил из ящика нож и разрезал бечевку.

— Надеюсь, я не ошибся, — добавил Оукс. — Там больше не было ничего подходящего, только униформа и совсем уж негодящаяся одежда.

У каждого старшего сотрудника агентства

Пинкертона имелся запас вещей, в которые он переодевался для маскировки. Пользовались ими нечасто, поэтому они скорее отражали дух прежней романтики, чем имели практическое применение. Хотя иной раз, в экстренных случаях, кое-кому приходилось перевоплощаться и разыгрывать мастерового. Себастьян положил куски бечевки на кухонный стол и принялся разворачивать пакет. Внутри находился аккуратно сложенный, вполне приличный костюм, принадлежавший одному из уволившихся сотрудников агентства по имени Эппс. Он решил попытать счастья в агентстве, но проработал недолго. Бирс направил его под видом специалиста по паровому отоплению в одну строительную фирму, директор которой, по имевшейся в агентстве информации, долгое время занимался финансовыми махинациями и уходил от налогов. Однако детектива быстро вычислили и здорово избили, после чего Эппс потерял интерес к работе и ушел из агентства. Себастьян подумал, что досталось ему крепко, если агент даже не забрал свой костюм. Судя по размеру, Сэйерсу он должен был подойти.

— Отлично, мистер Оукс, — сказал Себастьян. Он чувствовал себя немного виноватым за до сих пор не выполненное обещание замолвить за него словечко мистеру Бирсу.

— Я побывал во всех гостиницах города, — продолжал Оукс. Он мог бы и не выполнять этого задания, работа детектива в его непосредственные функции не входила. Тем более что во всех крупных гостиницах стояли телефоны. — В отеле «Уолтон» останавливалась некая миссис Луиза Каспар, но выехала оттуда почти две недели назад.

Себастьян удивленно вскинул брови. Отель «Уолтон» на Брод-стрит считался одним из самых престижных и дорогих в городе. Внешне он напоминал величественный дворец в баварском стиле, а холл походил на подземелье королевского замка времен Возрождения. О том, как выглядели номера, оставалось только догадываться. Со своим относительно скромным доходом Себастьян не рассчитывал пройти в «Уолтон» дальше вестибюля.

— Они не сказали вам, куда она отправилась? — спросил он.

— Они и сами не прочь это узнать, — ответил Оукс. — Дело в том, что миссис Каспар таинственным образом скрылась, не заплатив по счетам. Я побеседовал со швейцаром, коридорным и горничной.

— Вы делаете успехи, Оукс. Из вас, несомненно, получится отличный детектив, — похвалил его Себастьян.

— Спасибо, сэр. — Оукс смутился. — Вы, наверное, шутите. Ну да ладно.

Глава 31

Брэм Стокер сидел в неуютном кресле, за незнакомым столом в чужом кабинете театра «Ройял» и дописывал финансовый отчет по спектаклю «Данте».

Распустив труппу «Лицеума», Ирвинг фактически сам остался без работы, но Стокер не покинул его, считаясь, вместе с немногими, его ближайшим помощником.

Из коридора послышались шаги, приближавшиеся к кабинету. Через несколько секунд на пороге возник Белмур, помощник директора сцены, давнего знакомого Ирвинга. Он постучал в открытую дверь и, когда Стокер ответил, вошел в кабинет и положил на стол небольшой конверт.

— Простите, что помешал вам, — сказал Белмур, — но посыльный просил отдать вам письмо в собственные руки.

Стокер взял конверт. На нем действительно стояло его имя. Он помял его, словно пытаясь по плотности определить важность находившегося там письма.